Крупнейшее поражение Жукова Катастрофа Красной Армии в Операции Марс 1942 г.
Шрифт:
Ожесточенность сражения подчеркивала его беспорядочность и полную бесполезность. В журнале 5-го танкового корпуса написано: «Отбито 15 атак противника. Взято в плен до 60 немцев — солдат и офицеров, которые в силу исключительно тяжелых напряженных боев и сильного артогня противника выведены в тыл не были. У последних были отобраны документы, а сами расстреляны» (66). 13 и 14 декабря атаки пехоты продолжались при поддержке предельно малого количества танков, оставшихся исправными. И опять 20-я армия потерпела поражение, так и не сумев выполнить поставленную задачу.
Возобновившиеся атаки русских удивили генерала Мартинека, однако его 39-й танковый корпус занимал чрезвычайно выгодные позиции и легко отражал удары, даже не вводя в бой оперативные резервы. Победа была такой убедительной, а успехи русских настолько незначительными, что в большинстве немецких отчетов эти атаки упомянуты как прекрасный, но совершенно никчемный постскриптум к главному наступлению
«В целом наступление противника на нашем участке прекращено. Но на Восточном фронте он вновь предпринял широкомасштабную атаку. Разочарованный поражением по всем секторам, располагая почти неограниченными силами, он вновь попытался найти слабое место в обороне Восточного фронта и форсировал прорыв. Атаку возглавляли крупные танковые подразделения. Предпринятая на узком участке между Жеребцово и Кропотово, она сопровождалась сверхчеловеческими усилиями с целью прорыва нашей обороны. Но за такой короткий период и на таком узком участке атака привела только к потерям танков, превышающим потери в летних боях подо Ржевом. За 48 часов на участке шириной всего 4 км было уничтожено 300 танков. Этот оборонительный бой не только имел местное значение и существенно ослабил танковые соединения противника, но и подтвердил то, что уже было доказано в танковом сражении подо Ржевом: что массовое применение танков не решает участь тех, кто им противостоит. Это был триумф боевого духа над материальной частью. Превосходное руководство и боевая выучка дали достойный отпор танковым ордам; уверенность, расторопность и мужество солдат лишили противника всякой надежды на победу. Наглядное свидетельство тому, что падающий боевой дух русской пехоты нельзя восстановить массированными танковыми ударами, должно подорвать решимость его командования» (67).
Короче говоря, гамбит Жукова закончился грандиозным провалом. Никто не оспаривал и не мог оспорить этого факта. На следующий день Сталин приказал 3-й танковой армии Рыбалко готовиться к переброске на юг. Первые поезда покинули Калугу 22 декабря (68). С их отправлением рухнули все надежды на успешное осуществление операции «Юпитер». Теперь добиться хоть каких-нибудь побед в ходе операции «Марс» было трудно, если вообще возможно. Потерпев поражение на востоке и на западе, Жуков обратил взгляд на север, на вершину Ржевского выступа, надеясь на спасение.
Истощение сил на севере
8-12 декабря
Пока Жуков осуществлял личный надзор за ходом операции в секторе Белого и ждал, когда 20-я армия возобновит наступление, генералы Зыгин и Колпакчи готовили свои 39-ю и 30-ю армии к новой роли в операции «Марс». Было что-то парадоксальное в том, что эти поначалу второстепенные сектора приобрели особое значение. Зыгин вспоминал свои первые скромные успехи и сетовал на то, что его войска были слишком слабы, чтобы развить успех и охватить немецкие силы в районе Урдома. Но к началу декабря этот временный успех уже остался в прошлом. Теперь Зыгину приходилось с трудом находить силы, необходимые для продолжения атак к югу от Урдома.
В директиве от 8 декабря Жуков приказывал войскам Зыгина «продолжать развивать удар… в общем направлении на Оленине с задачей разгромить оленинскую группировку противника не позже 16.XII» (69). Чтобы уложиться в сроки, Зыгин, который уже начал атаки к востоку от Зайцеве и в более старом секторе Глядово, должен был продолжать их, пока генерал-майор В.Я. Колпакчи не перегруппирует войска и не начнет общее наступление южнее Волги 13 декабря. Зыгину предстояло и дальше действовать в двух направлениях, но по приказу Жукова подкрепить основную атаку в сторону Урдома, в секторе Трушково. Войска Зыгина стремились охватить и уничтожить немецкие силы, обороняющие злополучный немецкий опорный пункт в Зайцеве. Предвосхищая распоряжения Жукова, Зыгин уже перегруппировал 135-ю стрелковую дивизию своей армии в непосредственной близости от Урдома, чтобы поддержать местные успехи 178-й стрелковой дивизии и 46-й механизированной бригады в секторе Трушково. Затем, 7 декабря, подкрепленные войска нанесли мощный удар по немецким укреплениям у Трушково (см. карту 22). Этот удар помог советским войскам прорвать укрепления, к полудню они захватили деревню Гончуки в немецком тылу, в трех километрах к югу от Трушково. Противник поддался, но не сломался: ожесточенные бои продолжались 8 и 9 декабря, немцы отражали возобновляющиеся атаки и отводили войска с обнажившихся выступов к востоку от Гончуков, чтобы спрямить линию обороны и сохранить драгоценную живую силу (70).
Когда продвижение вперед временно замедлилось, 10 декабря Зыгин перегруппировал оставшуюся бронетехнику в восточном направлении, чтобы поддержать удар по Гончукам. Остатки 81-й и 28-й танковых бригад, оснащенные новыми танками, под командованием бывшего начальника 3-го мехкорпуса, полковника
Тем временем на востоке генерал Колпакчи продолжал наносить удары согласно директиве Жукова от 8 декабря. Жуков приказал его 30-й армии «прорвать оборону на участке Кошкино — стык дорог северо — восточнее Бургово, и не позже 15.Х11. выйти на железную дорогу в районе Чертолино» и занять город Ржев к 23 декабря (72). В ходе подготовки к соединению 13 декабря удара 30-й армии и армии Зыгина Колпакчи направил свои 375-ю и 380-ю стрелковые дивизии при поддержке 220-й стрелковой дивизии и 59-й лыжной бригады обстреливать немецкие укрепления южнее Волги. 13 декабря, усилив плацдарм двумя танковыми бригадами (10-й гвардейской и 196-й), он запланировал возобновить наступление одновременно с общим ударом Зыгина по Зайцеве с запада.
9-12 декабря три дивизии Колпакчи предпринимали одну атаку задругой, пытаясь прорвать укрепления немецкого плацдарма, но так и не смогли осуществить прорыв. Из-за этой неудачи и скромных успехов Зыгина у Гончуков 11 декабря Колпакчи перевел 220-ю и 16-ю гвардейскую дивизии под командование 39-й армии с. приказом развить успех Зыгина, в то время как сам Колпакчи сократил свои войска, атакующие с волжского плацдарма (73).
Немецкое командование оперативно отреагировало на возобновившиеся атаки русских. Опять-таки прибытие стратегических резервов на самый критический участок боя предотвратило возможную катастрофу. 7 декабря русские атаковали Трушково на стыке 251-й немецкой пехотной и 14-й моторизованной дивизий. Пока 451-й гренадерский полк на левом фланге 251-й пехотной дивизии генерала Бурдаха удерживал свои позиции, несмотря на неоднократные атаки русских, 14-я моторизованная дивизия отступила, оставив русским Гончуки и несколько соседних деревень. С помощью резервного 251-го мобильного батальона и двух приданных штурмовых орудий 451 — и полк сумел продержаться 8 декабря, отразив три мощных удара противника и уничтожив три русских танка. Но к ночи опасное положение 14-й моторизованной дивизии побудило генерала Гильперта из 23-го армейского корпуса подчинить всю 14-го моторизованную дивизию генералу Бурдаху (74). Тем же вечером Бурдах запланировал местные контрудары на 9 и 10 декабря, которые были проведены и способствовали созданию новой, более прямой линии обороны.
Но успех Бурдаха оказался временным: 11 декабря крупные русские танковые соединения, предположительно под командой «полковника Никитина», прорвали его оборону напротив Гончуков и устремились к лесам на юго-западе. Уже в третий раз за ржевскую операцию положение спасла кочующая боевая группа полковника Беккера. В немецких отчетах описаны действия Беккера и отражена вся сложность обстановки на участке 23-го армейского корпуса:
«По занесенным снегом дорогам, где путь для транспорта зачастую приходилось расчищать лопатами, полковник Беккер, командир 6-й пехотной дивизии 18-го пехотного полка, прибыл из долины Лучесы на командный пункт 14-й моторизованной дивизии в Волкове в 11:30 11 декабря». Это было уже третье введение 18-го полка в бой в ходе зимних сражений за выступ 9-й армии. Полученные полковником Беккером директивы гласили: «Русские прорвали прежние боевые рубежи и захватили Гончуки. Сейчас главная линия фронта проходит от Усово до северной опушки леса к востоку от Гончуков, до опушки леса к востоку, югу, западу и северо-западу от Гончуков и далее к северу от Зайцеве. Противник успешно атаковал из Гончуков на юго-запад, в сторону леса, и продвинулся почти на два километра. Силы противника — несколько сотен солдат и танки. Судя по перехваченным радиосообщениям, ими командует Никитин, который поддерживает постоянную связь с неким Дорошенко. Прорвавшаяся группа противника блокирована на западе нашей артиллерией и пехотными командными пунктами 54-го мотоциклетного батальона, артиллеристами и 57-й саперной ротой. 1 — и батальон 18-го полка на два дня дислоцирован западнее Гончуков, чтобы закрыть брешь там, где противник продолжает атаки, прорываясь к Никитину. Рядом с 1-м батальоном 18-го полка расположены остатки четырнадцати других подразделений, введенных здесь во время прорыва и имеющих ограниченную боеспособность. В этом районе, подчиненном командиру 11-го полка 14-й моторизованной дивизии, командование временно поручено подполковнику фон Линдейнер-Вильдау, командиру 1-го батальона 18-го пехотного. Эта дивизия не предназначена для участия в действиях против Никитина, поскольку все имеющиеся в ее распоряжении силы должны быть брошены на отражение атак извне» (75).