Крушение
Шрифт:
К концу довольно короткого, по сравнению с прошлым, тоннеля головная боль, тяжесть дыхания и специфичный запах, как и обещала башня, прошли.
Траволатор замедляется. Переступив гребёнку, И. наконец сходит с конвейера и оказывается на многолюдной площади, вернее – в огромной тёмной влажной бетонной коробке с металлической решёткой вместо пола и мрачной пустотой вместо потолка. Голос башни объявляет:
– Добро пожаловать в распределительный центр «Ахерон – ESE». Направляйтесь к пунктам назначения, следуя указателям на табло.
Последние три буквы в названии центра – одно из направлений розы ветров, которая использовалась в те времена, когда
Уточнив номер гейта среди других направлений на голографической доске, И. продолжает двигаться внутри человеческого потока. Время от времени он напряженно поглядывает вниз: ботинки с гулкими ударами шагают по мокрым решетчатым настилам, за которыми сгущается тьма… Всё это место, по совместительству с центром распределения, является лишь крошечной частью гигантской системы вентиляционных шахт, пронзающих стены строения от секции N3 до самого основания. А все эти люди, что идут впереди, шагают прямо над многокилометровой бездной…
Толпа вокруг становится плотнее – вдали начинаются зоны контроля, где когда-то давно идентифицировали всех посетителей и взимали плату за проход. Но теперь большинство турникетов убраны, либо сломаны и являются лишь препятствием на пути…
Внезапно из бездонной шахты над головой начинают доноситься странные звуки из самых глубин строения. Люди замирают и поднимают глаза, И. – вслед за ними… После целого каскада гулкого грохота и скрежета металла, похожего на длинный, протяжный стон, из мрака вентиляционного канала вырывается влажный, прохладный порыв ветра. Башня – словно дыша, – вслед за сиплым дуновением воздуха приносит насыщенный запах озона. И. вбирает его легкими и с ностальгией закрывает глаза… Этот специфический привкус свежести навевает ему воспоминание об отце и том далеком дне, когда он был ещё совсем ребенком… «…а куда мы идем?», «Я хочу кое-что показать тебе…» Он хорошо запомнил тёмную крышу небоскрёба, переполненную людьми, которые собрались ради того, чтобы увидеть нечто особенное – последнюю грозу на Земле перед тем, как кучевые облака исчезли из атмосферы планеты как явление… Яркие вспышки рокочущих молний озаряли город внизу, а с хмурого неба падали крупные капли дождя… Холод ветра и воды, стекающей по лицу маленького мальчика, уступал теплу, исходящему от великана, державшего его на руках…
– Взгляни-ка на него, – откуда ни возьмись раздается чей-то шёпот.
И., вырванный из воспоминаний, вздрагивает и начинает беспокойно озираться по сторонам. Но вокруг – лишь проплывающие мимо фигуры. Значит, показалось… Однако в следующее мгновение его взгляд натыкается на человека среди толпы: зажав рот, он хихикает себе под нос – именно так выглядят симптомы азотного отравления… С каждой секундой его смех становится всё громче, он хватается за проходящих мимо людей, захлёбываясь истерическим хохотом, но заметив на себе взгляд И., незнакомец вдруг выпрямляется и перестает смеяться… а позже и моргать…
– Слышишь? Вали отсюда…
И. нервно сглотнул и двинулся с места. Позади осталась оцепеневшая фигура.
Линии транспортного конвейера, проходящие по техническим каналам города, разгоняются намного быстрее, чем на вокзале, и продолжают нестись с огромной скоростью по тускло освещённому тоннелю с низким потолком. Каждые 15-20 секунд траволатор сбрасывает скорость, чтобы дать возможность посетителям, ожидающим у гейта, перейти на скоростное полотно:
– Движение разрешено, – сообщает голос башни и загораются
В эти же промежутки конвейер притормаживает на развилках и у пунктов вертикального перемещения, которые очень похожи на станции метро. Поручни ныряют под пол, и люди сходят и заходят на траволатор осторожно переходя с промежуточных, разгоночных полос. Над головой проплывают сотни эфемерных указателей и небольших рекламных табло. Мигающие стрелки указывают то влево, то вправо, но «Центр межсекционного сообщения» по-прежнему остается по направлению «».
Одна станция за другой – и так несколько десятков неотличимых друг от друга платформ остаются позади, но на подъезде к самому сердцу башни появляется Она… Поручни уходят вниз и среди немногочисленной толпы на линии траволатора выходит та самая девушка из вагона гипертрейна, сидевшая у окна неподалёку буквально через несколько рядов… Уверенным шагом она проходит на середину и встает чуть впереди – метрах в десяти на соседнем ряду от И. Ограждения вырастают между ними, и она кладёт руку на ленту перил. Разгоняющийся конвейер уносит их в слабо освещённый тоннель…
– Чего же ты ждешь?
И. снова вздрогнул и обернулся, услышав чей-то шепот. Но не обнаружив никого поблизости, тихо спросил:
– Вёрдж, это ты?.. Подожди… это что… мой голос?
Только сейчас, узнав звук собственного голоса И. понимает, что это он неосознанно нашептывал себе под нос…
«Будешь мешкать – она уйдёт», – шёпот послышался снова, но на этот раз он отдался в голове.
И. возвращает к ней взгляд и, немного помедлив, стягивает с головы капюшон. Коснувшись небритого лица, он пожалел о том, что перед выходом не привёл себя в порядок.
«Ну же».
Он делает шаг…
Девушка тотчас поворачивает тонкую шею в пол-оборота, ощутив, что к ней кто-то идёт. Когда же он подходит ближе, она отводит взгляд, незаметно улыбнувшись от того, что узнала мужчину из вагона. Он останавливается чуть позади и кладёт руку рядом с её. До него доносится приятный запах темных волос.
– Вы следите за мной?
Он смутился.
Почувствовав это, она немного повернула голову к нему, но, не поднимая глаз, произнесла:
– Я шучу. Что вы так долго делали на вокзале?
Он не понял и не нашёлся что ответить.
– Извините. Наверно, это не мое дело.
И она возвращает взгляд во тьму тоннеля. Там показался тусклый просвет следующей станции. Он же, осторожно заглядывая ей в лицо и продолжая изучать уже знакомый профиль, впервые открыл рот и ответил – ничего страшного. В её глазах и вправду переливается мягкое голубое сияние, словно клубы звездной пыли рассеялись по роговице…
– Вы странный, – ощущая на себе его взгляд.
Он извиняется и, отводя глаза, объясняет, что очень давно не общался с людьми. Траволатор притормаживает у очередной платформы.
– С людьми? – переспрашивает она, отвлекшись на вновь входящую толпу. – Чем же вы занимались всё это время?
Он пожал плечами, а затем отметил её необычный акцент и поинтересовался – паломница ли она. Под нарастающий гул конвейера и ветра их уносит прочь.
– Паломница? – снова озадаченно интересуется она. – Наверно, можно и так сказать…
Тогда он спрашивает, впервые ли она здесь.
– Нет, я уже была здесь пару раз. Первый – родители привозили меня, когда я была ещё ребенком, а второй…