Крутой мэн и железная леди
Шрифт:
– Да это собака небось, – сказал Литвиненко, вглядываясь в темноту и обнимая нашу писательницу за плечи. – Ну что вы, Алёна! Вы же сами говорили, что собаки на вас не бросаются!
– По-моему, это был человек… человек! – пробормотала она, зубом на зуб не попадая.
– Ну и что же, что человек? – пожал плечами Литвиненко. – Двор – он ведь общий! Что за гомофобия у вас вдруг возникла, скажите на милость? Или вы думаете, что ревнивый Анькин муж решил нас выследить и взять реванш?
– Вы не знаете… – с трудом выговорила Алёна, продолжая
– Ну так расскажите, объясните! – мягко попросил Юрий.
– Я сама еще ничего не понимаю, – пробормотала она.
– Сами не понимаете? – повторил он с усмешкой. – То есть вы всё-таки должны понять именно сама ? К посторонней помощи прибегнуть никак не желаете? Ох, леди вы моя, леди железная… Ну ладно, пойдемте, я вас до квартиры провожу. Да не волнуйтесь вы так! – прикрикнул с едва уловимой ноткой обиды. – Не собираюсь я пользоваться вашей беззащитностью и приставать к вам! Желание должно быть обоюдным, это мой принцип. Пошли, по-шли!
И повлек Алёну к подъезду.
Желание должно быть обоюдным? То есть подразумевается, что у одной стороны – у него – это желание уже имеет место быть, и дело всего лишь за Алёной?
Оч-чень интересно… Но откуда что взялось?!
Она с усилием нажала тугие кнопки кодового замка, открыла дверь, вошла в подъезд. Юрий шел следом.
Сбоку вдруг приоткрылась дверная створка. Высунулась Капа, нелюдимая соседка с первого этажа, посмотрела дикими глазами на Алёну, на Юрия и отпрянула, резко захлопнув за собой дверь и чуть не прищемив нос своему пудельку, гораздо более приветливому, чем хозяйка.
– Капа, добрый вечер, – громко проговорила Алёна, но дверь ничего не ответила.
Юрий тихонько хихикнул.
Алёне вдруг стало неловко оттого, что он идет позади, смотрит на ее ноги, что может в любую минуту коснуться ее.
Она ускорила шаги, а Юрий – нет.
Вот и третий этаж, вот и родимая дверь. Вошли, Алёна отключила сигнализацию, замерла в коридоре, преграждая путь в квартиру.
– Может быть, все-таки чаю? – спросила принужденно.
Юрий мгновение помедлил, потом качнул головой:
– Ложитесь-ка лучше спать, вот что я вам скажу. А то, может, укол? У меня с собой есть кое-что для вас подходящее. Ну подумаешь, укол, укололся и пошел! Зато спать будете…
– Нет, ничего, – выставила она ладони. – Я и так буду хорошо спать. И вообще, я совершенно не волнуюсь!
– Ну, как хотите, – покладисто сказал Юрий. – Завтра я позвоню, узнаю, как дела, договорились? Спокойной ночи!
Легонько привлек ее к себе, чмокнул в висок, взъерошил челку и, прощально улыбнувшись, вышел.
Алёна быстро заперла дверь, словно боясь, что передумает.
У нее было странно на душе… так странно! Ну зачем она его фактически прогнала? Видно же было, что ему хочется остаться! Гиперпространство в очередной раз выкинуло из недр своих подарок
Знаете, как это называется, дамочка? Пуганая ворона и куста боится, вот как!
Да, ворона – она ворона и есть. Не только сыр изо рта упустила, но и, кажется, обидела хорошего человека.
Не зажигая света, Алёна открыла балконную дверь и вышла на балкон как раз в ту минуту, когда Юрий спустился с крыльца. Она перегнулась через перила, собираясь его окликнуть и еще раз поблагодарить, как вдруг шелестящая ветром, пахнущая черемухой тьма около крыльца выкрикнула мальчишеским голосом:
– Эй ты, предатель! Я тебя убью!
Из полета моих мыслей
вокруг моего тела
Кому-нибудь из людей
Есть же люди в этой психушке?
От пациента Простилкина К.
В вашей лечебнице находится на принудлечении пациент Простилкин Константин с диагнозом шизофрения в какой-то там форме.
Находится в связи с тем, что числа несть подлецам.
Сначала я его сюда, потом он меня. Но его уже здесь нет, а я? Когда здесь не будет меня?
Разговор с лечащим врачом о выписке из больницы откладывается по причине заявления Простилкина, и это будет обсуждаться после окончания труда над мозаикой языков народов мира в русской орфографии-правописании.
В истории болезни Простилкина зафиксировано с момента помещения в больницу, что он открыл Тайну создателя Солнечной системы и планеты Земля посредством проникновения в структуру словообразования.
За период принудлечения Простилкину было задано Всего Семь Вопросов о состоянии психического здоровья.
Вопросов о заявлении по поводу открытия не было вообще!
Неужели я никому не нужен? Моя дочь…
Забыл.
Решетки, веревки, монеты, баксы…
Пиастры! Пиастры!
До свидания.
Алёна завизжала так, что даже покачнулась. Вцепилась в металлические балконные перила, и это холодное прикосновение разогнало красную пелену в глазах. Подавшись вперед, она смотрела вниз, во двор, туда, где только что стоял Юрий. Однако сейчас его там почему-то не было. Какие-то мгновения Алёна тупо вглядывалась в темный асфальт, кое-где освещенный фонарем и светом, падавшим из немногих бессонных окон, разыскивая на этом асфальте неподвижное тело Юрия и удивляясь, почему из темных зарослей, заполонивших дворик, доносятся треск и крики: