Крутой мэн и железная леди
Шрифт:
Слово БЕРЕГИСЬ! на клетчатом тетрадном листочке – это угроза или предостережение? Неизвестный человек пытается запугать или предупредить Алёну?
Чем запугать? О чем предупредить?
Кабы знать…
Ладно, попробуем разобраться еще раз.
Итак, всё началось – с чего? Вернее, с кого?
Всё началось с Влада (по кличке Бультерьер!), который подлез к Алёне в «Барбарисе» с кретинским вопросом про «Тараса Бульбу». Может быть, в этом Тарасе Бульбе кроется особый смысл и разгадка всех последующих нелепиц?
А может быть, смысл и разгадка в созвучии слов «бультерьер» и «бульба»?
Да-да-да… И заодно – в словах «буль-буль» и «Бюль-Бюль-оглы»!
Пожалуй, оглы ни при чем. Просто-напросто Владу нужен был предлог, чтобы привлечь внимание Алёны и поспорить с ней на заведомый проигрыш. Не стоит сомневаться: этот самый Бульба не единожды выручал его в жизни, помогал озадачивать людей, поэтому Влад не сомневался, что и тут все пройдет как надо.
Прошло.
Потом Влад, поняв, что Алёна вот-вот смоется, подкараулил ее в машине, предварительно надев под куртку бронежилет. От этого он и показался ей таким растолстевшим! То есть, надо полагать, друг с пистолетом уже ждал его где-то в кустах Алёниного двора, готовый опробовать бронежилет на прочность…
Зачем?!
Может быть, Влад и его приятель работают испытателями в фирме, производящей эти самые бронежилеты? Ну вот разве что так! К тому же приятель оказался настоящим снайпером, просто-таки мастером спорта по стрельбе: не побоялся промахнуться и нечаянно угодить Владу в другую часть тела, этим самым жилетом не защищенную. Ведь при испытаниях всякое может статься! Ну а Влад – типичный мазохист. Пуля ударила его прямиком в печень – пусть и защищенную, но все же ударила, да ой как чувствительно – он даже сознания лишился.
Зачем?! Каков смысл этой тщательно организованной экстремалки?
Никакого. Полная бессмыслица и тьма.
Но во тьме проблеснет лучик света, если допустить, что экстремалка произошла спонтанно и стрелял во Влада никакой не друг, а совсем даже наоборот. Однако Влад чего-то в этом роде ожидал и потому напялил бронежилет. Мальчишка назвал его предателем – значит, это что-то вроде мести…
Нет, едва ли. Мальчишка – фигура из другой оперы. Вчера то же самое он выкрикнул по адресу Юрия. И если Влад по роду своей бизнесменской деятельности вполне мог кого-то подставить, предать – у них, у богатых, это как бы в порядке вещей (не нами, но совершенно точно сказано, что в основе всякого крупного состояния лежит преступление), то при чем тут практикующий психиатр, доктор со «Скорой помощи», специалист по духовному «железу»?
Ни при чем. Тогда принимать ли во внимание эти странные крики или считать их простой, обыкновенной, дурацкой детской шалостью, случайно осложнившей ситуацию?
То же и с глюкнутыми посланиями от загадочного МОНа. Надо бы рассказать о них Юрию. Может быть, у психиатров существует какая-то статистика маршрутов, по которым у бедных психов съезжает крыша? Юрий говорил, что работал в психушке – вдруг удастся узнать, чья история болезни развивается именно в этом направлении?
Но и электронные нечитаемые анонимки, и «детские крики на лужайке», и чокнутый «Анькин муж» – все это приключилось уже после Влада. Тогда и заплелась некая цепочка… Значит, надо начинать с первого звена – с Влада.
Каким образом? Ну, элементарным: найти Бультерьера и спросить, что бы это значило.
Как найти? Для начала можно обратиться к другу детства соседа, этому пренеприятнейшему типу Льву Муравьеву. Наверняка он в курсе местожительства Влада Сурикова или может его установить!
Наверняка. Еще не факт, конечно, что он захочет помогать писательнице Дмитриевой. В любом случае – подобраться к нему можно только через Сан Саныча, а в памяти еще живо то, мягко выражаясь, неодобрение, с каким сосед смотрел вчера на Алёну. В тот, первый вечер он видел в ней невинную жертву, а вчера… Да ладно! На свою репутацию писательница Дмитриева махнула рукой примерно… примерно двадцать лет назад – и это как минимум.
Набрала номер.
Женский голос:
– Алло?
Жена Саныча.
– Татьяна, доброе утро. Это ваша соседка, Алёна Дмитриева.
– О, Леночка, привет!
Алёна состроила гримасу.
Леночка! Она не выносит этого имени. Оно вообще придумано для другого человека и не имеет к ней отношения. Леночка – это сдобненькая такая пышечка, это наивная дурешка, которая верит в то, что ее любит муж, любит и заботится о ней. И никогда не бросит, никогда не разлюбит – никогда, даже если ей удастся наконец-то похудеть на десять тире пятнадцать кэгэ, от которых она страстно мечтает избавиться. Избавляется она от них преимущественно с помощью пирожных «трубочка» со сливочным кремом и ванильного зефира, а также пельменей и блинчиков с мясом. А еще Леночка мечтает наконец-то – несмотря на свои преклонные годы и превышение объема! – научиться танцевать. Один из парней, которые выступают в шоу ее приятельницы Жанны, подзарабатывает тем, что дает уроки бальных танцев. Этого парня зовут Игорь. Конечно, он сущий мальчишка по сравнению с Леночкой и, по большому счету, годится ей – ха-ха! – в сыновья, так что мужу совершенно незачем напрягаться по поводу того, что Леночка дважды в неделю бегает на эти занятия и возвращается с мечтательным выражением на разрумянившейся мордашке. Глаза ее словно уплывают от глаз мужа, улыбка мерцает на губах… Это совершенно ничего не значит, подумаешь, мало ли красивых маленьких мальчиков на свете, Игорь с его невероятными глазами – всего лишь один из них…
Ну где ж ты, Леночка? Ага! Угу! Как грустно и очень обычно всё вышло!
Надо было тебе, дорогая, лимон жевать, возвращаясь с танцевалки, поняла? Тогда у тебя до сих пор был бы муж и десять тире пятнадцать кэгэ лишнего весу! И ты на ночь спокойно лопала бы пирожные с кремом, а не эфемерные творожки «Чудо», упрекая себя за каждую лишнюю ложку…
– Татьяна, а Сан Саныча можно услышать?
– Саня сегодня еще в шесть утра уехал в Москву.
– Понятно, – растерянно протянула Алёна. – А по сотовому с ним можно связаться?
– А что, очень срочно? Очень надо? – насторожилась Татьяна.
Очень срочно? Очень надо?
– Да нет, ничего особенного, – пробормотала Алёна. – О, кстати, Татьяна! А вы случайно не знаете, как позвонить приятелю Сан Саныча? Его зовут Лев Муравьев, может быть, вы с ним знакомы?
– Ничего себе! – засмеялась Татьяна. – Конечно, знакома! Это ж наш с Санькой одноклассник, друг детства. Можно сказать, друг жизни! А вы-то его откуда знаете?
– Сан Саныч познакомил. Они у меня тут недавно целую ночь просидели…
– Что?!
Господи Боже… Що ж ты робишь, писательница Дмитриева?! Если на свою репутацию тебе плевать, то Сан Саныча подводить не надо. Да и Льва Муравьева – тоже. Может, Татьяна заодно и подружка детства его жены, может, она сейчас позвонит мадам Муравьевой и тако-ого ей наговорит…
– Тань, я же пишу детективы! – сказала Алёна укоризненно. – Лев… забыла отчество… меня консультировал по одному важному вопросу, а Сан Саныч смягчал обстановку. У нас со Львом просто воинствующий антагонизм какой-то, а Сан Саныч очень дипломатичный, сами знаете.