Крутой мэн и железная леди
Шрифт:
– Стоп, – сказал Юрий. – Успокоились, помолчали. Давайте по пунктам. Вы того мужчину запомнили? Описать его смогли бы?
– Нет.
– Ну и какой прок был бы от вашего звонка? Перестаньте мучиться. Да и скорей всего это была такая же пьяная слизь, как эта, которая нам сегодня встретилась. Такие только пугают, на конкретные действия не способны. Кстати, я тоже начисто забыл про тревожную кнопку, которую только что задействовал на своем телефоне… Хорош! – Он лукаво взглянул на Алёну: – А теперь хотите фокус?
– Какой? – обиженно буркнула та: ну что он с ней как с маленькой дурочкой…
– Хотите, угадаю, где вы живете? Считайте, что у меня от шока открылся третий глаз, прозрение нашло, то да сё…
– Ну, угадайте.
– Вы живете на углу Ижорской, в том доме, где в подвале хозяйственный магазин. «Сталинка» такая облезлая, не то желтая, не то розовая.
– Да-а, – протянула Алёна недоуменно. – А как вы догадались?
– Ну-ну, – усмехнулся Юрий, беря ее под локоть и быстро переводя через дорогу на красный свет светофора, чего она сама никогда бы в жизни не сделала: и по принципиальной законопослушности, и из страха перед ревущим железным стадом, мчащимся наперерез. Впрочем, сейчас по позднему времени дорога была пуста. – Вы же детективщица. Давайте-ка призовите на помощь все ваши аналитические способности! Угадайте!
Алёна разжала руки, которыми все еще сжимала плечи, распрямилась, вздохнула свободнее. Аналитические способности привлечь? Ну, это мы запросто!
– То есть мы играем по-честному? Вы точно не знали раньше, где я живу? Не видели меня около дома, вам Лада не говорила, куда меня подвозила в прошлый раз?
– Разрази меня гром, вот вам святой истинный крест, что ничего не знал! – обмахнулся троеперстием Юрий.
– Ну, тогда… – Алёна усмехнулась. – Тогда разгадка в слове – Алекс. Мой друг был психолог, наверное, вы его знали. Все-таки профессия практически одна и та же, к тому же он был невероятно общителен. Что вы хотите – Близнец! Думаю, он показал вам когда-нибудь мой дом, что-то сказал обо мне… вряд ли имя и фамилию, он скромный мальчик, к тому же не афишировал, что спит с женщиной, которая старше его на… ого, на сколько лет! А сейчас я его упомянула, вы это вспомнили и естественным образом связали концы с концами. Так?
– Браво, – тихо сказал Юрий после маленькой заминки. – Почти прямое попадание! Все именно так и было. Правда, он все же кое-что о вас сказал… мол, в том доме живет дама его сердца. Ничего не уточнял, ни имени, ни возраста, ни профессии. Но потом он рассказал мне эту историю с нападением. Страшно переживал, что бросил вас, струсил и ринулся наутек. Он говорил, что после этого в вашем романе наступило охлаждение. С вашей стороны. Это правда?
Алёна глянула изумленно:
– О, так он почувствовал?.. Но это длилось недолго, мое охлаждение и отчуждение, я подумала, что слишком много хочу от мальчика. Ему еще рано было становиться героем, да и не привык он к геройству.
– Насчет рано – вопрос спорный. Гайдар в шестнадцать лет… и так далее. Но рядом с вами Алекс быть героем, наверное, и впрямь не мог, – задумчиво проговорил Юрий. – И это понятно. Вы слишком сильная женщина, поэтому я даже рад, что видел вас в минуту слабости. Железные леди, знаете, хороши только на свалке металлолома.
После этого живописного афоризма Алёна на некоторое время онемела, не представляя, как его воспринимать. Она промолчала чуть ли не полквартала, прежде чем решила все же счесть его комплиментом.
– Ну? – ласково спросил Юрий. – Вы успокоились хоть немножко?
Алёна кивнула:
– Хорошо, что вы не растерялись. Спасибо вам! У вас реакция моментальная.
– Я ведь с психами работаю, вы забыли? – усмехнулся Юрий. – А с ними надо обладать о-очень быстрой реакцией. Хоть и принято считать, что всякое безумие прогнозируемо и регламентируемо, однако никогда не знаешь, у кого как, когда и в какую сторону поедет крыша. Я мог бы вам таких историй порассказать в свободное время – обхохочетесь! У меня был один пациент…
– То есть вы думаете, это был какой-то сумасшедший? – перебила его Алёна, с опаской оглянувшись. – Страшное дело – безумие! Не дай мне бог сойти с ума, нет, легче посох и сума; нет, легче труд и глад…
– Ну, это вопрос спорный, и даже Пушкин видел две его стороны, потому и оговорочку делал: «Не то, чтоб разумом моим я дорожил; не то, чтоб с ним расстаться был не рад…» – сказал Юрий, и Алёна поглядела на него с уважением: не часто встретишь человека, который вот так, с полпинка, читает наизусть не самое известное стихотворение Пушкина! – Помните?
Когда б оставили меняНа воле, как бы резко яПустился в темный лес!Я пел бы в пламенном бреду,Я забывался бы в чадуНестройных, чудных грез!..– А что, у них правда – нестройные чудные грезы? – опять перебила его Алёна. – И они блаженствуют в этих грезах? Как-то плохо верится… Знаете, примерно полгода назад мы с подругой пошли в психдиспансер – вот тут, недалеко, на Ульянова, во дворе больницы. Подруга сдавала экзамены по вождению, ей справка была нужна. Я ее ждала во дворе, вдруг ко мне какой-то мужик подскочил – в трико, футболке и в тапочках, а ведь зима была, я в шубе, а он такой раздетый! – и радостно так восклицает: «Девочка моя, что же ты стоишь тут одна! Я твоя мама!» Можете представить, в какой ступор я впала. Уставилась на него и точно знаю, что его лицо мне знакомо, что я его где-то видела…
– А может, он и правда был ваша мама? – хихикнул Юрий. – Или, вернее, папа? В жизни еще и не такое бывает. – И тотчас сам себя легонько шлепнул по щеке: – Простите, Алёна. Глупо пошутил. Видимо, я и сам перепугался больше, чем следовало. Извините, ладно? Ну, рассказывайте дальше.
– А он все причитает: «Я твоя мама, я твоя мама! Ты неправильно себя ведешь! Вот тебе наставление, как себя вести!» И сует мне в руку какую-то бумажку. «Читай!» – кричит. Я начала читать… там все такие-то слова бессвязные, буквы в столбик. Сама не знаю, почему я так перепугалась. К счастью, тут моя подруга подбежала: «Это я ее мама!» А он все не унимался. Пришлось его довольно долго успокаивать, доказывать, что я не девочка, мягко говоря, а писательница Алёна Дмитриева. Но он просто слезами плакал, так беспокоился, что я неправильно себя веду и его наставлений не читаю. К счастью, санитары подошли, увели его. На меня это такое тяжелое впечатление произвело! Там люди какие-то были – смеялись, а я так плакала… Он всё на меня оглядывался с жуткой тоской! По-моему, тут как раз так и было: посадят на цепь дурака и сквозь решетку, как зверка, дразнить тебя придут… [9]
9
Героиня цитирует все то же стихотворение А.С. Пушкина.
– Всякое бывает, знаете, – пожал плечами Юрий с видом человека, который видел столько и такого, что говорить об этом не хочется, и снова перевел Алёну на красный свет, невзирая на ее попытку поупираться. – Но вы его наставления-то изучали?
– Да ну, господи, какие там были наставления? – пожала плечами Алёна. – Какие-то каляки-маляки, я их сунула в карман и… – И вдруг вскрикнула: – Юра! Послушайте! Так ведь это был тот самый человек!
– Кто, какой, который? – удивился Юрий.
– Тот! С ножом!