Крутой опер
Шрифт:
Оса самодовольно подбивал итоги. Нищий опер Кость, беспечно называющий его Юрой, легко поддавшись на знакомство с ним и перепугавшись намека по случаю с бандитами Маврика, при хорошо известной рисковости своей натуры, выглядел готовым на всякое.
Тундра говорил майору о Кострецове: «Босяк, а любит все качественное. На «Мальборо» из последнего наскребает, хорошим пивом балуется. А вообще — фанатичный рыбак; ему хоть рыбу под Москвой ловить, хоть «деловых» щучить на своих Чистых прудах».
Последнюю фразу Яши Оса не вспомнил.
Глава пятая
Вечером в «Фазенде», сидя за уже накрытым на двоих столиком, Осиповский ждал Кострецова.
Оформили этот ресторан «по мотивам» уютной южноамериканской фазенды, образ которой пленил советского телезрителя из первой на наших экранах «мыльной оперы». По стилю и декору тут сотворили гремучую мексиканско-бразильскую смесь. В духе этого подавали семидесятиградусную текилу.
Кострецов явился в пиджаке и галстуке и, прежде чем сесть за стол, крепко пожал Осиповскому руку. Майор махнул официанту, чтобы нес закуски.
— Обратил внимание на швейцара? — спросил Осиповский капитана.
— Да, по лихому виду и сомбреро не уступит мордам из фильма Тарантино, где герои в кабаке с упырями и ведьмами гуляли.
— А ты следишь за модными фильмами, — отметил Осиповский.
Кострецов собирался сегодня поставить на место зарвавшегося майора и поэтому перестал играть роль рубахи-парня, которому можно вешать на уши все, что угодно. Чтобы взвинтить и, если возможно, спровоцировать на неосторожные слова Осиповского, и так уже приплясывающего на тлеющей под его ногами почве, Сергей многозначительно сказал:
— Я, Юра, за всем и всеми люблю следить. Работа и характер до полной легавости довели.
— Следить — одно, поймать — другое, — парировал майор, удивляясь сегодняшнему Кострецову.
— А второе за первым всегда приходит, если пашешь до упора. Кстати, ты знаешь, откуда пошло слово «швейцар»? В девятнадцатом веке, да и раньше, основной статьей доходов Швейцарии была поставка в другие страны наемников и охранников из вольных стрелков.
— Выпьем за вольных стрелков! — Осиповский поднял рюмку с текилой. — В самый кайф дернуть за них этой крутой мексиканской водки.
Они выпили. Майор был крепок на напитки, а сегодня еще предварительно поел масла, чтобы самого не развезло при раскрутке Кострецова. Но капитан, тренированный пивом, мог устоять и с таким подготовленным собутыльником.
Закусывая, Сергей спросил:
— Уважаешь, Юра, вольных стрелков?
— Ага. Они не нам чета, согнутым под тяжестью погон.
— Вольные-то — это значит бандиты, — заметил Сергей.
— Вольные — это вольные. Неужели ты никогда не мечтал для себя пожить?
— Нет, Юра. Какой интерес?
— Интересов много… — Майор усмехнулся. — Как у тебя по ахлоповекому делу?
— Все
Осиповский остановил движение своей вилки, сказал с улыбочкой:
— Давай по второй, а то, чувствую, сейчас такое расскажешь, что глотать будет трудно.
Выпили. Сергей продолжал закусывать. Майор криво улыбнулся.
— Так что по Яше?
— Был налет на его заныр. Но он отстрелялся и снова ушел в тину.
— Откуда такие сведения?
— Майор, — прищурился Кострецов, — не много ли ты вообше знать хочешь?
— Да я так, Сергей. Мы ж друзья, выпиваем.
— Ты, Юра, одно с другим не путай. А за стол я могу и сам заплатить.
— Ты что, Серега! — воскликнул Осиповский, неловким взмахом руки задев волосы, отчего сбился пробор. — Какие счеты? Я пригласил, я плачу. Резкий ты сегодня.
— Ну, давай еще по одной, — весело сказал Кострецов, — чтобы дружбу не нарушать.
— Это другое дело. — Майор вновь наполнил рюмки. — Выпьем, Юра, чтоб наши враги долго не жили.
— С удовольствием.
Они звонко чокнулись.
— А что, — спросил Осиповский, — хватает у тебя врагов?
— Как и у любого опера. Но возмущает, когда топить пытаются не уголовники, а свои же. Какая-то сучка зарядила слух, что я бандитов Маврика во дворе у Ашота отпустил.
На меня, надеюсь, не думаешь?
— На тебя нет. Но раз треплются, то и до начальства дойдет.
— А тебе-то, Сергей, что? Факты же нужны. А только я могу твой прокол засвидетельствовать, — последние слова майор произнес с нажимом.
— Да плевал я на это. Возьму Яшу Тундру, а победителей не судят.
Осиповский был весь внимание. Снова интересоваться по Яше после отповеди капитана не осмеливался. В щекотливейшем положении себя почувствовал: Кострецов что-то явно нащупал по поиску Яши, но не признался. И Оса с маху взялся за то, зачем пригласил сюда опера.
— Сергей, мы с тобой оба по Яше увязли. Он и тебе, и мне помогал. Но о том, что ты тоже им пользовался, я на дознании в ГУУРе слова не сказал. Покрываю тебя и по проколу с бандой Маврика. А ты? Вон как сегодня отбриваешь. Или считаешь, что я тебе за что-то должен? Ты скажи — отдам. И как хочешь, хоть в долларах.
Майор пристально следил за выражением лица капитана, пытался уловить его готовность «взять на лапу».
Кострецов смотрел твердо и сказал:
— Пока, Юра, ты мне не очень должен, но вскоре, возможно, будешь должен так, что долларами не рассчитаешься.
Осипове кий не сводил с него взгляда, соображая: «К чему гнет? Конечно, к «дезе» по Ахлопову, что мы с Яшей ему запустили. И верно гнет: если Яшу возьмет, тот наверняка по ней расколется. Да навесит на меня Тундра еще на него покушение, продаст и по слежке за Серченко. Как этот капита-нишка учуял? Недооценил я его!»