Крутой поворот (Повести, рассказ)
Шрифт:
– Я вас слушаю, - сказал Корнилов.
Гусельников поерзал в кресле, наморщив и без того морщинистый лоб, и, весь подавшись к Корнилову, сказал тихо, просительно:
– Уберите магнитофон, товарищ начальник, перед вами как на духу - расквитался я сполна за грехи. Честно живу на свою кровную пенсию… - Он хотел что-то еще сказать, но в это время дверь отворилась, и снова вошел Семен Бугаев.
– Разрешите, Игорь Васильевич?
– он подошел к столу.
– Что-нибудь срочное у тебя?
– спросил Корнилов.
Бугаев пожал плечами.
– Мне Варя сказала зайти к вам.
Корнилов усмехнулся. «Варюха, видать, решила, что с сумасшедшими надо разговаривать вдвоем». Сказал Бугаеву:
– Садись, поговорим вместе.
– И, обернувшись к Гусельникову, отрекомендовал: - Это наш работник - старший уполномоченный Бугаев. Я думаю, он нам поможет…
Бугаев удивленно поднял брови.
– Товарищ Гусельников пришел к нам с жалобой на действия уголовного розыска. Обижается, что мы до сих пор следим за ним… Вмонтировали в настольную лампу магнитофон.
– Подполковник в упор смотрел на Бугаева. Лицо у Корнилова было серьезное, и только глаза смеялись.
– Товарищ Гусельников много лет назад совершил преступление, но стал честным человеком, сейчас на пенсии…
– Истинно, так, - кивнул головой Гусельников, - доживаю свой век честно и праведно. Любим сослуживцами. Бывшими сослуживцами.
– Н-н-да, - произнес нерешительно Бугаев и стал медленно потирать подбородок.
– Н-н-да, - повторил он, глядя то на Корнилова, то на Гусельникова.
– Поймите, - Гусельников придвинулся вместе с креслом к сидящему напротив Бугаеву.
– Поймите, молодой человек.
– Он положил свои длинные веснушчатые ладони на колени старшему оперуполномоченному.
– Расходовать магнитофонную ленту на мои старческие разговоры с такими же никчемными стариками, как я, - непозволительная роскошь для уголовки…
Игорь Васильевич улыбнулся, видя растерянность Бугаева. А про Гусельникова подумал: «Интеллигент, интеллигент, а прошлое еще напоминает о себе - вот как он про нас: «уголовка»».
– Я пришел к выводу, товарищ Бугаев, - сказал Корнилов, - что наблюдение за Корнеем Корнеевичем Гусельниковым надо полностью прекратить. Полностью и навсегда, - повторил он с нажимом.
Бугаев сидел с каменным лицом.
– Семен, ты поедешь сейчас с товарищем Гусельниковым и заберешь передающее устройство. У тебя есть ко мне вопросы?
Бугаев вдруг усмехнулся и отрицательно покачал головой. По тому, как блеснули его глаза, Корнилов догадался, что Бугаев наконец все понял…
– Товарищ начальник, - сказал Гусельников радостно.
– Товарищ начальник… Я так благодарен, что вы мне поверили. Я старый, по гроб жизни честный человек…
– Корней Корнеич, - Корнилов встал.
– Не будем терять время. Садитесь в машину вместе с сотрудником и поезжайте.
– И, обернувшись к Бугаеву, сказал: - Семен, одна нога там, другая здесь. Ты мне будешь нужен.
– Товарищ Корнилов!
– двигаясь к дверям, причитал Гусельников с умилением.
– Какой человек, какой человек!
Как только они ушли, Корнилов вызвал секретаршу.
– Варвара Григорьевна, - начал он строго.
– Это вы прислали ко мне Бугаева?
Варвара покраснела:
– Игорь Васильевич, сумасшедший же… Мало ли что!
– Старик ведь, - уже мягче сказал Корнилов.
– Все равно, - упрямо сказала Варвара.
– Вон в Москве сумасшедший с ножичком ходит…
– Эх ты, Варвара, в уголовном розыске работаешь, а слухами пользуешься!
Варвара вдруг засмеялась:
– Приходится, товарищ начальник. Вы ведь все секреты секретничаете.
Корнилов махнул рукой:
– Тебя переубеждать - себе дороже. А Семена ты, Варя, подвела. Дал я ему ответственное заданьице - шизофреника Гусельникова излечить.
Варвара недоуменно уставилась на Корнилова.
– Редкий случай - человек свихнулся на почве своих старых преступлений. Мания преследования.
«А что?
– подумал Корнилов, когда Варя ушла.
– Вдруг этот псих поверит нам и вылечится? И перестанет писать свои дурацкие письма!»
Мысль послать Бугаева к старику пришла совсем неожиданно. Слушая монотонные вариации Гусельникова на тему о записывающем аппарате, Корнилов вдруг подумал: «Сколько ему ни объясняй сейчас, что никто за ним не следит и никаких магнитофонов у него дома нет и быть не может, не поверит. Хоть всю эту настольную лампу разбери у него на глазах на части - только усмехнется и будет твердить свое. А что, если подыграть ему? Правде не верит, может, поверит в ложь?
– Корнилов невесело усмехнулся.
– Вот ведь как в жизни бывает, каким концом старые делишки-то человека по башке стукнут…»
8
И в машине Гусельников продолжал бубнить себе под нос, какой чуткий человек товарищ Корнилов. Жил он на Петроградской, и, когда ехали по Кировскому, Бугаев вспомнил, что как раз вчера исходил в этом районе все улицы, расспрашивал в ЖЭКах, не пропал ли за последние дни кто-нибудь из жильцов.
– Корней Корнеич, так вы в каком доме живете?
– спросил он заинтересованно, обернувшись к Гусельникову.
– Профессора Попова, дом тридцать восемь. Я уже докладывал вам, - ответил старик и, неожиданно хихикнув, погрозил Бугаеву пальцем.
– А вы все хитрые ребята в угро! Шустрики.
– Да, да, говорили, - пробормотал Бугаев, - это я так, засмотрелся по сторонам, забыл.
Бугаев вспомнил: он был в этом доме. Разговаривал в ЖЭКе с паспортисткой. С дворником. Колоритный такой дворник - огромного роста, с большой бородой. Бугаев еще подумал: «Наверное, до революции были такие дворники. Сидели у ворот со свистками и помогали жандармам выслеживать революционеров…»
Машина остановилась у большого грязно-серого дома.
«Да был же я здесь, точно», - подумал Бугаев, вылезая из «Волги».