Крутой сюжет 1993, № 1
Шрифт:
— Минуточку. Я не знаю. Сейчас посмотрю.
Она только собиралась назвать имя гарсону, как комиссар поднялся:
— Это меня?
— Как вас зовут?
— Мегрэ.
— Хотите, чтобы я переключила на кабину?
— Не стоит затрудняться.
Это был долгожданный звонок от Лапуанта. Его голос дрожал от возбуждения:
— Это вы, месье комиссар? Я нашел его!
— Где?
— У адвоката, где меня чуть не спугнула консьержка, я ничего не нашел. Как вы мне сказали, я отправился на улицу Дуай. Там сплошная толчея:
— Ты где?
— В табачной лавке на углу улицы Дуай.
— Бери такси и приезжай на Набережную. Я тебя найду.
— Хорошо, патрон. Вы довольны?
Под воздействием энтузиазма и волнения он позволил себе в первый раз еще неуверенно употребить это слово.
— Ты хорошо поработал.
Адвокат смотрел на Мегрэ с беспокойством. Со вздохом облегчения комиссар занял свое место и подозвал гарсона.
— Еще полкружки, И будьте добры, принесите месье коньяку.
— Но…
— Спокойно, малыш.
Это слово должно было доконать адвоката.
— Видите ли, по вашему поводу я обращусь не в Дисциплинарный совет, а к прокурору республики. Вполне возможно, что завтра утром попрошу у него два ордера на арест: с вашим именем и вашего приятеля Альфонси.
— Вы шутите?
— Что там предусмотрено за укрывательство в деле об убийстве? Мне надо посмотреть Кодекс. Я подумаю. Что-нибудь еще добавить?
И, уже поднявшись, тихо, конфиденциально, наклонясь к плечу Филиппа Лиотарда, шепнул:
— Я нашел чемодан!
Часть девятая
В первый раз Мегрэ позвонил судье в полдесятого. Говорить пришлось с секретарем.
— Спросите у месье Доссена, не примет ли он меня?
— Он сейчас сам ответит.
— Что-нибудь новое? — спросил тот. — Или остановимся на сообщениях утренних газет?
Он был очень взволнован. Пресса во всю расписывала находку машины шоколадного цвета с трупом седой дамы в Ланьи.
— И об этом мы тоже поговорим.
Однако лишь только комиссар направился к двери кабинета, как его задержал звонок телефона. Потом явился инспектор с докладом. Не выдержав, судья позвонил Люка:
— Комиссар все еще у себя?
— Хотите, чтобы я позвал его?
— Нет, я думаю, он занят. Он наверняка вот-вот поднимется.
В десять с четвертью он наконец решил позвонить Мегрэ:
— Извините, что я вас беспокою. Представляю, как вы загружены. Но дело в том, что я вызвал Стювеля на одиннадцать часов, а мне не хотелось бы начинать допрос, не повидавшись с вами.
— Вас очень обеспокоит, если допрос превратится в очную ставку?
— С кем?
— Возможно, с его женой. Если вы позволите, мой инспектор сразу же ее найдет.
— Вам нужен официальный вызов?
— Это не потребуется.
Месье Доссен прождал еще добрых десять минут, просматривая дело. Наконец в дверь
— Вы уезжаете?
По улыбке комиссара он все понял и, не веря глазам, пробормотал:
— Чемодан?!
— Смею вас уверить, он тяжелый.
— Теперь у вас есть доказательства?
Он словно сбросил тяжкий груз. Систематическая кампания, проводимая Филиппом Лиотардом, почти доконала его, ведь именно он нес ответственность за содержание Стювеля в тюрьме.
— Он виноват?
— Вполне достаточно для того, чтобы уйти в тень на несколько лет.
Еще с вечера Мегрэ знал содержимое чемодана, но вновь принялся за его изучение. Словно Дед Мороз, одаривающий детей подарками, он испытывал при этом удовольствие.
Этот коричневый, перевязанный веревкой чемодан был тяжел от того, что в нем находились металлические пластины, немного похожие на штампы переплетчика. Однако в действительности это были штампы различных государств. Особенно много было относящихся к Соединенным Штатам и к республикам Южной Америки.
Там были также и каучуковые штампы, наподобие используемых в мэриях и муниципалитетах.
Все это было старательно уложено, словно образцы товаров коммивояжера.
— Это работа Стювеля, — объяснил Мегрэ. — Его брат Альфред поставлял образцы и чистые бланки паспортов. По этим экземплярам я могу судить, что они не поддельные, а выкрадены в консульствах.
— И долго они занимались этим делом?
— Не думаю. Судя по банковским счетам, не более двух лет. Этим утром я обзвонил большую часть банков в Париже, и именно это помешало мне подняться к вам раньше.
— У Стювеля есть счет в банке на улице Сент-Антуан, не так ли?
— А другой у него в американском банке на Вандомской площади, еще один — в английском банке. На этот час мы нашли пять разных счетов. Начало положено два года назад, что совпадает с датой, когда его брат обосновался в Париже.
Шел дождь. Было сумрачно и тихо. Мегрэ сидел у окна, покуривая трубку.
— Видите ли, господин судья, Альфред Мосс не принадлежит к категории лиц, занимающихся подделкой документов профессионально. Те имеют только одну эту специализацию и в основном ее придерживаются. Я никогда не видел ни карманного вора, ставшего грабителем, ни грабителя, подделывающего чеки или занимающегося кражами со взломом.
Альфред Мосс был клоуном, а до того акробатом. Лишь в результате своего трагического падения он ступил на скользкий путь. Возможно, ошибаюсь, но мне сдается, что первое преступление им совершено случайно. Тогда, используя свое знание языков, он нанялся переводчиком в один из крупных отелей Лондона. Представилась возможность стащить украшения, и он ею воспользовался. Но безбедно просуществовал недолго, ибо у него, и это я тоже узнал сегодня утром, был порок: он играл на скачках.