Крутой сюжет 1993, № 1
Шрифт:
Шоссе с асфальтовым покрытием без выбоин и небрежно наложенных заплат для этой местности было вещью обычной. Как и ограждение, функции которого можно было понять однозначно — густо натянутая «колючка» на железобетонных столбах, за первым ее рядом — контрольно-следовая полоса, потом еще один ряд, с той же прочностью, аккуратностью и колючестью. А еще мог возникнуть на обочине шоссе — ухоженностью своей заставляющего вспомнить дороги Подмосковья, ведущие к правительственным дачам, — дорожный знак, запрещающий проезд, хотя лента шоссе убегала дальше; насколько доставал глаз.
Мимо одного такого знака лихо пронесся автомобиль серебристо-серого цвета с вытянутым, опущенным вниз капотом и коротким, словно обрубленным, багажником. Никелированная сеточка спереди капота, перечеркнутая по диагонали полоской с прямоугольным значком на ней, сказала бы человеку, в автомобилях мало-мальски разбирающемуся: это «Вольво», 760-я модель, выпущена совсем недавно, стоит весьма недешево — до 25 тысяч долларов. А уж каким путем автомобиль попал в Союз и приобрел номерной знак, указывающий, что владельцем его является частник, ему оставалось бы только гадать.
Сержант срочной службы, вышедший из кирпичной будки КПП, в иностранных автомобилях не разбирался, ему было достаточно, что у владельца машины есть спецпропуск. На фото этот владелец выглядел так же, как в жизни: худое, продолговатое лицо, пухлые губы, залысины, очки. Человек с пухлыми губами и залысинами попросил сержанта доложись полковнику Антоновскому о прибытии. Наконец, шлагбаум был поднят, и серебристо-серый автомобиль, негромко урча своим шестицилиндровым двигателем, вкатился на территорию объекта.
Метров через пятьдесят от ворот автомобиль свернул с асфальтного покрытия на прямую, как линейка, просеку, покрытую мелким синевато-зеленым гравием. Проезд был узким, здесь, пожалуй, два автомобиля не смогли бы развернуться. Но ехать пришлось недолго. Вскоре взору человека в «Вольво» открылся двухэтажный особнячок, обнесенный невысокой металлической оградой, преодолеть которую, однако, было бы затруднительно — стальные прутья ограды заканчивались вверху острыми пиками. Естественно, что приехавший перелезать через ограду не собирался. Он посигналил, дверь особняка открылась и высокий широкоплечий человек в форменных брюках и ботинках, но цивильной спортивной куртке, направился к стальной калитке в ограде.
— Рад приветствовать науку, — с довольно заметным украинским акцентом произнес Антоновский, пожимая сухую ладонь прибывшего своей широкой мягкой лапищей. — Пунктуальным становишься, еще чуть-чуть — и сделался бы вполне армейским человеком. Так нет же, бежишь…
— Климат здешний не подходит, — равнодушно отшутился гость.
— Климат как климат. На широте Эдинбурга, между прочим, находимся, бывает и похуже.
— Конечно, не в климате дело. Хотя там, в ридной Украине он помягче. Чего я тебе объяснять буду, ты сам оттуда, — говорил мужчина в очках, сопровождаемый хозяином в особняк. — Но я ведь физиолог, мне иной простор для деятельности нужен, не этот таежный.
— Да, этого тебе маловато, — иронично хмыкнул Антоновский.
— Кандидатскую ты где еще так скоро защитил бы? А «тачку» вроде этой, где бы смог купить? Три жизни при другой раскладке на все это надо, Вовочка, — он сделал ударение на последнем слове, отчего мужчина в очках и с залысинами поджал губы.
— Кандидатская, допустим, закрытая, да и творчества настоящего в ней мало…
— Ну, не скажи! — прервал его Антоновский. — Я этот фильм просматривал — ни с какой «порнухой» и «крутым боевиком» не сравнится. Ты, конечно, желаешь посмотреть?
— Естественно, за этим и приехал, — поджатые губы расплылись в слабой улыбке, круглые очки блеснули.
— А я думал, со старым знакомым попрощаться.
— Ладно тебе, успеется. Кино крутить будешь?
Просторная комната на первом этаже, обставлена была весьма скудно, если не считать декоративного камина и огромного — не менее метра по диагонали экрана — телевизора. Антоновский взял с этажерки кассету, взвешивая ее в руке.
— Сколько она тянет, а?
— Много тянет, — пожал плечами мужчина в круглых очках. — Но и у других такое тоже есть.
— Есть, да не такое, не скромничай. Хозяин вставил кассету в видеомагнитофон.
— Вот, любуйся, очень занятно. Некоторое время они смотрели молча, потом мужчина в круглых очках сказал:
— Н-да, видел я много похожего. Только там объектом обезьяны были. Практически никакого отличия в поведении.
Зал тот видел официальные торжества, слеты и конференции, концерты звезд эстрады и научные лекции. А вот теперь его озарил лучами славы и согрел своим биополем известный в здешних краях экстрасенс.
Раздвинулся роскошный занавес и присутствующим в зале — точнее, набившим зал до отказа — представилась почти пустая сцена: небольшой овальный столик с цветами в вазочке, казенный стул, микрофон, две огромные усилительные колонки по краям сцены.
Экстрасенс, довольно упитанный мужчина, неторопливо вышел из-за кулис. Он, казалось, не замечает публику, напоминая какого-нибудь рабочего сцены, электрика или плотника, занятого своим делом и не отвлекающегося на разную ерунду, вроде обвала аплодисментов при его появлении. Экстрасенс неторопливо достиг стула, взял его за спинку, отодвинул и только после этого, словно очнувшись и заметив восторженную публику, сменил выражение своего лица с устало-равнодушного на ласково-снисходительное.
— Здравствуйте, друзья мои, — обратился он к залу. А в тот самый момент за кулисами замерли у плоской коробки прибора с экраном два человека. Один из них стал плавно двигать рычажок. Нули, горевшие раньше на индикаторе, сменились другими цифрами, потом цифры запрыгали, сменяясь следующими.
— Полегче, без света зал оставишь, — проворчал второй, наблюдавший за индикатором.
— Не оставлю, — сказал первый. — Фонограмму врубай.
Из звуковых колонок в зал полилась тихая музыка.