Крутой сюжет 1993, № 1
Шрифт:
— Да, дистанционно включился излучатель, вмонтированной в подголовник. Шостак был оглушен, надо думать. Машина, которую вел Черняк, шла чуть поодаль. Когда автомобиль Шостака подъезжал к повороту, поступил радиосигнал, заставивший включить излучатель. И мозг Шостака отключился на несколько секунд. Черняк достаточно подробно рассказал о действиях напарника, что позволяет установить именно такой механизм убийства.
— А напарник-то, Саричев, исчез, — вздохнул Виталий Дмитриевич. — Что ж, реагируют они адекватно. Считать, что не могут отличить налет рэкетиров-дилетантов от спланированной акции похищения, с последующим допросом при помощи «химии», значит попросту их недооценивать. Но и переоценивать не следует. Они — непрофессионалы. И пока не прибегли к услугам профессионалов, надо взять Вовенко, поговорить с ним.
Широкоплечий мужчина в темной свободной куртке вышел из подъезда, огляделся. Потом сделал едва заметный жест, и Вовенко выбрался из автомобиля. Он юркнул — иначе подобную манеру передвижения назвать нельзя было — мимо телохранителя в подъезд. Телохранитель прошел следом, но вскоре опять появился на улице.
— Внимание! Сейчас должен поступить сигнал, — сказал Мосейкин.
Телохранитель наклонился к открытому окну автомобиля, мужчина, сидевший там на заднем сидении, что-то держал в руке.
— У них обычная рация типа милицейской. Наверное, Вовенко им сообщил, что в его квартире все в порядке, и теперь они могут ехать.
Автомобиль, словно услышав слова Мосейкина, сорвался с места, достиг перекрестка и свернул за угол.
За несколько дней до этого на стальную, оклеенную «под дерево» дверную раму, была прилеплена небольшая, размером с почтовую марку пластинка. Ее прилепили на самом верху, под бетонным перекрытием. Толщина пластинки вместе с наклеенной на нее пленкой с рисунком (тоже «под дерево») составляла не более двух миллиметров. Рудюк, прикреплявший пластинку, снял ее на следующий день. Пластинка хранила запись сигнала, отпиравшего электронный замок. Сигнал «срисовали» и изготовили «ключ», т. е. устройство, этот сигнал воспроизводившее и работающее от батарейки для электронных часов.
«Ключ» немедленно опробовал все тот же Рудюк. Стальная дверь на удивление легко открылась, но оказалась не единственной — за ней была полированная деревянная, отпиравшаяся обычным ключом.
А сейчас Мосейкин, включил прослушивание квартиры. Сначала микрофон уловил два-три щелчка — это Вовенко отпирал ключом деревянную дверь. Потом послышалось смачное «пых» — это закрылась дверь стальная, плотно пригнанная к проему. Затем опять щелчок — захлопнулась деревянная дверь. Приглушенные шаги, шорохи. Видеть Вовенко наблюдавшие не могли — после нападения на свой загородный дом, Вовенко в городской квартире постоянно держал окна зашторенными. Предстояло ожидание. У приемника остался Рудюк. Мосейкин и Купцов спустились к «уазику», сели в него и укатили. Они должны были вернуться, когда совсем стемнеет, привезти с собой Ковригина.
Когда стемнело, вернулся «уазик», Рудюк узнал звук его мотора. Ковригин, Мосейкин и Купцов минут через пять беззвучно возникли на чердаке.
Свет в спальне Вовенко погас не раньше, чем еще через час.
— Не храпит? — шутливо спросил Ковригин.
— Пока вроде рано, — тихо отозвался Рудюк. — А самое хреновое, если у него бессонница.
Подождали еще с полчаса.
— Пора, — сказал Ковригин. — Не забывайте только ничего. Не исключено, что завтра здесь кто-то появится. В подъезде дома Вовенко было тихо, только в подвале журчала вода — где-то сорвало заглушку или сильно подтекал кран. Они поднимались без лифта, с интервалом в два-три шага. Рудюк шел первым. Дойдя до двери квартиры Вовенко, он вынул из кармана плоскую пластинку и приставил ее торцом к притолоке, чуть ниже уровня ручки двери. Почти одновременно он потянул за ручку. Плавно, без скрипа стальная махина поплыла, скользя на массивных, хорошо смазанных навесах.
Рудюк молниеносно сорвал сумку с плеча и извлек из нее связку отмычек. Воткнув первую отмычку в замочную скважину деревянной полированной двери, он рукой указал на лампу, освещавшую лестничную клетку. Купцов быстро вывинтил винты, крепящие плафон, крутнул лампу, площадка погрузилась в полутьму. Чувствуя, как у него мокреет спина и пробегают по затылку мурашки, Рудюк лихорадочно менял отмычки. Прошло не менее двух минут, пока замок удалось открыть.
— Все в стороны! — шепотом приказал Ковригин, вынимая из под пояса «Глок» — австрийский револьвер с коротким стволом, очень смахивающий на игрушечный, но стреляющий пулями калибра десять миллиметров.
Рудюк присел на корточки и толкнул полированную дверь. Оказавшись в квартире, он на полусогнутых ногах быстро шмыгнул в сторону, в проход из прихожей на кухню. В квартире царила тишина. Следующим в дверной проем нырнул Ковригин. Он сразу бросился к двери спальни… и почувствовал присутствие человека. Скорее интуитивно, или каким-то рудиментарным инстинктом определив положение невидимого врага, Ковригин сделал шаг в сторону, прижимаясь спиной к стене, а правой рукой схватил за шею человека-невидимку. Раскручивая его плавно со всем нарастающим усилием, словно метая диск, Ковригин сделал шаг к противоположной стене. Пришельцу из темноты пришлось с глухим стоном врезаться в стену верхней частью тела и по стене сползти вниз.
…Вовенко с трудом разлепил веки и поглядел на часы, стоявшие на столике. Без четверти пять. Уже совсем светло, как и положено летом. Голова болела. Это от того, что его ударили головой о стену? Запекшаяся кровь в ноздре и на верхней губе. Да, его слегка зашибли, но главное было потом. Он ведь специалист, обманываться не может — потом был пентотал натрия. Эликсир откровенности.
Значит, это тоже были профессионалы? Не надо торопиться, лучше все разложить, рассортировать… Итак, электронный замок на входной двери. Можно предположить, что кто-то из разработчиков схемы или непосредственных изготовителей решил разбогатеть — вроде того кретина Зубова, продавшего генератор обычным грабителям. «Прокол» тогда получился досадный, тем более что «гастролеры» исчезли, словно в воздухе растворились. Но случай не смертельный. Если они где-то нарвутся, и генератор всплывет, след все равно обрывается на Зубове, которого уже нет…
Он им много чего рассказал, он им практически все рассказал, что знал. И про клинику Ребковца, где опыты с психами проделывал, и про лабораторию в институте Панкова, и даже про шофера Сысоева, чем-то не угодившего своему шефу, оказавшемуся близким другом Папулова. Папулов сам во многом виноват: нельзя пользоваться такими средствами по любому поводу и при каждом удобном случае.
Так что же теперь делать? Рассказать Папулову, и пусть он, используя свои связи, блокирует дальнейшие действия этих ночных посетителей. А вдруг Папулов захочет убрать самого главного свидетеля — его, Вовенко? Да-да, заблуждаться не стоит, он — только шестеренка в механизме, управляемом Папуловым.
Черт побери, почему ученые всегда оказываются в роли слуг, «подхватчиков»? Что он сам получил в результате? Виллу, которая в этой стране нуждается в усиленной охране, «иномарку», которую тоже в любой момент могут поджечь, угнать, взорвать? Он же на привязи, на поводке, да и поводок не слишком длинный — сколько раз срывался его выезд за границу. Всякая шушера, спекулянты — если называть вещи своими именами — шастают туда и обратно чуть ли не каждую неделю. Да, у него есть валютный счет в банке, но когда он сможет добраться до того банка, вот главный вопрос. Тупичок, тупичок, Владимир Александрович. Ты считал, что управляешь Папуловым, поскольку дал в его руки такое оружие, поскольку многое организовал для него, а на поверку оказывается, что от тебя утаивают информацию. Что случилось с Черняком, где он? Зубов, Додонов, Сысоев — их устранили с твоей помощью, а кто знает, с чьей помощью уберут тебя и когда это случится? Нет, ни в коем случае нельзя признаваться. Ничего не произошло.