Кружевной веер
Шрифт:
Она фыркнула:
— Как ни признательна я лорду Вону за помощь, я не желаю сейчас обсуждать с вами и его!
— Лорда Вона?! — смущенно повторил Гейбриел. — Но…
— Милорд, я твердо решила: если я не получу в браке того, чего я желаю, я вовсе не выйду замуж.
Она ясно представила себе свое будущее: пожилая старая дева, любящая тетушка для племянников и племянниц…
— Чего же вы хотите от брака, Диана? — хрипло спросил Гейбриел.
Она печально улыбнулась:
— Того, что я хочу, вам не понять! —
— Диана, если я опущусь на одно колено и попрошу вас выйти за меня замуж, вы хотя бы подумаете над моим предложением?
Слова никогда не расходились у Гейбриела с делом, он тут же опустился на одно колено и взял ее руки в свои.
— Я был дураком, — пылко продолжал он. — Слепым, бесчувственным дураком! Но я — слепой и бесчувственный дурак, который также глубоко, беззаветно влюблен в женщину, которая стоит прямо перед самым моим надменным носом!
Диана посмотрела на него с таким видом, будто он совершенно сошел с ума.
— Гейбриел, встаньте, пожалуйста! — Она попыталась поднять его на ноги, однако ей не удалось сдвинуть его с места.
— Станьте моей женой, Диана! — взмолился он. — Будьте моей женой и позвольте любить вас до самой моей смерти — и дальше. Скажите «да», дорогая, и обещаю, что до конца своих дней буду боготворить землю под вашими прекрасными ножками!
Может быть, с ума сошла она, а не Гейбриел? Не может быть, чтобы он в самом деле стоял перед ней на коленях и произносил эти прекрасные, обращенные к ней слова! Невозможно! Или?..
Заметив ее изумление, он сдавленно усмехнулся:
— Доминик предупреждал, что произойдет, если я однажды полюблю; к стыду своему, я не уделил должного внимания его словам. — Он шумно втянул в себя воздух. — Да, Диана, я в самом деле люблю вас; лишь несколько дней назад я понял, как сильно я вас люблю. Я так люблю вас, дорогая, что мое счастье зависит от каждого вашего слова и улыбки. Последние дни, когда я думал, что мне придется жить без вас, а когда-нибудь выдать вас за другого, стали такими мучительными, что я не желаю, чтобы они когда-либо повторились.
— Но вы держались так холодно и надменно в Фолкнер-Мэнор и потом, после возвращения… — возразила Диана.
Он вздохнул:
— Мне казалось, что вы презираете меня за то, что я наделал глупостей в прошлом и позволил негодяям мучить мою мать.
— Мне не за что вас презирать, Гейбриел, — возразила Диана. — Вас и ваших близких обманули ваши дядя и тетка, и вы не знали, как они обращаются с вашей матушкой. Как только все стало известно, вы тут же приняли все необходимые меры. Нет, Гейбриел, из-за этого я не могла бы вас презирать, — решительно повторила она.
Он крепче сжал ее руки:
— Значит, вы подумаете? Может быть, вы все-таки выйдете за
Диана увидела, как напряженно он смотрит на нее, как углубились складки в углах его рта, и поняла, что он говорит правду. Полную, истинную правду. Гейбриел любит ее! В самом деле любит. Для него мысль о жизни без нее так же мучительна, как и для нее — мысль о расставании с ним!
Она глубоко вздохнула:
— Мне не нужно ни о чем думать, Гейбриел, потому что я не выйду ни за кого, кроме вас. Я всем сердцем люблю вас!
Она положила руки ему на плечи, и он медленно встал. Она посмотрела на него снизу вверх, и он прочел в ее глазах любовь и нежность.
— То, что грезилось мне когда-то по отношению к Малкому Каслу, не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую по отношению к вам. Я так люблю вас, мой милый Гейбриел!
Едва дыша, он медленно опустил голову и прильнул губами к ее губам в поцелуе, который доказал ей, сколь глубока и всеохватна его любовь к ней. Она ответила ему с тем же пылом и с той же искренностью.
— Все, наверное, гадают, почему мы не вышли ни к обеду, ни к ужину, — заметила смущенная Диана.
— Раз до сих пор никто не пошел нас искать, значит, Каролина не оставила их в неведении!
Гейбриел откинулся на подушки. Они оба лежали на постели Дианы, сплетясь в жарком объятии. Ее голова покоилась у него на плече; она прижималась к его боку, и ее длинные золотисто-рыжие кудри грели и ласкали его обнаженную грудь.
После того как они признались друг другу в любви, протекло много часов, наполненных для обоих чистым наслаждением. Они долго и не спеша занимались любовью, смеялись над своими прошлыми ошибками и снова бросались друг другу в объятия.
— Как только мы наберемся сил и встанем из постели, я отвезу тебя к лучшему лондонскому ювелиру и куплю тебе кольцо с самым большим сапфиром, какой нам удастся найти, — мечтательно проговорил он.
Диана бросила на него пытливый взгляд:
— Мне не нужны драгоценности, чтобы понять, что ты меня любишь.
Он крепче прижал ее к себе.
— Может быть, и так, любимая, но я должен надеть кольцо тебе на палец в знак предупреждения другим мужчинам, что ты принадлежишь мне.
Она тихо рассмеялась:
— Неужели кто-то сможет в том усомниться?
— Надеюсь, что нет, — пробормотал он.
— Определенно нет! — возразила она.
Гейбриел посерьезнел:
— Я и в самом деле думаю, что нам лучше не откладывать свадьбу больше чем на несколько дней. — Он улыбнулся про себя. Вопреки своим прежним намерениям, он все же закрепил их отношения еще до того, как их обвенчал священник. — Может быть, устроим двойную свадьбу в один день с Каролиной и Домиником? — предложил он.
— Может быть, — тихо ответила она.