Крылатые люди
Шрифт:
— А наши, наверно, сейчас уже бомбят? Стартех осторожно подсветил часы:
— Нет, рановато еще… Через полчасика.
— Сегодня наш подполковник повел, — повернулся к Ефиму другой техник. — В газете о нем читали?
— В какой газете?
— Во фронтовой, в "Красном соколе" за 14 апреля. В передовой "Инициатива и риск". Там все сказано о подвиге экипажа подполковника Вениамина Дмитриевича Зенкова. Почитайте, почитайте.
— Обязательно прочту. А все же, в чем там дело?
— Как рассказать? Заговорили мы с подполковником, а он только рассмеялся: "Подперчили, — говорит, —
— А на мой взгляд, там все сказано правильно, — возразил стартех. — В ту ночь вылетели они на железнодорожный узел Гомель. Защищен он зенитной артиллерией, как никакой другой, и до черта там прожекторов. И сильнейший, прошу обратить внимание, установлен как раз на подступах к узлу. Этот главный прожектор имеет голубой свет, очень мощный, а еще отличается от других быстродействующим и точным механизмом наведения. Наши летчики прозвали его за это «старшиной».
Если «старшина» захватил самолет в свой пучок — дело худо: вряд ли упустит, передаст другим прожекторам, а те, скрестив многие лучи, будут уже цепко держать, пока самолет двигается к цели; артиллерия обрушит всю сталь из своих стволов, так что прицельного бомбометания не жди, если самолету на боевом курсе надо шарахаться из стороны в сторону, лавируя между разрывов.
Уже на подлете к Гомелю Венин самолет — между собой мы подполковника Веней зовем — был сразу же схвачен этим «старшиной». В кабине будто взъярилось голубое солнце! Глаз не спрячешь.
С Вениамином Дмитриевичем в ту ночь был опытный штурман Иван Старжинский. Он потом нам все и рассказал.
Видя, что они в голубых лучах «старшины», Старжинский сказал Зенкову: "Дальше идти нет смысла. Крути обратно порезче; уйдем из лап «старшины», а там будем пытаться зайти снова".
Командир не возразил штурману, сделал глубокий разворот на обратный курс — вроде уходить от Гомеля; «старшина» не стал его сопровождать, полагая, что тот отказался от атаки.
Отойдя подальше, Веня снова двинулся на цель. И снова их поймал этот самый «старшина».
Старжинский предложил Зенкову проделать тот же ложный маневр. На этот раз Веня проворчал:
"Если «старшина» будет нас хватать в каждом заходе, а мы от него бегать, никогда не доберемся до цели!"
Все же и на этот раз он выполнил указание штурмана и, повернув обратно, выскочил из цепких лучей «старшины». А когда зашли они в третий раз, тут им удалось проскочить мимо. И так как другие прожектора, что были поближе к цели, привыкли принимать самолеты от «старшины», то они самолет Зенкова и проморгали. Штурман Старжинский — такой он у нас хитрец-мудрец — обхитрил прожектористов.
Ладно. Обманув прожектористов, не попали они тем самым и в гущу зенитного обстрела, что и дало им возможность прицельно сбросить бомбы. Закрывая бомболюк, Веня приглушил моторы, чтоб не слышно было, стал снижаться в развороте на обратный курс. А прожектора вокруг беснуются, кромсают небо! Поняли глазастики, что проштрафились, а поймать самолет не могут: стороной прошел и низом.
И захотелось тут нашему Вене насолить этим прожектористам пакостным, прямо мальчишеский азарт на него нахлынул.
"Слушай, — говорит, —
"А что? Давай!" — подхватил Старжинский.
Ну и врезали они, как договорились. Так врезали, что об их подвиге газета напечатала передовую. Почитайте, почитайте, товарищ младший лейтенант! Даже очень полезно будет.
Стартех замолк и стал шумно пыхтеть в рукав самокруткой.
— Здорово! — вздохнул Ефим. — В "Красном соколе", говорите? Завтра же разыщу.
Некоторое время молча курили. Ефиму хотелось узнать, как это они врезали. И спросить вроде бы уже стало неудобно. В конце концов любопытство взяло верх. Он усмехнулся:
— Так по очкам, говорите, товарищ старший техник-лейтенант?..
— Угу, по очкам! — не без удовольствия подхватил стартех. — Снизились почти до земли и пошли чесать по прожекторам из крупнокалиберных пулеметов, гася их один за другим. Ночью для стрелков с такой малой высоты нет лучше цели, чем светящий в небо прожектор. А самих летящих низко не просто поймать в луч. Так что пришлось немцам спрятаться — погасить на время прожектора. Этим и воспользовались другие наши самолеты, безнаказанно бомбившие в ту ночь. Вот, собственно, и все. — Стартех встал: — Скоро наши прилетят. Надо готовиться.
Васенин пожал ему руку и направился на старт, к будке руководителя полетов.
Здесь уже был командир дивизии, с ним несколько старших офицеров, не занятых в полетах. Прислушиваясь к напряженным разговорам, Ефим уловил, что в воздухе происходит что-то неладное. Через минуту молодой летчик понял: ходит немец рядом с их аэродромом: то ли разведчик, то ли бомбардировщик — ждет, очевидно, когда на аэродроме включат прожектора.
На старте иногда слышался его отдаленный гул, характерный для «даймлер-бенцев». Несомненно, немец выжидал удобный момент, зная, конечно, что аэродром где-то здесь, но его пока не видя. Все на старте это прекрасно понимали.
А тут вскорости свои самолеты загудели, возвращаясь с боевого задания. Немец к этому времени, как видно, и подгадывал. Как быть? Командир дивизии приказал огней не зажигать, посадку пока никому не разрешать.
А самолеты все прибывают и прибывают. Уже десятки их кружатся на остатках горючего. Время идет минута за минутой, и все чувствуют на старте, что так долго тянуть нельзя. Нарастающий гул самолетов все больше взвинчивает и без того острую обстановку.
Заметно нервничая, комдив проговорил, словно бы спрашивая самого себя:
— Что же творится сейчас в небе?
Услышав это, старший штурман дивизии Молчанов возьми и дай совет:
— А вы, товарищ полковник, прикажите всем кораблям включить на несколько секунд посадочные фары: вот и увидим, что там у них творится!
Командиру дивизии идея понравилась, и он распорядился радировать об этом всем на борт.
Ночь была ясная, и небо в мгновенье прочертили сотни ярчайших лучей от фар. Черный небосвод сразу будто кто заштриховал светящимся пером! Ефим остолбенел от зрелища невиданного. Казалось, вся масса самолетов, невидимая для глаз, но мечущаяся в светящихся сетях, вот-вот спутается в клубок и рухнет вниз. Ефим прикрыл глаза. Командир дивизии тут же приказал погасить все фары.