Крылатый сфинкс, печальный цербер
Шрифт:
– Благодарю вас, милая, благодарю! – заявила уже пришедшая в себя Аглая, напрочь отвергнув предложение вызвать «Скорую». – Я такая неловкая… Это был любимый сервиз моего супруга, все предметы которого были до сих пор целы. И вот н'a тебе, я разбила одну чашку!
Она причитала и причитала, не давая Наталье вставить и слова, как будто… Как будто боялась вопроса. Например, того самого, который Наталья задала ей до того, как старуха уронила чашку.
Приведя кое-как в порядок ковер (хотя
– Вы ведь задали мне вопрос, – сказала внезапно Аглая, медленно вставая с кресла. – Нет, с детьми, слава богу, ничего такого не случалось, только со взрослыми. Увы, у нас с мужем не было детей, так уж получилось… Так что будьте уверены: наш поселок – идеальное место для вашего мальчика.
Наталья, сопровождая Аглаю в сад, подумала, что согласиться со старухой явно не может. Она не верила во все эти проклятия и ужасы старого особняка, тем более что особняк, в котором они обитали, быть может, и стал сценой для некоторых трагедий, однако таким уж старым явно не был: это не средневековый замок и даже не барская усадьба из тургеневского романа.
И вообще, все это попахивало каким-то третьесортным фильмом ужасов: мать-одиночка въезжает в заброшенный дом, в котором обитает зло. У сына появляется выдуманный друг, которого никто, кроме него самого, не видит, и…
– Мамочка, мамочка, можно я еще поиграю! Ну пожалуйста! – закричал Кирюша, подкидывая небольшой мячик, за которым с тявканьем тотчас устремилась такса их соседки.
– Ах, пусть поиграет, милая моя! И моей Гертрудочке движение на пользу, а то она день-деньской дрыхнет около моего кресла.
Гертрудочкой звалась полнотелая, но, как выяснилось, обожавшая гоняться за мячом пожилая такса.
Наталья кивнула. Что же, если отбросить то, что она не мать-одиночка, потому что на заднем плане имеется еще и отец, то в остальном все сходилось. У ее сына появился воображаемый друг, которого никто, кроме него самого, не видел. Точнее, она не видела, но ведь Кирюша уверял, что безымянный друг существует и что он просто очень застенчивый.
И разве не видела она тогда мельком в саду фигуру ребенка с белыми волосами?
Нет, не видела, это была секундная галлюцинация под воздействием рассказа ее сына. Наталья в этом не сомневалась. Или…
Или в их доме в самом деле обитало зло? Но почему сразу зло, ведь этот мальчик мог быть очень даже добрым.
Если он вообще существовал, а в этом Наталья очень и очень сомневалась. И вообще, она ведь сама придерживалась точки зрения, что наиболее таинственные явления имеют самое простое объяснение. А если Кирюша общался с каким-то мальчиком, и даже она сама была уверена, что видела его в саду, то это значило…
– Скажите,
– Ну, не так много, как хотелось бы… Тем более я хоть и старожил, но учета местным жителям не веду. За последние годы здесь столько изменилось: старые дома были снесены, на их месте возникли эти огромные роскошные хибары.
Наталья едва сдержалась, чтобы не заметить, что это не является ответом на ее вопрос, однако сдержалась, потому что это было бы явной грубостью в отношении их хоть и эксцентричной, но неплохой в целом соседки.
– Понимаете, моя дорогая, в основном здесь селятся люди пожилые и солидные. Ну, или доживают свой век те, у кого детей нет или о ком дети и внуки забыли. Семейные пары с деньгами предпочитают иные места, но не наш поселок. Хотя, кажется, там, в районе новых вилл, по ту сторону пруда, имеются дети, но сюда они не заглядывают.
У Натальи вертелся на языке вопрос, нет ли среди этих детей мальчика с белыми волосами и синими-пресиними глазами, однако она не знала, следует ли его задать или нет.
– А вот мальчик в красной рубашке, с белыми волосами, ну, как у альбиноса, и с синими-пресиними глазами, – начала она и вдруг услышала тихий вздох, сопровождающийся падением чего-то массивного. Обернувшись, Наталья увидела их соседку, лежавшую на ковре.
Только этого не хватало! Судя по ее синюшным губам, у Аглаи приключился сердечный приступ. Наталья, вынув мобильный, оперативно вызвала «Скорую помощь», а потом взглянула через панорамное окно на газон, по которому носился Кирюша с таксой Гертрудочкой. Сына беспокоить не стоило, он все равно ничем помочь не сможет, будет только вертеться под ногами.
Ведь до того, как она встретилась с Алексеем и занялась издательским бизнесом, она получила среднее медицинское образование и даже работала в роддоме. Наталья надеялась, что не растеряла навыки, которые требовались ей теперь, и склонилась над переставшей дышать Аглаей.
Она рванула ворот узкой блузки, по всей комнате разлетелись горошины жемчужного ожерелья. Обнажилась покрытая пигментными пятнами морщинистая старческая грудь, бледно-лиловое исподнее и тяжелый золотой медальон. Наталья сорвала его с груди, отшвырнула в сторону и, взглянув на фиолетовые губы Аглаи, рванула блузку еще раз. Срочно требовался непрямой массаж сердца, и, глубоко вздохнув, Наталья отсчитала до трех.
– …что в итоге, без сомнения, спасло ей жизнь, – завершил свой краткий монолог бородатый парамедик, а Наталья, уставившись на каталку, на которой вывезли подключенную к капельнице Аглаю, только кивнула. Она и сама знала, что ее слаженные действия вытащили вдову композитора с того света. «Скорая» плутала, так что ей пришлось в течение почти получаса реанимировать Аглаю.
– Кажется, я ей нечаянно ребро сломала, – заметила безучастно Наталья, а парамедик положил ей на плечо руку.