Крыло бабочки
Шрифт:
– Чудо ты в перьях, – заключает Стелла, задыхаясь от смеха, от которого живот болит только так.
– И здесь я с тобой абсолютно согласен, – не отрицает Мификс.
– А как тебя там хоть зовут-то? – интересуется фея. – И нет, я не собираюсь тебя читать, подписываться на тебя и ставить лайки, – поспешно заявляет она, глядя на заинтересованный взгляд сирина, который тут же тускнеет.
– Ну, мой ник – ya_dovel_riva. А у соавтора – i_love_siski. Но сейчас мы завели один профиль, объединив ники. И получилось ya_dovel_siski_riva, – сообщает Мификс. Стелла даже не удивляется. Только подпирает щеку рукой с ярко-оранжевыми ногтями. Средней длины, потому что когти нынче не в тренде: то по библиотекам древним шляешься, то... Стелла вздрагивает.
– Слушай, это, конечно, не мое дело, но... Почему ты так к нему усиленно прикапываешься? В смысле, ты за Ривеном только по пятам разве что не ходишь.
– А он тебе нравится, что ли? – Мификс пародирует Стеллу и так же подпирает руками щеки и внимательно смотрит на лучшую подругу. Та только рот открывает.
– С чего ты взял? Я вообще-то Брендона люблю! Просто ты уж слишком часто с ним носишься. У меня уже подозрения начали возникать.
– Что за чушь! – фыркает Мификс. – Это чистой воды клевета. Я верен Скаю и только ему! А вот из вас... – тут он хитро оглядывает Стеллу с ног до головы, будто бы делая свои выводы. – Вышла бы отличная пара.
– Ну, судя по твоим рассказам, ты меня и с Рокси видишь, – вздыхает Стелла. Иногда у сирина причуды – такие причуды, и не знаешь порой, как на них реагировать. Всерьез он или в шутку говорит.
– Тоже неплохая пара, – соглашается Мификс. – Но это в фанфиках. А тут... Золотце, ты реально смотрелась бы с ним просто шикарно. Подумай над моим предложением на досуге.
– Да хрен тебе, – отвечает Стелла весьма выразительным жестом – средним пальцем, показывая тем самым, что разговор окончен. – И больше не пори мне эту чушь. Я встречаюсь с Брендоном, люблю Брендона, и не надо мне подсовывать Ривена, у которого, насколько я знаю, сейчас все отлично с Музой.
– Ладушки, только не дави мне на мозги, – кивает сирин. – Но вообще-то я правду говорю: из вас вышла бы та еще парочка.
Стелла вздыхает. Нет, Мификса и могила не исправит.
...Порой человеческие души бегут от самих себя. Бегут в ужасе, с ослепшими глазами, и не видят, что несутся прямо в свою пропасть. Порой люди совершают то, что именно для них является строжайшим табу, порой они окунают себя в такую грязь, что захлебываются в ней и не всплывают наверх. Кто-то принимает себя и старается жить дальше, кто-то ломается и никогда не сможет стать прежним. Но есть люди, хоть их и не выбирает Дракон, способные сделать нечто похуже ломки. Нет ничего страшнее в мире бегущей в ужасе человеческой души. В таком состоянии душа порой способна совершить непоправимое, обернуть страх в свое последнее оружие и создать надежные щиты. Такие люди, что не могут смириться с совершенными поступками, просто запечатывают в себе воспоминания. Душа отодвигает эти события далеко назад, закрывая за стальными дверями с надежными замками. Если тебе что-то не нравится – просто сделай вид, что этого не было. Так в природе людей. Человек с такой душой действительно обо всем забывает. Душа свято верит, что ничего не случилось. Она даже не знает, что что-то произошло. Однако... Нельзя вычеркнуть совершенное, будь оно хорошим или плохим. И рано или поздно запечатанные воспоминания вырвутся наружу, и тогда человек вновь столкнется лицом к лицу с тем, что страшит его больше всего на свете. Сможет принять или с треском проиграет? Только от него самого зависит. Все всплывет наружу. Вот только когда? То лишь вопрос времени.
Элея была самой обычной. Розовощекой и милой девушкой с чуть растрепанными волосами, хотя она всегда и заплетала их в две тугие косы. Светлые серые глаза глядели на мир радостно и приветливо. Целей в жизни у Элеи не было. Каких-то желаний или мечты – тоже. Она просто наслаждалась каждым днем: ласковым солнцем, свежей и мягкой травой, тишиной монастыря и каждодневными делами, которые и составляли распорядок ее дня.
Элея с детства жила при монастыре Идагда, названного в честь одного из Аватаров Дракона. Жительница Домино всегда с трепетом слушала проповеди монахов и святых отцов. Аватары... Сколько звучного, иного и радостного звучало в этих словах. Аватары приводили душу Элеи в благоговейный трепет.
У Элеи не было семьи – ее родители умерли еще в ее младенчестве – потому она с малых лет являлась послушницей. Однажды она станет монахиней Идагда, но то будет позже. Пока же юная девятнадцатилетняя душа исправно трудилась и горячо верила в своего Создателя. И в Идагда.
Идагд был удивительнейшим Аватаром. Много сказывали про его жизнь. Многое из того было легендой, но передавалось из уст в уста и гремело по миру. Идагд жил ровно шесть столетий назад, но до сих пор еще его подвиг и великую жертву помнили.
Единственным, что горячо любил Идагд, были люди. Все люди, несмотря на их характеры, возраст, планету или положение в обществе. Чем старше становился Идагд, тем яснее он видел, сколько невзгод ложится на плечи людей. Сколь сильно они грешат. И с годами задумал Идагд невероятное. Говорят, явился ему однажды голос самого Дракона, что и благословил его. Правда то или нет, никто не ведает.
Но тогда Идагд принес себя в жертву – умер на огромной доске, вбитой в землю, умер в пустыне, вбив гвозди в свои руки и ноги, надежно приковав себя, умер за грехи людей. Говорят, что пять дней и ночей мучили его птицы, гулял по пустыне ветер и сыпал в глаза ему песок, солнце палило нещадно, вызывая беспамятство. Кровь запекалась на ранах, страдал Идагд от голода и жажды, жары и холода, клювов и когтей. Но страданиями телесными искупал он страдания духовные. Когда умер Идагд и вознесся к Дракону, произошло великое искупление.
И каждый человек, что жив был в Магиксе на момент смерти Идагда, очистился от всех грехов. И пока не умер последний человек, кого очистил Идагд, не было на планетах ни войн, ни катастроф. Все люди стали добрыми, и царила в сердцах их любовь. Волшебная вселенная познала мир и покой. Не было грехов, злости, слез и отчаяния. Но после смерти последнего очищенного человека все изменилось. Снова все вернулось на круги своя.
Почему то случилось, никто не ведал, но Элея иногда ловила себя на мысли, что... Была бы она Аватарой, как Идагд... Ах, если бы была...
Со временем многочисленные “если бы” стали идеей фикс. Элея вдохновлялась Идагдом, любила Идагда и желала принести себя в жертву так же, как и Идагд. Постепенно именно это и стало целью, ее смыслом жизни. “Если бы... – думала Элея. – Если бы можно было принять на себя грехи людей, искупить их, выстрадать собой... Я бы без колебаний отдала свою жизнь”. И так сильно и горячо было ее желание, что начала она исступленно молиться Дракону, чтобы разрешил Он повторить жертву Идагда.
Проходили дни, Создатель молчал, но Элея не сдавалась, лишь сильнее разжигалась в ней решимость. Впав в религиозный экстаз, послушница молилась все больше и больше. И вот, когда усталый разум уже находился далеко, застряв где-то между сотой и сто первой молитвой за день, Дракон ответил ей. Сначала Элея испугалась голоса в своей голове, но потом задрожала и телом, и душой, поняв, кто с ней говорит. Создатель спросил, действительно ли она желает умереть, как Идагд? Элея без раздумий выкрикнула: “Да, желаю всей душой”. А сердце билось и стучало от счастья.
Конечно же, она желает умереть, как Идагд. Ведь тогда она спасет всех, искупит грехи всех людей. И Дракон сказал ей: через пятнадцать дней ты осуществишь задуманное. С тех пор Он отвечал ей каждую ночь.
Элея почувствовала себя избранной. Не Аватара, не маг, но все же она все сделает для человечества. Молясь все сильнее, истязая собственное тело и душу, Элея готовилась принять на себя искупление. Дракон сказал ей, что снизойдет на нее и вобьет в ее руки и ноги железные гвозди и приготовит для нее такую же, как и для Идагда, доску.