Крылья красных птиц 2. Пробуждение пламени
Шрифт:
Разбудил его плеск воды, тихие голоса, короткий оборвавшийся смех. Демон открыл глаза и впервые пожалел, что так хорошо видит в темноте. Ибо то, что он увидал, для чужих глаз никак не предназначалось.
Он сразу узнал их – Астани и Нэрри. Кружат рядом в неподвижной воде, мокрые волосы прилипли к плечам, чуть сбито дыхание. Одежда горкой валяется на берегу. Вся. А они… Прикасаются друг к другу. Руками. Губами. Сплетают и расплетают пальцы. Это похоже на медленный танец. Осторожные касания, кружение в воде, поцелуи. Руки взлетают в ночи бледными птицами. Светлячок запутался в тёмных
Ему не нужно на это смотреть!
Но демон замер, словно зачарованный. Ему казалось – стоит чуть пошевелиться, и его заметят. И он сгорит от стыда. Ведь говорил же Элиор, что сюда по ночам влюблённые приходят. Какого же он тогда разлёгся здесь спать, да ещё и спрятался, словно специально.
Тут Нэрри тихонько засмеялась, выскользнула из объятий любимого, нырнула. Неглубоко – сверху её светлый силуэт отчётливо виден в тёмной воде. Астани нырнул следом.
Кайдо вскочил, одним прыжком перемахнул на соседнее дерево, спрыгнул на землю, прижался к гладкой коре, прислушался. Вроде бы его не заметили. Хуух… Что за день сегодня такой. У эльфов – любовь, а у него – неприятности.
Домой он вернулся с рассветом. Растрёпанный, в окровавленной порванной рубахе. Лика встретила его на пороге. Назвала дураком, приказала снимать рубаху. Особой силы в приказе не было, но и желания сопротивляться у демона – тоже. Он, не расстёгивая, через голову потянул грязную рубашку, ещё вчера бывшую светло-зелёной. Лика, убедившись, что с ним всё в порядке, ещё раз обозвала демона дурнем и пошла спать. А Кайдо просто был ей благодарен за то, что не стала ни о чём спрашивать.
Глава 4. Шёпот Снега
Лике казалось, что она только успела закрыть глаза, как её настиг мысленный зов Лилас. Эльфийка не объяснила, что случилось, сразу переключившись на кого-то другого, а умений Лики пока не хватало для того, чтоб самой связаться с наставницей (это с Кайдо она могла говорить, когда пожелает, с другими пока не получалось). Но в том, что случилось что-то важное, сомневаться не приходилось, иначе целительница не стала бы беспокоить свою неназванную ученицу после бессонной ночи. Тем более, что и она сама вместе с Велирином тоже была на празднике.
Лика честно попыталась проснуться, но даже умывание холодной водой не очень помогло. Пришлось макнуться в ведро головой, целые ручьи с мокрых волос потекли на пол. Впрочем, эльфийскому дому это только на пользу. Торопливо одевшись, девушка выскользнула за дверь.
В комнате Кайдо царила тишина. Лика поспешила подавить досаду – лазил, зараза такая, где-то всю ночь, а теперь дрыхнет. А она ждала, волновалась и даже позвать его не могла, чтоб он не решил, что она ему не доверяет. А обрывки эмоций демона, которые ей порой удавалось уловить, были такими странными… и менялись, как в калейдоскопе. Удивительная всё-таки вчера была ночь. Она и сама не знает, что сейчас чувствует, где уж тут разобраться в чувствах демона.
Лилас не объяснила, куда идти, но Лика уже научилась чуять наставницу. И сейчас, едва успев приблизиться к покоям эльфийского семейства, уверенно направилась к комнате Арина. Неужели он, наконец, проснулся?
Её догадка подтвердилась сразу же, как девушка толкнула плетёную дверь. Арин-демон повернул ей навстречу лобастую голову. Элиор счастливо улыбнулся. Кроме них в маленькой комнате находились Лилас с Велерином и ещё один незнакомый эльф. И они, в отличие от Элиора, счастьем не лучились.
Лилас заговорила первой, прежде чем Лика сообразила хотя бы поздороваться.
– Подойди сюда, девочка. Извини, что разбудила, но нам нужно кое-что тебе показать.
Лика послушно приблизилась, по знаку эльфийки присела на изогнутую змеёй лавку у стены, закрыла глаза. Лилас коснулась её лба раскрытой ладонью, передавая воспоминание, ранее полученное от Арина.
Темнота, еле разгоняемая чадящим факелом в ржавой подставке. Сырой затхлый воздух подземелья. Решетка, вделанная в камень. И грязные пальцы, сжимающие эту решётку. Человек за ней – молодой парень с диким взглядом и спутанными чёрными волосами (кажется – чёрными, в темноте разве поймёшь, но то, что к ним прилипла паутина – это точно), в одежде, раньше наверняка бывшей богатой, а сейчас превратившейся в не пойми что.
– Знаешь его? – Лилас убрала руку, и виденье растаяло.
– Нет. Откуда? – Лика растерянно покачала головой. – Какой-то пленный аристократ.
– Это Амран Хайдар, наш император, – раздался в её голове незнакомый мальчишеский голос.
Арин! Так эльфам всё-таки удалось снять барьер, мешающий ему нормально общаться. Говорить зубастой пастью невозможно, но обмениваться мыслями эльфов учат с младенчества, а он ещё и у человеческого мага учился.
Так, стоп. Опять её понесло не туда. Сам факт того, что Арин заговорил, затмил собой смысл его слов.
Император! Амран Второй! Грязный и оборванный! В какой-то вонючей яме, которая и на тюрьму (как Лика её себе представляет) не очень похожа. Как такое возможно? Конечно, столичные новости доходят до Первых Холмов с большим опозданием, если вообще доходят. Но весть о перевороте не могла так просто «потеряться». Ведь два года назад, когда трое старших принцев дрались за власть после смерти императора Гайсана Сиятельного, кумушки у колодца чуть ли не тухлыми яйцами кидались, споря кто из них победит. И никто и предположить не мог, что в этой борьбе погибнут все трое, а на престол взойдёт младший, четвёртый принц, который к власти никогда не стремился и никакими особыми заслугами известен не был. Да и вообще в Первых Холмах не все знали о его существовании. Правда, имя у него было знаменитое, и кумушки тотчас сочинили, что его давно покойная матушка, вторая жена Гайсана Сиятельного, опальная императрица Милена, была провидицей, и не зря назвала сына в честь первого императора.
С тех пор особых новостей из столицы не приходило. Ну, жил себе где-то далеко молодой император. Правил как-то. Хорошо ли, плохо ли – в таком захолустье, как её деревня, это ни кого не волновало. Тем более что на жизни деревенских это никак не отражалось.
Лика молчала долго, переваривая новость. Наконец, смогла произнести:
– А это точно он?
– Он, он. Я его два раза совсем рядом видел, – жизнерадостно подтвердил Арин.
– А я играл для него во дворце, – добавил Элиор.