Крылья в багаже
Шрифт:
Надя кивнула. В следующий момент услышала телефонный звонок – о ней беспокоилась сестра. Чтобы не мешать мужу, Надежда ушла разговаривать на балкон, когда вернулась – Николай уже спал.
Наде спать не хотелось, она взяла в руки книгу, устроилась в кресле и погрузилась в чтение.
Глава 13
Прошло несколько часов. За это время Надежда успела, и почитать, и чаю попить, и на балконе постояла, наслаждаясь видом океана. По дороге мимо их домика проходил владелец La Petit Villiage, он помахал Наде рукой, спросил:
Надя повернулась к мужу и стала внимательно рассматривать его. Он лежал на боку, обмотав бедра простынею лишь спереди. Кожа спины была гладкой и смуглой, он, пребывая на островах, быстро загорел, буквально в течение нескольких дней. Линии спины правильным треугольником сужались к тонкой талии, чуть ниже поясницы по обеим сторонам симметрично располагались две небольшие впадины-ямочки, в одной из них притаилась родинка. Ягодицы были упругими и молочно-белыми, что особенно их выделяло на фоне загорелого тела. Они аппетитно выдавались вперед, совсем как у детей, и Надежде это безумно нравилось.
Ее взгляд скользнул дальше. Он, словно почувствовав, что его так откровенно и восхищенно рассматривают, перевернулся на спину, тем самым дал возможность Надежде продолжить ее зрительно-анатомические изыскания. Николай вытянул безупречно длинные мускулистые ноги, в меру покрытые темной мягкой растительностью. Ступни были аккуратными, четко пропорциональными длине ног, как и пальцы – ровные, без шишек, мозолей, такие мягкие подушечки. Кожа на щиколотках тонкая, заметны вены.
Он глубоко вздохнул, но не проснулся, лишь положил ногу на ногу. Предпочитал эту королевскую позу всем остальным, полностью расслабляясь и испытывая комфорт. Наде почему-то особенно нравилась такая асимметрия положения красивых ног мужа. Она едва сдержала себя, чтобы не прикоснуться к его ступням, погладить каждый пальчик, приласкать. Остановила лишь боязнь его разбудить. Пусть отдыхает.
Надежда бесшумно передвинулась к его лицу. Уши наполовину закрывали темные кудри волос, мочки розовые, покрыты мягким «персиковым» пухом, кажется, одна мочка была когда-то проколота. Вот это да! Еще одно проявление индивидуальности? Или протест? Наверное, он что-то хотел доказать? Вот только кому? Надя подумала об отце Николая. В первый момент, когда его увидела, поразилась их внешнему сходству: едва ли не копия, только разница в возрасте. Но это в первый момент. Фертовский-младший был совсем другим, и – слава Богу! Надя улыбнулась и продолжила любоваться мужем.
На щеках пробивалась щетина, она у него росла быстро, неровно покрывая мягко раздвоенный подбородок – признак породы. Нос крупный и прямой, ноздри вырезаны изящно правильно. Веки были плотно сомкнуты, густые недлинные ресницы собрались острыми лучиками. Глаза…
Жаль, что сейчас они были закрыты, но Надя столько раз замечала, как смотрит ее супруг, что помнила каждый момент. Он удивительным образом мог выразить только одним взглядом все, что чувствовал: тревогу, печаль, смущение, нежность, ласку и, конечно, любовь. Вероятно, такая богатая палитра взглядов компенсировала его внешнюю сдержанность в проявлении эмоций.
Надя еще раз провела глазами по его фигуре. Он был весь такой
Надя наклонилась над мужем и почувствовала запах его кожи. Да, ей еще очень нравился и его запах! Впервые она ощутила его, когда они стали целоваться там, на выставке. Поцелуи познания, вдохновения, наслаждения.
Они стояли под лестницей и, забыв обо всем на свете, целовались. Надя, прервав поцелуй на секунду, перевела дыхание и внимательно посмотрела на своего будущего мужа. Он улыбнулся, показав ряд не очень ровных зубов. Надю когда-то поразила эта небезупречность в нем, поразила и понравилась. Теперь она стала замечать и многое другое. Руки… ей еще нравились его руки. Они крепко обнимали ее, ласкали и позволяли себе нечто большее, чем можно было бы позволить в подобной ситуации. Эта смелость рук уверенного в своей неотразимости мужчины почему-то Надю не раздражала. На мгновенье она подумала, что не позволила бы ни одному представителю сильной половины человечества подобные вольности в первое же свидание. По сути дела, несмотря на то, что она знала Фертовского и раньше, сейчас это было их первое свидание. И вместе с тем, ей казалось, что они так давно и долго находились в поиске, что, встретившись и поняв: их поиск увенчан успехом, они с радостным узнаванием бросились в объятья друг друга.
– Все-таки, тогда, в Беляниново, ты ответила на мой поцелуй, – тихо сказал Николай.
– Да, – кивнула Надежда, – и мне понравилось. Я потом все время вспоминала о твоем поцелуе, даже когда злилась. Ничего не могла с собой поделать. Это было наваждение, которое не только не проходит, но и усиливается.
– Наденька, любимая! – Фертовский хотел ее обнять, но зазвонил телефон. Виновника торжества искал Никита, гости волновались. Пока Николай разговаривал, Надя вдруг почувствовала такой озноб, что буквально задрожала, даже зубы стали отбивать дробь, – под лестницей было холодно. Николай перевел взгляд и мгновенно понял, в чем дело. Он снял пиджак и накинул ей на плечи. Она, благодарная, закуталась, прижав нос к теплой ткани. От пиджака пахло мужчиной, ее мужчиной. И ей стало хорошо и спокойно.
– И долго ты собираешься наблюдать за мной? – неожиданно спросил он, не открывая глаз. Оказывается, уже не спал. – Еще никто так скрупулезно и досконально меня не исследовал.
Она покраснела, хихикнула.
– Откуда ты знаешь? У тебя глаза были все время закрыты.
– Тебя я чувствую даже во сне.
– Но я же не виновата, что люблю смотреть на твое лицо, – попыталась выкрутиться она.
– Только лицо? – он приоткрыл один глаз, затем второй, – по-моему, ты изучала меня всего и не без удовольствия, да?
– Дело в том, что я очень любознательна, а ты слишком самоуверен.
– Самоуверен? Ну, если только чуть-чуть, – он прикоснулся к ее руке, погладил, затем поднес к своим губам, стал медленно целовать. – А вот насчет любознательности я тебе не уступаю. Ложись, теперь моя очередь проводить изыскания.
– Может, не надо? – неуверенно спросила она. Представила себе, как он станет также добросовестно исследовать и ее.
– Надо, надо, – сказал он с самым серьезным видом и потянул ее к себе, – я люблю твое тело и хочу в очередной раз видеть его. Доставь мне такое наслаждение, пожалуйста!