Крылья воробья
Шрифт:
Их взгляды скрестились. Роб пытался оценить серьезность услышанного, но, по правде говоря, подобные мысли бродили на задворках его мозга еще со времени их краткой беседы с Роджерсом перед матчем. Оставшиеся четыре игры «Сити» должен провести с соперниками, которым уже не за что бороться, то есть в принципе у команды есть прекрасная возможность закрепить свое положение в лиге и при этом не набрать магическое пятьдесят одно очко, которое необходимо Робу для получения наследства. Возмущаться нечестной игрой начали бы только те клубы, которым грозил вылет из лиги, но доказать что-либо будет
— Посмотрим, — сказал Роб, выжимая из себя всю уверенность, на какую был способен.
Однако, направляясь в туалет, он давал себе отчет в том, что нервничает как никогда в жизни, а еще в том, что полностью утратил контроль над ситуацией.
Глава тридцать шестая
Растревоженный откровениями о загаженном гнезде, Роб предпочел поехать домой из Саутенда, а не ночевать в гостинице, поэтому, хоть и измученный, но в уюте собственного — пока еще — дома, он пил на кухне кофе и смотрел спортивные новости, когда туда вошла Джейн, только что вернувшаяся от почтового ящика у ворот.
— Это правда? — спросила она, бросив перед Робом номер «Сан». — Ты провалил дело?
Купер уставился на заголовок на последней странице, который вопрошал в тон Джейн: «Он продул?» Под названием красовался сам Роб, кусающий ногти, — на снимке, сделанном днем ранее.
— Блин! — вздохнул он. — Только этого мне не хватало.
— Говорю тебе, Роб… — заговорила Джейн, но ее прервал трезвон его мобильника.
Роб вынул его из кармана и бросил жене:
— Не сейчас, Джейн, ладно? Да, папа, в чем дело? А что, по телефону ты не можешь мне сказать? Ну хорошо, хорошо, сейчас приеду.
— Что там? — с тревогой спросила Джейн. — Что-то с Чарли?
— Нет. Какое-то другое дело, но он не хочет говорить. Мне придется ехать к нему.
Джейн взяла газету и расправила ее перед собой.
— Нам нужно поговорить вот об этом, Роб.
— Нет, не нужно, — отрезал он, направляясь в ванну принять быстрый душ. — Я все решу.
Джейн смотрела вслед и боролась с желанием побежать за ним. Не для того, чтобы все-таки добиться своего, а поскольку хотела сделать что угодно, лишь бы показать: она очень сожалеет о случившемся и она всегда будет на стороне мужа. За время пребывания в своем персональном чистилище, в которое превратилась ее жизнь, Джейн пыталась сделать это многократно, и каждый раз ее попытки разбивались о стену холодного равнодушия Роба. Сказать, что Джейн было больно, значит, ничего не сказать. А теперь еще и это — весьма реальная перспектива все потерять. Джейн даже не вообразить, насколько тяжело приходится Робу в данный момент. Разумеется, в какой-то степени он винит ее в ухудшении их шансов, но не так, как винит и казнит Джейн сама себя.
Поэтому, вместо того чтобы пойти за Робом, Джейн подошла к шкафу рядом с холодильником, открыла его, достала маленькую, ярко упакованную коробку и тонкий белый конверт. Все это она положила около чайника. После этого села у стола и стала читать газетную статью про мужа.
Она как раз закончила, когда послышался торопливый топот ног по лестнице. Джейн подскочила и встала рядом с чайником, где
Однако звук хлопнувшей входной двери поведал ей, что муж ушел, даже не попрощавшись, то есть предназначенное ему содержимое коробки и конверта останется не вскрытым еще некоторое время. Звук двери заставил ее сердце сжаться. Глаза защипало от набегающих слез.
Пришлось ей поскорее взяться за телефон и послать Чарли сообщение — без какой-то особой цели, но просто потому, что она привыкла так делать в минуты боли и нехватки общения с двумя людьми, которые всегда были и будут главными в ее жизни. Джейн знала, конечно же, что это сообщение, как и бесчисленное множество других, останется без ответа. Это была худшая часть ее наказания — Джейн обрекли на жестокое одиночество. И как бы ни старалась она цепляться за надежду, конца этому одиночеству не предвиделось.
Роб встал на пороге гостиной и уставился на четырех мужчин, сидевших перед ним.
— Я отказываюсь верить тому, что слышат мои уши. Что это вдруг с вами случилось?
— Мы говорили об этом в «Красном льве» вчера после матча, — сказал Бэз. — Ну и… и… понимаешь…
— А как же все это дерьмо, которым вы забрасывали меня последние месяцы?
— А… да… — забормотал Ричи. — Знаю, мы тебя поддразнивали, конечно, но послушай: это же шесть лимонов. Это охренеть сколько бабла.
— Ты думаешь, я этого не знаю?
— Между прочим, я ничего плохого про тебя не говорил. С первого же дня я был на твоей стороне.
Роб посмотрел на Джейми с уничижительным презрением.
— А не пойти ли тебе… Я же знаю, что это ты написал про меня в тубзике «Льва».
— Да ничего не я!
— Хочешь, докажу? Как пишется слово «анус»?
— А-н-н-у-с, — сказал Джейми.
— А-н-у-с, балда, — сказал Роб под дружный смех остальных приятелей. — А ты чего молчишь? Что можешь сказать?
Мик смутился, вытащил свою табакерку, долго возился, закуривая.
— Я просто хочу, чтобы ты поступил правильно. Вот и все. Шесть миллионов — это слишком много, чтобы отказываться от них из-за каких-то принципов.
— Но это же вражье! Разве только один я еще помню, что значит это слово?
— Конечно, мы помним! — ответил Бэз. — Но как ни крути, приятель, единственный, кто может оказаться в пролете, это только ты. Вот мы и решили поддержать тебя.
Роб оглядел комнату и затряс головой в полном замешательстве.
— Не-ве-ро-ят-но, — произнес он.
Расставшись с отцом и приятелями, Роб решил отправиться в гольф-клуб, вместо того чтобы поехать прямо домой. Сейчас он не хотел иметь никакого дела с Джейн, а это было бы неизбежно, вернись Роб туда. Кроме того, ему нужно было как следует поразмыслить, и он надеялся, что восемнадцать лунок обеспечат необходимые концентрацию и покой.
Но на пути в гольф-клуб Роб понял, что, во-первых, страшно голоден, а во-вторых, в машине заканчивается бензин. Поскольку и Купер, и «бентли» срочно нуждались в подзаправке, Роб при первой же возможности направил большую черную машину к приветливо освещенной площадке под навесом.