Крылья
Шрифт:
— Если «Ора» — это не желтая чума, тогда что это? — спрашивает Натали.
— Ора? — усмехается Иоланда.
— Оружие, — говорит Элайджа, явно растерявшись. — Люсинда упомянула его в письме, которое она отправила тебе. Мы долго искали его.
Люсинда смеется.
— Господи, — бормочет она.
Элайджа хмурится, его щеки краснеют.
— Что смешного?
— Это была не «Ора», — объясняет мягко Иоланда. — Это была Тиора. Это девушка.
— Я не догоняю, — говорю я. — Как женщина может быть оружием?
Иоланда смотрит на мою тетю. Люсинда вздыхает и начинает рассказывать.
— Это началось тридцать лет назад, с парня по имени Эдмунд Роуз.
Прим . переводчика : имя Тиора на английском пишется как Theora, в то время название желтой чумы : - the ora.
Глава 18
ЭДМУНД
У МЕНЯ ВЫРЫВАЕТСЯ испуганный смех, звук, застрявший где-то между истерией и радостью. Сердцебиение. У меня есть сердцебиение! Я наклоняю голову, чтобы посмотреть на Тиору, которая лежит на земле рядом со мной. Землетрясение милостиво прекратилось, и на гору оседает тишина. Длинные, белые волосы Тиоры, усыпаны ветками и лесным мусором. Рука прижата к груди. Чувствует ли она что-то похожее? Мы долго смотрим друг на друга. Пульс стучит у меня в ушах, звук оглушительный, после восемнадцати лет молчания. Я понятия не имею, что происходит, но я почему-то уверен, что это связано с ней.
— Как ты сделала это? — шепчу я.
— Ты о чём? — спрашивает она в ответ.
Я нахмуриваюсь, в замешательстве.
— Мое сердце...?
Она хмурит брови.
— А что с ним?
Я с мгновение изучаю её, задаваясь вопросом, неужели она и правда не знает, что происходит, или врет мне. Но не нахожу в ее глазах не нахожу никакой подсказки.
— Ничего, — говорю я, в конце концов.
Я разочарован.
Я быстро отряхиваюсь и помогаю подняться Тиоре. Мое сердце сжимается, когда наши руки соприкасаются — оно сжимается! — и любой крошечный повод для сомнений, который у меня мог бы возникнуть, что Тиора не в ответе за мое новообретенное сердцебиение, тут же исчезает.
— Спасибо, что спас меня, Эдмунд, — говорит она, стряхивая мусор с волос.
На ее лице неожиданно появляется паника.
— Киран!
Мы бежим к тому месту, откуда доносятся стоны мальчика, который лежит рядом с двумя девушками Дарклингами. Старшая девочка в зеленом платье, трет опухшие лодыжки, а младшая склоняется над Кираном. С нашего угла зрения, похоже, что она пьет его кровь.
— Слезь с него! — кричит Тиора, грубо отталкивая Дарклинга-девушку в сторону.
— Люсинда пыталась остановить кровотечение, — говорит Киран, морщась.
Люсинда демонстрирует окровавленные руки Тиоре, и та слегка краснеет. Старшая Девушка-Дарклинг стонет от боли, и Люсинда поворачивает к ней голову.
— Аннора! — кричит Люсинда, спеша к ней. Она аккуратно осматривает ее лодыжку, которая начинает приобретать фиолетовый оттенок.
Я изучаю двух девушек-Дарклингов, Аннору и Люсинду, пытаясь увидеть в них себя. У них, у обеих, узкие черные глаза, нежные рты и подбородки. Трудно поверить, что эти, невинные на вид девушки, демоны для Гильдии, но, наверное, благодаря их облику мы просто не чувствуем никакой опасности. Я никогда не должен забывать, кто они на самом деле: Нечестивые. Греховные. Скверные. Однако, если Дарклинги так плохи, то почему, девушка помогала Кирану? — шептал внутренний голос. Но один из их вида изнасиловали мою мать! — на что я тут же внутренне себе возражаю. Я не тешу себя иллюзиями, я знаю, на что они способны, потому что их греховность и во мне тоже.
Я опускаюсь на колени рядом с Тиорой. Она приподнимает рубашку Кирана. У него скверная рана вдоль всего бока и темные синяки вокруг его грудной клетки. Я задерживаю дыхание, стараясь не вдыхать запах его крови.
— Плохо, Ти? — спрашивает он.
— Нормально, жить будешь, но останется довольно неприятный шрам, — говорит Тиора.
— Крутяк! — Киран выдавливает из себя улыбку. — Девчонки любят шрамы.
Тиора смеется, но от меня не укрылось беспокойство в ее серебристых глазах.
Киран пытается подняться. Он смотрит на волосы Тиоры, покрытые веточками и листьями, упавшими от землетрясения. Хоть он и морщится от боли, но продолжает смеяться.
— Ты похожа на пугало.
Она краснеет и крутит головой, пытаясь вытащить этот мусор из снежной гривы. Большая его часть выпадает, но упрямый лист Кэрроу держится чуть выше ее левого уха. Недолго думая, я вытаскиваю его.
— Листик, — говорю я, показывая его ей.
— Спасибо, — отвечает она, заливаясь краской. — Должно быть, я выгляжу как полная...
Пистолет щелкает позади нас.
Я поворачиваюсь, сердце грохочет в груди. Патрик выходит из тени, его пистолет, направлен прямо на нас. Я инстинктивно, перемещаюсь, закрывая Тиору.
— Как долго ты был здесь? — спрашиваю я.
— Достаточно долго, — отвечает Патрик, идя медленно к нам, не сводя с нас голубых глаз. Аннора хватает Люсинду, тянет ее к себе за спину. — Я всегда знал, что с тобой что-то не так, урод. Нутром это чувствовал. Но Кэтрин продолжала уверять, что я просто чересчур заботливый брат. Но вот ты здесь, помогаешь кучке Ревунов и этим кровососам, и я начинаю думать, что мои подозрения насчет тебя были верными.
У меня внезапно пересыхает горло.
— И в чем же они заключались?
— В том, что за восемнадцать лет я ни разу не видел, как ты ешь. Что ты убегаешь при виде крови. Что у тебя вставные зубы там, где должны быть клыки. — Он скользит взглядом по мне и девушками-Дарклингами. — Все это теперь обретает смысл. Ты один из них.
Тиора смотрит на меня недоуменным взглядом.
Я нервно облизываю сухие губы. Все эти годы я думал, что был таким осторожным, я и понятия не имел, что все это время, пока я наблюдал за Кэтрин, ее брат наблюдал за мной.