Крым-2. Остров Головорезов

Аверин Никита

Его не было видно, но рука его чувствовалась во всем: в слажен­ных действиях, в тактике и стратегии, в грамотном применении оружия.

«Не выстоять, — поняла Бандеролька. — Никак. Не нашими си­лами».

Она вспомнила про собственный план отступления, про то, что паром Олега Игоревича должен ждать листонош совсем недалеко.

Но — как отступать? Снять со стен защитников? Тогда орда проломит линию обороны и все погибнут. Оставить кого-то? Это несправедливо, пусть каждый листоноша готов погибнуть за со­родичей.

—

Собирайте архив, — скомандовала Бандеролька Контейне­ру. — пакуйте в ящики. Кайсанбек Аланович подскажет, что брать. А вы назначьте помощников из толковых, но которым не место на стене.

По мере того, как на степь опускалась тьма, все ярче разгора­лись огни костров и отсветы пожарищ. Бандеролька чувствовала, как жар гибнущей в лихорадке цивилизации опаляет ее лицо.

— Мне нужно... — она запнулась. — Мне нужно посоветоваться.

Неловко спустившись по приставной лестнице, она побежала в

арсенал.

Пошта, конечно же, был там, и при нем — Один и Стас. Доктор глянул на нее с выражением беспомощного отчаяния, конь — с хо­лодной уверенностью.

— Пошта, — Бандеролька села около него на пол, — мы все по­гибнем сегодня.

— Не все, — слабо, со свистом, возразил он.

— Я не могу послать людей на смерть, оставить погибать, охра­няя отступление.

— Послушай. Только не перебивай, сил мало. Есть оружие.

Пошта замолчал на несколько секунд, восстанавливая сбившее­ся дыхание, и продолжил с неожиданным пылом.

— Не о том. Сохрани клан, Бандеролька. И найди бункер. Спаси Крым, спаси людей. Мы ради них жили, ради них и умирать, не ради себя... Так вот. Есть оружие. Мощная взрывчатка. Я знаю, где. Даже Контейнер не знает, одному мне Филателист как-то расска­зал. На случай такого. Мы должны взорвать Джанкой. Докумен­ты — вывезти, а технологии — нельзя им оставлять. Тут, под полом. Один, отойди.

Конь сдвинулся и цокнул левым третьим копытом по какому- то одному ему ведомому месту.

Из пола выдвинулся с тихим жужжанием невысокий столик. На нем под стеклянным колпаком была красная кнопка.

— Сеть бомб. Никто за пределами не пострадает. Ничто не пострадает. Джанкою — конец. Все дома. Все постройки. Помеще­ния. Коммуникации. Машинный зал. Вычислительный. Нельзя оставлять варварам, технологии погубят их.

— Кто должен нажать на кнопку, милый? — ласково, уже пони­мая, что услышит, спросила обмирающая Бандеролька.

— Любой. Я. Я умираю. Я заберу их с собой. Они хлынут в Джанкой, когда вы уйдете. И я нажму на кнопку. Или Один ударит копытом. Если меня уже не будет. Это — мое решение. Уводи лю­дей, ты же знаешь, куда. Ты справишься. Давай простимся.

— Нет!

Слезы потекли у нее по щекам сами собой.

— Да. Ребятам скажи... Ничего не говори. Уходи. И доктора за­бери. И я взорву все это. А ты просто продолжи мое дело. И дело Филателиста. Тогда я как будто останусь жив.

—

Нет! — Бандеролька схватила его руку и сжала в своих ладо­нях. — Нет, нет, я же не смогу просто взять тебя и бросить!

— Ты не бросаешь меня. Ты выполняешь миссию. Нашу общую миссию. Спасти это несмышленое человечество. И теперь пришла моя пора внести свой последний вклад во имя этой цели. Придет твоя. Мы встретимся там, где нет темноты. Где свет разума прогонит ее.

— Хорошо, — Бандеролька шмыгнула носом. — Хорошо. Дого­ворились. Ты только меня там дождись.

Она наклонилась и нежно поцеловала Пошту. Слова больше не были нужны.

Девушка поманила за собой Стаса и вышла в кровавую ночь, под свет полной красноватой луны — готовить отступление.

Она знала, что любовь ее погибнет в огне взрыва. И верила, что любовь ее при этом будет длиться вечно, как цивилизация и свет человеческого разума. Кайсанбек Аланович, волокущий куда-то коробку с бумагами, заглянул в ее глаза и остановился, траурно склонив голову.

Листоноши отступали подземными ходами, неся раненых и все необходимые припасы. Бандеролька уходила последней. Возле нее был только Ренькас — ганфайтер отказался спускаться вперед, дер­жал спину. Молчали. Даже дети уже не плакали. Цитадель пала.

Глава 22.

ПРОЩАНИЕ

Из последних сил Костя тащил Зиняка — хищный мох успел- таки сцапать мичмана. Тот хрипел: брось, командир: но Костя, да­ром, что тощий, с упорством муравья волок его в Керчь, к капита­ну. Взошла красная луна. Косте, голодному, страдающему от жаж­ды и перенапряжения, казалось, что еще очень, очень далеко.

— Эй, пацан! — окликнули его. — Ты куда?

— А ты кто? — прохрипел Костя.

— Предположим, атаманша Пеева. Так куда ползем?

— В Керчь. К капитану Олегу Игоревичу. Меня Бандеролька послала. Листонош бьют.

Он не понял, почему его вдруг под мышки подхватили сильные руки.

— Мужики! — рявкнула атаманша. — Раненого — в лазарет, со­пляка — к капитану. Быстро. Шустро. БЕГОМ!!!

Костю несли, передавая друг другу. Он, забывшись, твердил:

— Туда, где раньше было озеро Сиваш, паром должен пройти. Спасите листонош... Пошта... Бандеролька... спасите...

***

Огромная собака, похожая на помесь медведя с волосатым кро­кодилом, подняла голову и шевельнула обрубками ушей, прислу­шиваясь к чему-то.

Капитан Олег Игоревич поднялся из-за стола, отставил нача­тую бутылку и удивительно твердым шагом направился сначала к двери, потом — на пристань. Паром был готов. Он всегда был го­тов, долгие годы он ждал своего предназначения.

Капитан ни о чем не задумывался.