Крысиный бег lll
Шрифт:
Давление на мою голову прекратилось, и я упал на пол, заливаясь своей собственной кровью. Через меня переступил сначала один, затем второй. Они даже поленились меня обойти, твари.
С крыши, в отверстия в потолке снова посыпались люди. Три, пять восемь… Они спрыгнули, осмотрелись, и рассредоточились по этажу в поисках жертв.
Воздух потяжелел. По полу и стенам пробежал морозный иней, моя горячая кровь на полу превратилась в замерзшую лужицу. Двигаться, передвигаться стало гораздо сложнее, словно холодный воздух сковывал
Я видел, как мои парни заметались, но слишком медленно. Двое Одарённых накинулись на них, и стали оттеснять в дальний угол. Это плохо, это очень плохо. Узор на моей груди полыхал чёрным, он всё ещё жил, его уничтожить гораздо сложнее, чем меня. Кости и грудные мышцы срастались, но очень медленно. Слишком глубоко мне разворотили грудь. Я даже видел, или думал что видел, своё бьющееся сердце. Сука!
Блядь! Где Гриша? Из него тот ещё боец, у него совсем не тот Дар… Надеюсь, он спрятал мальца и Соню. Это лучшее, что он мог сделать и что я приказал ему исполнить, едва началась атака на поместье.
Яна… Я обернулся. Девушка стояла на коленях перед моими недавними противниками. Сзади неё валялось шесть обугленных, обезглавленных трупов — она справилась. А вот с этими двумя справиться не смогла. Её тусклые, поникшие огненные крылья, выглядели жалко. Один из двух ублюдков приставил к её горлу свой меч и что-то спрашивал у неё, но девушка молчала.
Короткий замах, один из мужчин опускает свой клинок на её крыло и то осыпается пеплом. Яна кричит, воет от боли! Я не знал, что крылья это часть её… Ещё замах, и второе крыло отделяется от девушки и Яна падает без сознания. Надеюсь, без сознания. Твари!
Они стоят над ней и о чём-то перешёптываются. Один из них ставит свою ногу в тяжёлом армейском ботинке, упираясь глубоким протектором в лицо Яны, и задумчиво поворачивает её голову вбок. Замахивается, целясь в обнажённую беззащитную шею, и…
Мне насрать! Пусть моё сердце вывалится из моей долбаной груди, я выращу новое. Или сдохну. Но умереть девчонке не дам. Слишком много моих любимых погибает за меня, из-за меня. Я ускоряюсь, срываюсь с места и бегу вперёд. Каких-то пятнадцать метров я преодолеваю за долю секунды.
Они медленно оборачиваются, словно что-то почувствовав. Кривятся, усмехаются, удивленно смотрят на мою развороченную грудь и на бьющееся в ней сердце. Мою голову снова сдавливают тиски и вонзаются иглы, но я отмахиваюсь от них. Куда там голове! Эта боль кажется такой смешной, по сравнению с болью в груди, с болью за Янку, что я просто отмахиваюсь от неё.
Я вытаскиваю свой чёрный клинок из-за пояса, и вонзаю его первому в переносицу, тому, который поставил свой ботинок на лицо девушки. Моей девушки! Выдёргиваю клинок, и аккуратно разрубаю голову второго точно на две одинаковые половинки. Успеваю увидеть его испуганное и удивлённое лицо, и бью его ногой в грудь, отшвыривая этот ошмёток говна в стену. На, сука! Тварь!
Сзади меня стихает шум битвы. Я
— Всё нормально, Ян. — Говорю я, сам понимая, что это нихера не нормально.
В нашу сторону движется шесть озлобленных и окровавленных Одарённых.
Я медленно поднимаюсь, смотрю на свою почти закрывшуюся рану и ухмыляюсь. Ну теперь поиграем...
Первые двое умирают быстро, за ними ещё один, а потом я словно упираюсь в твёрдую стену. Я не могу пройти ни вперёд, ни назад. Словно меня заперли в прозрачном кубе. Бля! Их всего трое. Я чуть-чуть не успел…
Я слаб. Я слишком слаб для Одарённых. У меня так мало Узоров. Хотя… Может и не слаб. Я хмыкаю и смотрю на трупы под своими ногами, на два трупа возле Яны, на шесть за ней. Невозможно быть самым-самым. В чём-то хорош я, в чём-то Яна, в чём-то тот же Патрик. Из нас вышла бы хорошая команда, если бы нам дали время вырасти, развиться, усовершенствоваться. Не дали, суки!
Что дальше? Невидимые стены сожмутся, раздавив меня в мясо? Или мы в патовой ситуации? Или они чего-то ждут? Тройка одарённых о чём-то шепчется. Затем они растерянно оборачиваются, и я слышу их испуганные вскрики.
Брызги крови летят в разные стороны, словно с той стороны кто-то работает бензопилой. Тройка последних моих врагов падает на пол, и я чувствую, меня больше ничего не сдерживает.
— Привет, Майки. Рад меня видеть?
— Николь! — Я совсем не удивлён. — Что ты тут делаешь?
Николь в белом плаще, в белых облегающих штанах и белой блузке. Словно пришла не на войну, а на званый ужин. Её золотистые волосы струятся по её плечам, за спиной у неё стоит парочка молчаливых, но грозных Одарённых. Их я раньше не видел. Личная гвардия? Скорее всего.
— Пришла спасти твою бестолковую тушку. Это же надо, чуть не умер, защищая какого-то незнакомого пацана. Майки, Майки…
Я без сил опускаюсь на пол. Ужасно хочется пить, я потерял очень много крови. Не пойму, опасаться её или благодарить за наше чудесное спасение.
— Ты грубиян, Майки! — Капризно говорит блондинка и осторожно проходит мимо меня, боясь испачкаться.
— Почему это?
— Я тебя спасла, а от тебя ни слова благодарности. Мир?
Мир… Забавно. Когда-то давно она точно так же спрашивала меня…
— Спасибо, Николь. Буду должен.
Она осторожно подходит к Яне, наклоняется, щупает пульс под бледной кожей девушки и удовлетворённо кивает. Затем незаметным, быстрым движением достаёт ошейник и накидывает его на тонкую девичью шею.
— Красивая девочка. Я люблю таких, возьму её себе. — Удовлетворённо произносит Николь и выпрямляет спинку.
Со стороны Янки доносится тихое шипение и ругань.
— Шалава! — Это самое безобидное, что я сумел разобрать.
— Майки. Нам нужно поговорить…