Крысиный Вор
Шрифт:
– От Шаклемонга.
– Он метит в королевские советники, и будет забавно, если он своего добьется. Может, стоит поспособствовать исполнению его мечты? Признаться, люблю такой театр…
– Это будет не театр, а балаган самого неважнецкого пошиба, так что лучше уж не способствуйте, коллега Эдмар, сделайте одолжение, – попросил Орвехт. – Тем более что влияние Королевского Совета в последнее время возросло.
Ложе пришлось поделиться властью с почуявшими слабину вельможами – «на период временных затруднений вследствие неблагоприятных феноменальных завихрений в циркуляции мировой магической энергии». Рассчитали
Посередине большого серебряного блюда осталось последнее пирожное, украшенное взбитыми сливками и вишенкой. Тейзург и Хеледика потянулись к нему одновременно.
– Ой… – Девушка со слабым вскриком отдернула руку. – Извините, господин Эдмар, это ваше пирожное!
– О чем разговор, уступаю.
Она выглядела слегка испуганной, он – слегка озадаченным.
– Нет-нет, если вы хотите съесть это пирожное, я не собираюсь его присваивать. – Хеледика с натянутой улыбкой отступила от стола. – Это было бы с моей стороны нехорошо…
– Что это с ней? – изумленно вскинул бровь Тейзург, когда песчаная ведьма, явно сконфуженная, исчезла за чужими спинами.
Одновременно с этим он использовал заклинание, выявляющее яды, иные зелья и вредоносные чары, потом хмыкнул:
– Вроде бы чисто. Пардон, после Тимодии с ее незабвенными пирожками и коллеги Зибелдона с бутылкой магобоя я стал несколько мнительным. Любопытно, что мне в следующий раз подсунут.
– Сомневаюсь, чтобы Хеледика выдала себя таким образом, если бы собиралась вас отравить, – заметил Орвехт, с интересом наблюдавший за действием примененного для проверки заклинания.
– Благодарю, коллега Суно, утешили. Впрочем, я склонен с вами согласиться.
А Зинта решительно взяла с блюда злополучное лакомство, но вместо того, чтобы откусить, принюхалась и выдала заключение:
– Никакой отравы. И Хеледика вовсе не зложительница!
– Несомненно. – Эдмар ловко отобрал у нее пирожное, и через секунду оно исчезло, перемещенное в волшебную кладовку. – Это будет мой десерт на завтра. А может, кого-нибудь угощу.
После того как он скрылся в толпе гостей, Суно с Зинтой пошли в бальную залу и поднялись на галерею, где были расставлены стулья с гнутыми ножками. Зинта знала молонские народные пляски и дважды в восьмицу брала уроки у сурийской танцовщицы, но бальные танцы были ей незнакомы. Она глядела на кружащиеся пары с девчоночьим восхищением, ясные серые глаза радостно сияли. Орвехта посетила странная сентиментальная мысль, что человеческая способность вот так бескорыстно восхищаться чем-то красивым – тоже своего рода магия, возможно, необходимая миру для его нормального функционирования. И в который раз Суно возблагодарил богов за то, что не разминулся с Зинтой на извилистых тропинках обстоятельств и судеб.
Этим благим размышлениям он предавался недолго. Взгляд выхватил пусть не самую искусную, зато самую красивую пару: стройный огненно-рыжий кавалер и очаровательная брюнетка в пышном фиолетовом платье, сверху похожая на роскошную лилию, скользящую по глади озера. Вела дама. Рыжий старался подстраиваться под ее движения, это у него получалось с переменным успехом. Впрочем, неумелость извинительна: парень в Аленде всего с месяц, и вряд ли у него было время учиться модным танцам – он все больше за ужасателями охотился. Орвехт мог бы побиться об заклад, что прекрасная коллега Роледия сейчас выполняет конфиденциальное задание Шеро Крелдона.
– Зинта, что ты знаешь о Хантре Кайдо? – негромко спросил Суно.
Выражение ее лица переменилось, стало испуганным и виноватым.
– Ничего не знаю, – она ответила резко, словно хотела сразу же оборвать все возможные расспросы.
Орвехт не настаивал. Еще один кусочек головоломки. Этих кусочков у него уже набрался полный карман, достаточно для того, чтобы сложить картинку самостоятельно.
Когда спустились вниз, навстречу попался коллега Эдмар, направлявшийся в бальную залу – то ли танцевать и флиртовать, то ли отнимать у вербовщиков Ложи своего драгоценного наемника.
– Побеседовал я с Хеледикой. Вы только подумайте: пирожное – это просто пирожное. Девочка поклялась богами, псами и песками Олосохара, что никакой каверзы не замышляла и всего лишь не хотела оставить меня без сладкого. Опасалась, что я расстроюсь, если у меня из-под носа уведут последнее пирожное с вишенкой. Зинта, коллега Суно, как вам это нравится? За кого она, интересно, меня принимает – за обжору с тонкой душевной организацией? Истинный мрак и ужас… После ее трогательного признания у меня голова идет кругом.
Небрежно поклонившись, он скрылся за аркой, обрамленной вызолоченным лепным плющом.
С вопросом, который ему хотелось задать Зинте, Суно повременил до дома – и лишь оставшись с ней в комнате вдвоем, проверив защиту и установив дополнительные охранные чары, приступил к разговору:
– Эдмар тебе угрожал?
– Почему? – Она искренне удивилась. – Нет…
– Тогда кто запретил тебе говорить со мной о Кайдо?
Ее лицо снова сделалось беспомощно-тревожным:
– Не могу… Я об этом совсем не могу… Правда, пожалуйста, не спрашивай больше!
– Кто тебя так напугал? – Суно сжал чуть покрепче ее мягкие теплые плечи. – Кого я должен уничтожить? Просто назови имя, дальше сам разберусь.
– Я не знаю. – Зинта уткнулась в него и всхлипнула, потом еле слышно пробормотала: – С ней нельзя разбираться, и у нее нет имени, а на самом деле у нее, наверное, много имен. Я кое о чем ее попросила, потому что очень нужно было что-то с этим сделать, и она сказала, что в уплату я должна буду однажды выполнить ее просьбу. Вот, и когда я пришла к Эдмару ругаться, она сказала, чтобы я никому про это не говорила, поэтому даже тебе не скажу. Эдмар – стервец бессовестный, так бы его и стукнула, а я теперь должна молчать, как будто ничего не знаю. Не допытывайся, все равно ничего больше не скажу.
«Ты уже сказала достаточно», – подумал Орвехт, поглаживая ее по вздрагивающей спине, а вслух заметил:
– Что ж, дело житейское. И я, пожалуй, даже спрашивать боюсь, о чем ты ее попросила.
– Да о том и попросила, что сбылось, – буркнула Зинта, хотя никто за язык ее не тянул. – А то не по-доброжительски все раньше было устроено…
И расплакалась пуще прежнего.
«У тебя всегда есть выбор – хотя бы одно из двух». Эта нехитрая сентенция из книжки о морских приключениях еще в детстве запала Кемурту в душу.