Крысолов
Шрифт:
— Если сорока фунтов недостаточно, я позабочусь, чтобы, когда война кончится, он получил сполна, — сказал Хоуард.
Они поговорили об этом еще немного. Потом Николь встала из-за стола.
— Надо пойти посмотреть, как укладывают детей. Мадам Арвер очень добра, но не годится бросать все на нее.
— Я тоже пойду, — сказал Хоуард. — Дети хорошо вели себя весь день, у меня не было с ними никаких хлопот.
Всех детей устроили на ночь в одной комнате, обеих девочек на кровати, трех мальчиков — на матрасе на полу, и укрыли грубыми одеялами. Фермерша как раз укутывала
— Мое одеяло пахнет лошадью, — сказал Ронни.
Весьма вероятно, подумал Хоуард.
— Пожалуй, тебе всю ночь будет сниться, что ты катаешься верхом, — сказал он.
— Можно, я тоже покатаюсь верхом? — спросила Шейла.
— Если будешь очень послушная.
— А можно, мы теперь останемся здесь? — спросила Роза.
Николь присела на край кровати.
— Как же так? — сказала она. — Разве ты не хочешь поехать к папе в Лондон?
— Я думала, Лондон — город, — сказала Роза.
— Конечно. Очень большой город.
— Мне хочется жить в деревне, вот как здесь, — сказала Роза. — Тут совсем как в наших местах, где я раньше жила.
— Но мы же все едем в Лондон, — сказал Ронни.
— Не все, — сказал Хоуард. — Ты и Шейла будете жить в Оксфорде у вашей тети Маргарет.
— Вот как? А Роза тоже поедет к тете Маргарет?
— Нет. Роза будет жить со своим папой в Лондоне.
— А Пьер поедет к тете Маргарет? — спросила Шейла.
— Нет, — сказал Хоуард. — Пьер и Биллем поедут в Америку, там они будут жить у моей дочери. Ведь у меня есть взрослая дочь, старше, чем Николь, вы не знали? И у нее есть маленький сын.
Дети посмотрели недоверчиво.
— Как его зовут? — спросил наконец Ронни.
— Мартин, — сказал старик. — Ему столько же лет, сколько Пьеру.
Пьер широко раскрыл глаза:
— А вы с нами не поедете?
— Навряд ли, — сказал Хоуард. — У меня, наверно, будет работа в Англии.
У Пьера задрожали губы:
— И Роза не поедет?
Николь опустилась возле него на колени.
— В Америке будет славно, — ласково сказала она. — Там по вечерам горят огни, там нет затемнения, как у нас. Там не бросают бомбы и не стреляют в людей с самолетов. Там можно будет есть досыта, и много вкусного, и конфеты, как было раньше у нас. Ты станешь жить на острове Лонг-Айленд, в месте, которое называется Бухта, там у мадам Костелло большой дом. Там есть пони, ты будешь кататься верхом, и есть собаки, с ними можно подружиться, у нас тоже так было до войны, когда хватало еды и для собак. И ты научишься управлять парусной лодкой, и плавать, и нырять, как англичане и американцы, и удить рыбу просто для удовольствия. И не надо будет ничего бояться, потому что в Америке нет войны.
Пьер не сводил с нее глаз.
— А вы поедете со мной в Америку?
— Нет, Пьер, — тихо сказала Николь. — Я должна остаться здесь.
Углы его губ опустились.
— Я не хочу ехать один.
— Может быть, отец Розы захочет, чтобы она тоже поехала, — вмешался Хоуард. — Тогда она поедет с тобой. Ты был бы рад, правда?
— А можно, и мы с Ронни поедем, мсье Хоуард? — сказала Шейла. — Можно, мы все поедем с Пьером?
— Я подумаю, — сказал старик. — Может быть, ваша тетя Маргарет захочет, чтобы вы остались в Англии.
— А если не захочет, можно мы поедем с Пьером в Бухту? — спросил Ронни.
— Да, — сказал Хоуард. — Если она захочет отослать вас из Англии, вы все вместе поедете в Бухту.
— Вот это да! — в голосе мальчика не было и следа родственных чувств. — Хорошо бы она захотела нас отослать.
Наконец детей стало клонить ко сну; Хоуард с Николь спустились по лестнице и до ужина вышли в сад.
— Вам многое известно о доме моей дочери на Лонг-Айленде, мадемуазель, — сказал старик.
Николь улыбнулась.
— Джон мне много рассказывал, мсье. Он ведь там бывал, правда?
Хоуард кивнул.
— Он гостил у Инид в тридцать восьмом году. Он очень уважал ее мужа, Костелло.
— Он мне рассказал об этом как-то рано поутру, нам тогда не спалось, — сказала Николь. — Джон любил Америку. Он ведь был aviateur [91] , понимаете, он любил их технику.
Не впервые старик с сомнением спросил себя, как провели они ту неделю в Париже.
91
летчик (фр.)
— Джону поездка к сестре доставила большое удовольствие, — рассеянно сказал он. И прибавил озабоченно: — Меня немного тревожит Пьер. Я не собирался никого больше посылать в Америку, только его.
Николь кивнула.
— Он такая чуткая душа, этот малыш. Сначала он будет одинок и несчастлив, но потом привыкнет. Вот если бы и Роза могла поехать, было бы очень хорошо.
Хоуард внимательно посмотрел на девушку.
— Почему бы вам самой не поехать? — предложил он. — Это было бы лучше всего.
— Поехать в Америку? Это совершенно невозможно, мсье.
В сердце старика шевельнулся испуг.
— Но ведь в Англию вы поедете, Николь?
Она покачала головой.
— Нет, мсье. Я должна остаться во Франции.
Его захлестнуло горькое разочарование.
— Неужели, по-вашему, это разумно? Франция захвачена немцами, и, пока война не кончится, жизнь здесь будет очень тяжелая. Поедемте с нами в Англию, вы можете жить у меня в Эссексе или поехать с детьми в Америку. Так будет гораздо лучше, Николь.
— Но, мсье, не могу же я бросить маму.
Он поколебался.
— Попробуйте вызвать ее и увезти с нами. Во Франции будет очень трудно.
Николь покачала головой.
— Я знаю, нас ждет нелегкая жизнь. Но мама в Англии станет тосковать. Даже и я, пожалуй, стала бы тосковать… теперь.
— Разве вы уже бывали в Англии? — удивился Хоуард.
Опять она покачала головой.
— Мы сговорились, что я приеду в гости к Джону в октябре, когда он опять получит отпуск. Наверно, он хотел тогда побывать со мной у вас. А тут началась война, и не стало никаких отпусков… и ездить стало очень трудно. Мне не удалось получить визу.