Крысы появляются ночью
Шрифт:
— С тобой ровно ничего не случится, — ответил Адамс.
— К сожалению, я не могу поверить тебе, — с горечью произнесла Эвелин. — Я знаю законы своей дьявольской профессии и довольно ясно представляю, как может обернуться это дело.
— Глупости! — зло бросил Адамс. — Ты забываешь, кем я работаю. Я же не простая пешка. Си-Ай-Си не из тех ведомств, которые пользуются у нас большим уважением. Ты ведь немка. Я могу взять тебя под защиту.
Эвелин смотрела мимо Адамса и молчала.
—
Эвелин медленно подошла к шкафу и вынула из ящика катушку.
— Вот. Но обещай, что ты поможешь мне, если будет нужно.
— Мы никогда не отворачиваемся от своих лучших работников.
— Ты больше меня не любишь? — спросила она дрогнувшим голосом и увидела холодный иронический взгляд Адамса.
— Нет. Перси гораздо лучший источник информаций, чем ты.
Он поднялся и, не говоря больше ни слова, ушел.
У Эвелин дрожали губы. В окно она видела, как он торопливо шел по дорожке к выходу на улицу.
Она всегда знала, что Адамс из той породы людей, кто не любит никого и ничего, кроме самого себя. И все же она любила его. Его силу, холодный, расчетливый ум, даже наглость.
Она почувствовала приближение истерики. Медленно подошла к проигрывателю, поставила пластинку.
Гостиную наполнили ласковые звуки концертного рояля. Эвелин резко выключила проигрыватель.
«Как все это смешно и глупо», — пронеслось у нее в голове.
Батлер сидел за столом и читал доклады Мюллера и агентов, следивших за домом Эвелин.
Прочтя, что Перси находился у Эвелин почти три часа, он присвистнул. Затем поднял трубку и вызвал лейтенанта к себе.
Спустя несколько минут Перси вошел в кабинет.
— Вы уже слышали, что Паули отказывается выполнять задание Мюллера? — обратился он к майору.
Батлер кивнул.
— Я знаю. Его жена уехала в Брауншвейг. Он уже дважды пытался дозвониться до нее, но безрезультатно. Теперь он решил завтра поехать туда. По-видимому, она заметила, что он завел на стороне любовные шашни.
Перси, усаживаясь, произнес:
— Очевидно, его охватило раскаяние.
— Раскаяние — самая бесполезная вещь на свете, — философски заметил Батлер. — Потерянное так же не вернуть, как не заставить стрелки часов вращаться в обратную сторону. Парёнь просто уклоняется… Но мы ему покажем, что значит отказаться от нашего задания, — продолжал Батлер. — И мисс Эвелин, видно, придется втолковать, как мы смотрим на то, что она одновременно работала на нас и на Ведомство по охране конституции.
— У нас нет доказательств, сэр, —
— Что, действительно, нет? — ловя лейтенанта на слове, спросил Батлер. — Интересно, как прошел ваш визит к этой даме.
— Она призналась, что у нее с Адамсом личные отношения.
— И больше ничего?
— Ничего, сэр.
— Сколько вы находились у нее?
— Примерно с полчаса, — помедлив, ответил Перси.
— Так, так… — Батлер вынул коробку сигарет и, помолчав, как бы невзначай спросил:
— Между прочим, вы знаете Адамса?
— Мне знакома только его фамилия.
— Я знаю его лучше. Это самый хладнокровный и педантичный из всех немцев, работающих здесь, в Берлине. У него нет никого, с кем бы он лично дружил. Есть только те, кто работает на него или против него. Эвелин не могла составлять исключение. Разве вы не заметили чего-нибудь такого при своем посещении, лейтенант?
— Нет, сэр!
Батлер встал.
— Ну и прекрасно. Теперь мы придумаем что-нибудь для этого Паули.
Вернувшись вечером домой, Сид открыл дверь квартиры и остановился как вкопанный, не веря своим глазам.
В маленьких креслах расположились трое мужчин. Один из них был американским офицером, к которому он тогда обратился в пресс-клубе. Двое других — пожилой господин в темных очках в толстой роговой оправе и молодой широкоплечий гигант — были ему незнакомы. Все были одеты в штатское.
— Как, черт возьми, вы попали сюда? — спросил Сид.
Батлер дружески улыбнулся.
— Через дверь, разумеется. Правда, с помощью своего ключа.
Сид обратился к Перси.
— Вас я знаю, а кто остальные?
Свои, — лаконично ответил лейтенант.
— Как я слышал, у вас нет большого желания сотрудничать с нами… — с места в карьер перешел Батлер.
Сид придвинул стул.
— Господину Мюллеру я уже объяснил.
что сейчас у меня нет времени. Я срочно должен уладить свои личные дела и с этой целью еду в Брауншвейг.
— Вы подразумеваете историю с вашей женой?
Сид остолбенел.
— Она уехала туда, даже не зная всех подробностей вашего визита к красотке в Груневальде.
— Откуда вы знаете?
Батлер сделал пренебрежительный жест рукой.
— Вам теперь нелегко будет привести в порядок свои дела… без нашей помощи.
— Я вас не понимаю! — отрывисто сказал Сид. — Что вы хотите этим сказать?
Батлер вынул из кармана несколько фотографий и бросил их на стол.
— Они сделаны той самой ночью, когда вы были в гостях у фрейлейн Эвелин. У вашей супруги будут довольно-таки веские доказательства для развода.