Крысы появляются ночью
Шрифт:
— Что вы требуете от меня? — спросил Перси.
— Информации, — лаконично ответил Адамс, затем, чуть помедлив, уточнил: — Той информации, которую вы получаете от немецких агентов, размещенных в Федеративной Республике и советской зоне. Сейчас в первую очередь меня интересует дело Паули. Для какой цели вы готовите этого агента?
Перси молчал, нервно постукивая пальцами по бутылке из-под молока.
«Неисправимая нацистская свинья! — думал он, приходя в отчаяние. — Если я откажусь, он обо всем доложит Батлеру. А если Батлер услышит
— Ну? — тихим голосом напомнил Адамс.
— Этого Паули мы собираемся заслать к профессору Арендту, — медленно проговорил Перси.
— Интересно!.. — Адамс, устраиваясь поудобнее на стуле, откинулся назад. — Очень интересно, лейтенант. Расскажите-ка мне обо всем поподробнее. И не вздумайте чего-нибудь забыть!
Наклонившись над столом, Перси вполголоса стал рассказывать.
Этот воскресный вечер Эвелин коротала одна в своем маленьком домике. Его предоставил ей Батлер, и жить в нем с некоторых пор стало для нее невыносимо. Она сидела перед камином, куря одну сигарету за другой и посматривая на пламя.
«Лучше жить свободной на чердаке, чем медленно погибать здесь», — думала она.
Часто мечтала она о том, что сбежит куда-нибудь — во Францию, Италию, Швейцарию. Ей удалось накопить несколько тысяч марок. Она могла бы работать, если удастся, манекенщицей или на худой конец официанткой… Но это невозможно: где бы она ни находилась, ее везде отыскали бы и «выключили», как выражался Батлер.
Как это ни парадоксально, единственное, что может ее спасти, — старость. Когда она потеряет красоту, исчезнет и интерес к ней. Но и тогда они не оставят ее в покое. Не доверяя ей, станут за ней шпионить. Настоящей свободы ей никогда не видеть.
Помочь ей мог только Адамс. Он был человеком, облеченным властью, и она надеялась, что он вырвет ее из лап Си-Ай-Си.
Кто-то позвонил у входа.
Эвелин открыла.
У двери стоял штаб-сержант Вильямс.
— Хэлло, мисс Эвелин! — ухмыльнулся он. — Майор страстно желает вас видеть.
— Сейчас, в воскресный вечер? — удивленно спросила она.
— Так точно! Пошли!
Эвелин надела пальто, мельком взглянула в зеркало и вслед за сержантом поспешила к ожидающему их «бьюику». В машине Эвелин пыталась понять, почему ее вызвали в такой неурочный час.
Ей стало страшно.
Переступив порог кабинета Батлера, она растерянно остановилась и уставилась на прожектор, стоящий рядом с письменным столом. Шторы на окнах были спущены.
— Садитесь! — недружелюбно произнес Батлер.
Разглядеть его Эвелин не смогла. Яркий свет ослепил ее. Ощупью она нашла стул и присела.
— Это допрос? — спросила она.
— Да!
В комнате воцарилась мертвая тишина.
Эвелин закрыла глаза.
— Смотрите на меня, — приказал Батлер, — и отвечайте на мои вопросы.
У нее стало резать глаза.
— Расскажите мне обо всем, что произошло, когда к вам пришел лейтенант Перси, чтобы забрать данные о Паули.
— Я их отдала ему, — ответила Эвелин.
— Все? — спросил Батлер.
Она помедлила. Неужели Перси донес майору? Это показалось ей невероятным.
— Все!
— Как долго Перси находился у вас?
— Пожалуй, с полчаса. Он взял материалы и ушел обратно.
— Это ложь! — резко оборвал ее Батлер. — Он был у вас почти три часа. Это мы знаем точно. Что происходило в это время?
— Он пытался…
— С успехом?
— Да!
— Вы любите его?
— Нет!
— Значит, он заставил вас… Почему?
Эвелин молчала. Она лихорадочно пыталась обдумать ответ. Но резкий свет действовал на нее как пытка. Резало глаза, стучало в висках…
— Как часто вы передавали информационный материал… Адамсу?
«Он все знает!» — в отчаянии заключила она и сказала:
— Около двадцати раз.
— Вы могли бы припомнить, о каких вещах там шла речь?
— Да. Это были…
— Мы зафиксируем это позднее. Сколько он платил вам за эту службу?
— Ничего. Я люблю его.
— Следовательно, вы зависите от него. А почему вы стали любовницей лейтенанта Перси?
— Он заметил, что я отдала ему не все материалы, и обещал мне молчать об этом, если я…
— Достаточно, — остановил ее Батлер. — Эти материалы тоже предназначались Адамсу?
— Да!
«Каков наглец! — подумал Батлер, имея в виду Перси. — Он не только нарушил мой приказ в отношении Эвелин, но вдобавок еще к скрыл, что Эвелин пыталась передать немцам важные сведения».
— Прошу вас, выключите свет, — слабо попросила Эвелин.
— Нет! — тотчас же раздался голос Батлера. — Допрос еще не окончен.
Лицо женщины было ярко освещено. Теперь можно было разглядеть скрытые косметикой тонкие морщинки у глаз. Батлер молча наблюдал, как от палящих лучей прожектора у нее сохли губы и она то и дело нервно облизывала их.
— Между прочим, вы знаете о том, что вами возведено чудовищное обвинение, против американского офицера? — с расстановкой проговорил он. — Я мог бы и не напоминать, что будет с вами, если вы не сможете это доказать…
Эвелин была близка к обмороку. Перед ее глазами бешено завертелись ярко-красные спирали.
— В то время когда лейтенант был у меня, я включила магнитофон, — простонала она.
— Эта запись у вас?
— У меня ее больше нет.
У Эвелин потемнело в глазах, она медленно стала оседать вниз на своем стуле.
Штаб-сержант подхватил ее под мышки и усадил снова.
— У кого эта запись? — заорал Батлер. — Отвечайте!
— Адамс… — едва слышно произнесла Эвелин, пытаясь защититься от ослепительного света, бьющего по глазам.