Крысы в городе
Шрифт:
В девятом классе Кока дружил с Леночкой Батышевой, полненькой светлой дурочкой, любившей обжиматься в подъездах и хихикавшей, когда ее ощупывали чужие пальцы. Кока не «тащился» за Леночкой и не млел от восторга, сжимая ее в руках. Это было всего лишь обычное ухаживание, чтобы развлечься за неимением более интересных занятий. Но Кока знал — Ленка его баб а и косить влево ей не дозволено. Такого Кока позволить не мог. Существует в конце концов мужское самолюбие, которому небезразличны чужие посягательства на его бабу.
Случилось
— Уймись, дитя, — сказал Кока сопернику из параллельного класса. — Ленка — моя.
Кролик сделал невинные глаза.
— А она мне сказала, что у вас просто так…
— Как?! — Задетый за самолюбие Кока хищно воспарил над Кроликом. — Что ты сказал?
— Почему я? Она сказала, что у вас все платонически. И ей надоело.
— А ты? — спросил Кока изумленно. — Ты будешь по-другому?
— Вот именно. И она согласна.
Туманные на первый взгляд фразы объяснили Коке все сразу. То был удар ниже пояса, и нанес его не Кролик, а Ленка, дура и хохотушка, корчившая из себя невинность. Показать, что удар попал в цель, было ниже мужского достоинства Коки.
— Ты прав. — Он демонстрировал безразличие. — Забирай ее. Как баба она меня не колышет…
И — все же, встретив Ленку, с ощущением полного права на сатисфакцию, он со всего маху влепил ей пощечину.
— Сука!
Дурочка, хихикавшая, когда он ее обжимал, но ни разу не показавшая, что желает большего, заплакала и пошла с красной от удара щекой.
Кока знал, что делать с неверными бабами. Кока умел защищать свою честь и права.
Войдя в каюту, он увидел тетю Алю. Та стояла раздетая до трусов, с открытой грудью, и держала в руках платье, облитое соусом.
— Что ты наделал, дурак?! — Алевтина Аркадьевна не скрывала душившей ее злобы. — Ты…
Кока приблизился к ней и с короткого замаха ударил. Испуганно вскрикнув, Алевтина Аркадьевна опустилась на диван. Платье упало на пол. Багровое пятно украсило щеку.
— Су-у-к-ка! — произнес Кока презрительно. И случилось неожиданное. Тетя Аля схватила его за колени, прижалась к ним головой.
— Милый мальчик, я не думала, что сделаю тебе больно! Она смеялась и плакала. Она целовала его, прижимала к себе и торопливо, словно боясь, что игрушку отберут, раздевала его… В Саратове Кока простился с Алевтиной Аркадьевной спокойно и холодно. Когда теплоход отчаливал, она стояла у борта и махала рукой. Сзади к ней приблизился и задержался рядом Помощник капитана. Это Коку уже не задевало. Он верил: мир полон красивых и доступных женщин, а право выбирать их принадлежит мужику, если он мужик настоящий.
Бабушка, встретившая внука, охала и причитала:
— Не болен ли ты, сердечный? Погляди на себя в зеркало. Под глазами черно, личико с кулачок, носик и тот заострился. Господи, надо же как тебя
Вторую любовницу Кока выбрал с расчетом. Расчет 4»орму-лировался просто: баба должна быть красивой и богатой. Такую Кока нашел достаточно быстро.
Карина — полненькая розовощекая блондинка («ватрушечка», как называл ее Кока) работала заведующей секцией верхней одежды в главном придонском универмаге. В момент, когда возле нее возник Кока, Карина рассталась с мужем. Ее супруг сел на бутылку водки и скатился в алкогольную яму, выбираться из которой не имел ни сил, ни желания.
У Карины была собственная двухкомнатная квартира в центре, и появление в ней молодого красивого парня радовало ее так же, как в свое время покупка нового румынского серванта.
В восемнадцать лет Кока стал кузнецом своего счастья: пре^ красная Карина, не подумав о возможных последствиях, на свою беду пустила мальчика по женским рукам.
Однажды, когда они миловались на широкой модней кровати, Карина мечтательно сказала:
— Освободилось место заведующей отдела. Есть шанс его получить. Ты мне поможешь?
— Почему нет? — спросил Кока лениво. — Что надо сделать?
— Я тебе предложу маленькое приключение. Ты не рассердишься?
Карина потупила глаза и стала нежно водить пальцем по его груди. Кока, расслабленный и блаженствующий, лениво спросил:
— Какое приключение?
— Поклянись, что не рассердишься, даже если тебе оно не понравится.
Смущение, с которым Карина добивалась его снисходительности, заинтриговало Коку.
— Не обижусь, рассказывай.
— У меня начальница… наш директор… Людмила Васильевна Сорина… Она женщина…
— Догадываюсь, — сказал Кока. — Можешь короче?
— Она женщина с фантазиями…
— У нас с тобой они тоже имеются. — Кока ласково притянул Карину к себе. Фантазии приходят неожиданно, а воплотить их в действительность хочется сразу. — Иди ко мне. Сюда…
Карина, сопротивляясь, уперлась ему в грудь ладонями.
— Погоди, дослушай.
Кока перестал тянуть ее на себя.
— Говори, не тяни.
— Так вот Людмила Васильевна приглашает нас в гости. Если ты согласишься. К ней на дачу. Она и мы вдвоем. Больше никого. Сам понимаешь — стол, отдых.
— Давай съездим. — Кока согласился сразу. — Почему нет?
— Она ставит нам одно условие. Мы должны… Карина смешалась, не зная, говорить дальше или нет.
— Вскопать ей огород? — подсказал Кока с усмешкой. — Это пусть работяг наймет.
— Нет, — Карина приблизила губы к его уху и шепнула: — Надо сделать при ней все, что мы делаем сейчас…
Кока приподнялся на локте и заглянул Карине в глаза.
— Это прикол? Разыгрываешь?
— Нет. — Она ответила еле слышно. — Это ее желание.