Ксанское ущелье

Хачиров Сергей Иванович

Противоречивые мысли мешали Ольге сосредоточиться. Видела она: любят Васо в дружине, верят ему. Но чутье подсказывало ей и другое: есть тут случайные люди, которых привели в отряд личные неурядицы. Взять хоть Батако. Явно он себя за другого хочет выдать. Суетится, заискивает. Дианоз на него волком глядит, а тот будто и не замечает этой озлобленности. Настоящий осетин давно бы предоставил шашке или кинжалу разрешить спор. А он, Батако, как видно, норовит избежать схватки.

Понимала она и другое: нельзя терять ни дня. Майсурадзе обещал через надежных людей навести справки, где содержат

Васо, как охраняют, нельзя ли отбить по дороге. Но доберется Майсурадзе до Тифлиса — и нахлынут, навалятся, как снежная лавина, другие неотложные дела, другие заботы. Кто знает, что за это время произошло? Где нужна его помощь? И может забыться, стать одной из рядовых забот судьба ее Васо. Она сама должна быть там, сама должна отправиться в Тифлис, в Гори, к черту на рога, чтобы спасти Васо от расправы. Ведь это из-за нее он попал в беду только из-за нее.

— А что ты сама скажешь? — перебил ее мысли Нико.

Ольга подняла от костра затуманенный нелегкими раздумьями взгляд. Улыбнулась дружинникам приветливо и обезоруживающе.

— А что мне говорить? Как решите, так и поступим. Жизнь покажет, как нам быть. Васо вез меня к вам не похлебку варить и рубахи стирать, а наравне со всеми с врагами драться. Предложи он мне другое, один бы сюда от Габилы отправился. Вот так.

3

Бледный диск луны плыл по чистому, не засоренному ватой облаков ночному небу, когда Ольга осторожно дотронулась до плеча Нико.

— Куда ты? — удивился тот, увидев, что девушка в полном боевом снаряжении.

— Я скоро дам знать, — тихо ответила она.

— Возьми провожатого.

— Спасибо. Не надо, чтобы лишние уши знали, куда я и зачем.

Нико поднялся, чтоб проводить ее.

Длинные нити света, как серебряная пряжа, висели между деревьями.

Неслышно, как кошка, вслед за Нико с Ольгой скользнул Дианоз.

Когда Ольга, не будя караульщика лошадей, отвязала своего вороного и, подтянув подпруги, приготовилась вскочить в седло, он тихонько окликнул ее:

— Далека ли, близка ли дорога, хурджин с едой — не помеха.

Спасибо.

Ольга была тронута заботой.

— Может, возьмешь с собой нас с Авто?

— Нет, — твердо сказала она. — Понадобитесь, я дам знать.

Она тронула повод, и легкий стук копыт по земле, покрытой ковром листьев, скоро стих, удаляясь.

Глава пятнадцатая

1

Еще только новый горийский губернатор полковник Альфтан вознамерился объявить в городе военное положение, как Гигла Окропиридзе перебрался из Мухрана в Гори. Он сам решил встать за стойку в духане [17] , предоставив зятю закупку продуктов.

17

Духан — небольшой ресторан, трактир, лавка (тюрк.).

Не очень по душе Гигле переезд. Добрый десяток лет в духане управлялся зять, аккуратно привозя в Мухран половину выручки. Но может, не захотелось делиться барышами? Одним словом, с некоторых пор за стойку встал сам хозяин. И кто мог предположить, что не только по своей охоте натирает он до зеркального блеска высокие бокалы?

А шашлык у Гиглы — лучший в Гори. За его шашлыком — очереди. До поздней ночи светятся окна духана, слышится гул голосов и нестройное пение.

Ровно в семь — часы сверять можно — в пролетке, запряженной гнедой парой, приезжает в духан капитан Внуковский.

После утомительных допросов капитан любит посидеть за бутылкой доброго вина, выбирая самый румяный и аппетитный шампур из целой стопы, которую ему в знак особого расположения предлагает гостеприимный хозяин.

Узнав, что Внуковский ловко расставил сети и схватил неуловимого абрека Васо Хубаева, духанщик и вовсе лез из кожи. Едва у входа останавливалась пролетка Внуковского, он бежал навстречу капитану с бокалом шампанского — и где только разузнал, каналья, что Внуковский неравнодушен к этому благородному напитку! — раскланивался и своим густым, зычным голосом провозглашал здравицу в честь славного воина, опоры трона.

Никому другому не оказывал таких щедрых знаков внимания. Даже придирчивому Ростому Бакрадзе. Это льстило капитану, и однажды, будучи в добром расположении духа, он подозвал услужливого хозяина и сказал, что весьма и весьма благодарен ему за внимание и посему хотел бы в свою очередь чем-то отблагодарить его. Лицо Окропиридзе расплылось в подобострастной улыбке:

— Вы уже отблагодарили меня, уважаемый.

— Каким образом?

— Да вы же схватили этого кровожадного абрека, господин капитан! Если бы не ваша расторопность, кто знает, скольких баранов и бурдюков с вином я бы недосчитался?

— И все-таки, почтенный Гигла, чем я могу быть вам полезен?

— Бог с вами, господин капитан! — кланялся хозяин. — Спасибо на добром слове! Заходите чаще — лучшая благодарность духанщику Гигле!

Вообще-то нужда в содействии капитана у Гиглы Окропиридзе была, но он боялся вспугнуть невзначай осторожного и подозрительного вояку.

Впрочем, случай попросить капитана об одолжении вскоре явился самым естественным, не вызывающим ни малейшего подозрения образом.

Ночной патруль задержал Гиглу. Юнкер, дежуривший в канцелярии, на счастье, бывал в духане и узнал его. Но объяснение писать пришлось. Что мог Гигла сказать в свое оправдание? А то лишь, что перебравшая компания не дала ему вовремя закрыть духан.

Гигла заплатил штраф, но на другой день открыл духан часа на два позже обычного, изрядно подзадержав и свои славные шашлыки.

К приезду капитана, правда, все шло своим чередом, но за столами только и было разговоров что об этом происшествии.

В тот день, как на удачу, в духан заглянул и сам уездный начальник. Он расправился с первым плотно унизанным бараниной шампуром, когда у входа в духан появился и привычно задержался его заместитель. Внуковский ждал традиционного бокала шампанского и, не дождавшись, удивленно замешкался. Он взглянул на раскрасневшееся от тепла жаровен лицо Гиглы и, даже не будучи большим физиономистом, сообразил, что у духанщика какие-то неприятности.

— Прошу вас, капитан! Присаживайтесь, — пригласил Бакрадзе.