Кстати о любви
Шрифт:
Егор поднял глаза. В голове слонопотамом запрыгали мысли. Ничего конкретного, лишь удивление в ритме неожиданности. Ему казалось, он слышит их топот и скрежет мозговых «шариков-роликов», и это же должна слышать Оля. Не может не слышать. Бред! Не слышит, конечно.
Надо что-то сказать, нельзя молчать. И Лукин не нашел ничего лучшего, кроме негромкого:
— Это точно?
— Точно, — хмуро выдохнула Оля и уныло заговорила: — Не знаю, где мы прокололись, до сих пор не понимаю… я же как часы… и вообще… Работы валом… нет, ее, конечно, всегда валом, но
— С ребенком точно в квартире будет тесно, — задумчиво проговорил Лукин. — Надо дом присмотреть. Лучше, наверное, за городом. И чтобы соседи нормальные… А переехать уже после ремонта.
Оля ошарашенно посмотрела на мужа, не отдавая себе отчета в том, что глаза ее в буквальном, а не фигуральном смысле полезли на лоб.
— Какой еще дом? — только и смогла она прошептать.
— Обыкновенный, с участком.
— То есть… ты хочешь? В смысле ребенка хочешь?
— А есть варианты? — удивился Егор.
— Нет, ты правда хочешь? Вот так серьезно?
— Это же наш ребенок, как можно несерьезно?
— Ну да… — окончательно растерялась Оля. Она ожидала чего угодно, но не такого безропотного принятия подобного положения вещей. В конце концов, почему он не мучится выбором так, как она? У него даже сомнения не возникло… Залужная озадаченно переводила взгляд с лица Лукина на его ладони, потом обратно. Мысли путались. Оказывается, за эти дни она убедила себя, что Егор примет ее точку зрения… да и сам он при своем устоявшемся образе жизни едва ли может иметь другую. Последнее связное умозаключение гласило: «Надо было Тайку слушаться». Да слово не воробей.
— Так что с Озерецким и Росохай? — наконец, пробормотала она.
— Не начинай, пожалуйста, сначала, — голос Егора звучал спокойно, но глаза его холодно блеснули. — И вообще, тебе теперь о другом надо думать. Съезди в агентства недвижимости.
— Не указывай, о чем мне думать! — фыркнула Оля, чувствуя себя так, будто бы ее предали, вскочила со стула и покинула его кабинет, громко хлопнув дверью.
Такого поражения по всем фронтам она не терпела еще ни разу в жизни.
Глава 6
Тоха: Тук-тук-тук
Тоха: Тук-тук
Тоха: и почему тебя вечно не дозовешься? Ща звонить начну
Росомаха: у?
Росомаха: нефиг мне звонить, че хотел?
Тоха: меня впечатляет твоя нелюбовь к общению голосом.
Росомаха: ну ты ж еще и вебку врубить заставишь, а я в трусах сижу. Че хотел?
Тоха: с тобой забудешь не только, что хотел, а вообще все.
Тоха: А! Кароч! Поздравляю! Твое имя вписали в анналы!
Росомаха: это что-то неприличное?
Тоха: тьфу ты
Тоха: Вчера, 11 ноября 2017 года в 23:01 на Википедии появилась статья о молодой талантливой киевской журналистке Руслане Росохай! О как!
Тоха: только не упади со стула.
Тоха: ау? Реакция будет? Не?
Тоха: ты там живая, Русь?
Росомаха: ыыыыыыы
Росомаха: тут я
Росомаха: проверяла
Росомаха: млять, это надо забухать как следует. Событие ёпэтэ!
Тоха: Прилетай ко мне — забухаем! Ты все равно нифига щас не делаешь!
Росомаха: Не
Росомаха: Прилечу потом, правда
Росомаха: ААААААААААААААААААААААААААААА!!!!!
Росомаха: это я типа орала
Тоха: я понял =) Поздравляю, кароч. Теперь ты тоже есть на Вики! Не мне ж одному честь семьи отстаивать.
Росомаха: тебе не понять =) Проще сказать, где тебя нет, чем где ты есть.
Тоха: ну и где меня нет?
Росомаха: ну… название журнала «`A propos» тебе о чем-нибудь говорит?
Тоха: неа
Росомаха: вот там тебя нет.
Росомаха: а вообще приятно осознавать, что меня ты знаешь, а их не. И пофиг на то, что мы родственники!
Тоха: конкуренты, что ли, какие-то?
Росомаха: типа!
Росомаха: лан, слушай… мне бежать пора. Ок?
Тоха: только не говори, что ты опять собралась охотиться на этого своего генерал-майора
Росомаха: не, сегодня точно не. Я к Лешке!
Росомаха: все, я побежала, пока!
Тоха: пока!
Руслана откинулась на спинку кресла и улыбнулась. Снова переключилась на вкладку Википедии. Фотографии нет, конечно, но статья в два абзаца — вот она. Есть. Сама, свое. Без чьего-либо вмешательства или помощи. В такие моменты Росомаха точно знала, что поступила правильно, выбрав журналистику и задвинув папу с его юрфаком. Будто бы ей самой нужны подобные доказательства собственной состоятельности.
В Африке, к примеру, все было куда проще. Там лишь бесконечная дорога, дорога, дорога. И люди, такие непохожие на тех, к которым она привыкла. Здесь, дома, все снова становилось сложным, а она бегала от сложностей.
«И не уверяйте меня, что вам не интересно широкое признание и карьерный престиж», — вспомнилось ей вдруг. И это воспоминание снова ее рассердило.
Неделя прошла. Неделя с памятного обеда с представителем журнала «`A propos» Ольгой Залужной. И как Руська ни пыталась об этом забыть — никак не выходило.
Вообще-то она была довольно отходчивой барышней. Ей всегда оказывалось проще на что-то забить, чем мучиться. Но здесь, увы, не тот случай.
Голова Русланы Росохай устроена странным образом. Всякая обида беспокоила ее лишь поначалу. Потом проходили дни и недели, и она переставала сердиться на обидчиков, зато начинала сердиться на себя, постепенно переваривая в черепушке все случившееся с ней. И приходила к закономерному выводу: сама дура!
Но сейчас период самоедства еще не наступил. И злилась она на «`A propos» с их гребаными предложениями.