Ксюха
Шрифт:
— А теперь честно и без дураков. Кто и за что подсунул тебе то зелье? — Повернулся Иван к мальчишке.
Парнишка насупился и молчал.
Иван, покашляв в кулак, добавил:
— Слишком много совпадений.
Он опять не произнёс ни слова.
— Пойми. Это только начало. Ты думаешь, каждый раз я буду тебя выкупать, ошибаешься. Это первый и последний. Дальше откроешь новую страницу в своей биографии и весьма экзотическую.
— Я не знаю. Честно… — Запнулся он. — Только подозреваю.
— Выкладывай свои подозрения. Они тоже сгодятся.
— Те парни, что поселились в доме Лариски. — Вздохнул он.
— Вот так номер. За что?
Мальчишка начал издалека, продумывая каждое слово.
— Мать посменно работает проводником.
— Подожди, она ж у нас домработницей работает…,- повернулся Иван ко мне. Но, опережая меня, парнишка забубнил:
— Дядя Вань, она и там и там работает. Что тут непонятного. Смена там, смена у вас.
— Как тебе на любопытство-то и болтовню ещё время хватает? — непонимающе воззрился Иван на Галину.
— Одно другому не мешает, — пискнула она.
— И что дальше за пироги?
— Ну вот. Им нужен проводник для перевозки товара.
Иван с изумлением обвёл салон.
— Что, у них нет своих людей?
Мальчишка развёл руками.
— Вон мамка знает, тётя Оксана тоже. Говорят, что тот ваш друг не сам утонул, ему помогли. Он ездил. Говорят, деньги нужны были, жена двойню ждала. Хорошие роды нынче дорого стоят. Пару раз он возил, а потом отказался. Вот его и того. Рыбам скормили. С ним в паре родственник его какой-то катался. Тот самый, которого вы у Лариски в сарае, вторым взяли.
— Надо же, оказывается у вас тут все про всё “говорят” и в курсе кроме полиции. Ну, продолжай, что ещё ваш народ говорит. Продолжай, продолжай, чего язык проглотил.
— А чего собственно продолжать-то. Третьего проводника-курьера на прошлой неделе похоронили, передозировка. Говорят: много знал, а им хвост прищемили. Убрали. Всё. Вот они на мать через меня и решили надавить. Откажется: меня засадят.
— Так! Вот это номер…
— Это не номер, — взвыла Галина, — а капец.
— А если полиции вашей сказать? — прикинул Иван
— Ментам? — заёрзала я. — Сразу же сдадут. Я не удивлюсь, если они по просьбе наркоторговцев ему и подложили то говно. Ты же сам всё только что видел и на собственном кармане силу закона ощутил.
— Значит, остаётся одно, соглашайся…
— Батюшки это что же будет?! — напугалась Галина.
— Пока не знаю. Ты соглашайся. А мы будем думать. Раз вы тут про всё знаете, предполагаю, известно вам кто на вашем кусте у них главный?
Мать с сыном переглянулись и кивнули.
— Отлично. Будем мозговать. — Как всегда в минуты волнения поскрёб он подбородок.
— Иван поговори с женой погибшего друга. А вдруг она что-то да знает. — Предложила я.
— Нет, заяц, нельзя. Сразу будет известен этот шаг им. Нам такое кино совсем ни к чему. Выиграть можно, только не светясь.
— Но ты уже засветился, выкупив его у ментов.
— Этот шаг можно объяснить соседским участием. Тем более, она согласиться с их условиями и завтра же. Всё приехали, — тормознул он у ворот, — разбегаемся. Языки только за зубами держите, если хотите жить и победить.
Мать с сыном кивнули. Я вообще была в какой-то прострации не понимая, что происходит, и куда такого осторожного Ивана понесло. Вряд ли он замечал что-либо, что не касалось его или нас с Ванькой лично. К тому же, он избегал ненужных связей и контактов, чтоб не вязнуть со временем во всём второстепенном и лишнем не касающемся его или его близких. По тому, как считал, что это запросто может, что называется, на ровном месте превратить его жизнь в проблему. А тут такие броски…
— Не могу слышать про наркотики, — пояснил он, поймав моё недоумение на лице. — Сестра младшая влетела в ту жуть. Сколько не старались с отцом не спасли.
Я видела, как у него перехватило дыхание, и он ничего не мог с собой поделать.
Я кивнула. Теперь понятна и объяснима его реакция. Но с другой стороны, действительно ли так важно с этим бороться… Ведь никого никто на верёвке в дерьмо не тянет, сами лезут. Какая собственно разница, чёрт возьми, одних выведешь другие это освободившееся место займут таща погибель для новых дураков. Так что с того старания Ивана, сделать мир чище, изменится? Пожалуй, ничего. Понимает ли это Ваня? Думаю, что да. Тогда почему лезет в войну? Боится затоптать в себе мужика, гоняет кровь или мстит за сестру? Как бы там не было, и что бы я не считала, но я на его стороне и я ему помогу. Петрович, пристроившись на диване, чудно похрапывал. Наш приход разбудил его.
— Уже!? — позёвывая, изрёк он, принимая сидячее положение.
Иван кивнул и отправился на кухню: греть чай и делать бутерброды.
— Да, вместо нар на кровать, к мамке под крыло пошёл. — Заверила я.
— Такое событие не грех отметить чайком.
— Отметим, что нам стоит. Как Ванюшка?
— Что с ним сделается. Спал. Спит. — Всё-таки не очень рассчитывая на чай и болтая об этом ради красного словца, отправился он на выход.
— Петрович, ты местного мафиози по зелью знаешь? — остановил мужика почти у выхода появившийся с подносом Иван. Его голос звучащий немного возбуждённо, насторожил мужика.
— А что? — почесал за ухом он, сверля Ивана глазами.
— Посмотреть дом его хочу, подходы к нему. Охраны вокруг много?
Поняв, что занимает сейчас Ивана, Петрович ухмыльнулся.
— О, парень. Наша мафия не ваша, смирно живёт. Это только в книгах и кино её жизнь и деятельность с фантазией расписывают.
— А если ближе к делу… Давай-ка перекусим и чайком побалуемся.
— Что ж, чай лишним не бывает, особенно когда есть чем зажевать, — вернулся Петрович.
— Ты давай не отвлекайся…
— Он блаженно живёт. Встретишь и не подумаешь. Вылез при развале Союза. Бригадиром поезда ездил. Тогда они по — наглому развернулись. Потом взял себе на поле участок и выстроил дом. Один из первых. По тем временам внушительный, по нашим так себе, у Ксюхи вон в два раза больше. Но я отвлёкся. Обнёс он свои хоромы высоким каменным забором, присобачил сауну, домик для охраны. Рядом вырыл пруд и ступени от сауны к нему с калиткой организовал. В общем, земли под ногами не чует. Живёт ангелом. Одуванчик. Никогда не подумаешь.