Ксюха
Шрифт:
— Ну вас. Ни хотите не пожалеть вы меня, ни помочь. Пошла я. Проводи меня подруга, а то твой барбос, если не сожрёт меня, то обслюнявит мои не копеечные шмотки.
Оксане было уже невтерпёж сохранять философскую рассеянность. Там делается такое, а она… Выпроводив Юльку, занялись наблюдательными делами. Вася вспомнил не маловажный факт: в день “разделки” хозяин поил до беспямятства бомжей. Вроде получается, как поминки справлял. Прикинули, что на водку ему тратиться ни к чему, значит — самогонка. Вот её и караулили. Сегодня был как раз такой день и “мясник” набрал опять у Вальки через три дома до фига самогонки. Мужики насторожились. Иван, не отходя весь вечер от трубы, засёк момент, когда тот повёл бабу в летнюю кухню. “А, была, не была”. Хлопнули по рукам мужики и отправились к дому. Действовали по плану. Начали с психологической подготовки. Шли по очереди. Проходили с небольшим интервалом, колотя по воротам палкой. Хозяин выбегал, на лай собак выглядывая за ворота, но не найдя никого возвращался. В конце концов, ему это занятие надоело и он на очерёдный маневр не появился. Всё, руки развязаны. Можно действовать. Их сила в быстроте и натиске. У Валеры глаз охотника, зверьё в глаз в Сибири бил, чтоб шкурку не испортить. Собак уложил — минутное дело. На каждую ушло по времени выстрела. Открыл дверь. Просунув в неё, и стараясь обозреть весь двор голову, проходили по одному так и, оставив дверь приоткрытой, на всякий случай. Мало ли какой непредвиденный случай, шанс на отступление всегда должен быть.
— Слушайте мужики, а что если мы ошиблись и он там её трахает, а не на мясо делит, — засомневался Петрович.
— Вот мы и посмотрим. Он выбегал в розовых резиновых перчатках, а не в презервативе если я ничего не перепутал. — Пресёк панику Иван, — в том случае, про который ты говоришь, резину одевают совершенно на другое место.
Когда сын Галины перескочив во двор, открыл запор и мужики всей кучей ворвались в летнюю кухню… Как не ожидали эту жуть увидеть, а остолбенели. Работа шла полным ходом. Ивана замутило. Петрович занервничал. Петьку не пустили. Охотник с Василием попробовали вырубить живодёра. Но тот вооружённый разделочными ножами пошёл на них. Терять нечего, хоть так, хоть эдак вышка… Он весь побелел, в горле его клокотала ненависть. Кадык ходил как защёлка туда- сюда. Петрович, легонько постукивающий Ивана по щекам увидев такое дело, шваркнул без нежностей, как следует, чтоб тот очухался. Иван мотнул головой и пришёл в себя. Бой закипел. Вчетвером и после сочной драки, они одолели мужика, связав и отдышавшись, вызвали милицию. Тот всё-таки умудрился достать ножом Василия и поранить Петровича. Петьке не велели подходить близко, да он и не смог бы валяясь у стены без сознания. Потом были долгие объяснения и протоколы. Милиция бегала в туалет порвать. Пересекало дыхание от ненависти к мяснику. Они тоже то мяско на шашлычки употребляли. И рычали, мол, его суку на том свете обыскались с фонарями и пристрелить его следовало на месте. Иван пришёл домой за полночь, но Оксана не спала. Завидев его поднимающегося по ступеням в дом, понеслась на встречу.
— Ксюха, ты чего, я думал ты десятый сон видишь?
— Господи, спасибо, жив и здоров, — принялась она его целовать.
— Вот даёт, что со мной случиться-то. Нас четверо не хилых мужиков, а он один. Петька и тот лапками махал. Пойдём, я пожую чего-нибудь, да спать пойдём. Устал.
— Это нервы, солнышко моё, — чмокнула она его в плечо.
Женщина испуганно посмотрела на примолкшую девушку: неужели всё?
Часть 2. КАРТА
Кошмар закончился и, слава Богу, в нашу пользу. Ох уж права народная истина: “Хорошо то, что хорошо кончается” Знают же все, но всем непременно надо это проверить на собственной шкуре. На следующий вечер Петрович намочил ведро шашлыков и все участники операции по-соседски отметили это дело. Пили пиво, ели мясо и пели песни. Со всем усердием Ксюха с Иваном пытались свести Галину с Петровичем. Только последний плохо это понимал. Оксана тулясь к Ивану посматривала на этих ещё недавно чужих людей и думала: “Правда, говорят, что качество взаимоотношений между людьми — основа духовности. Наверно, чопорно, но точно”. Неожиданно заявилась Юлька, на этот раз с Андреем. Риччи облаяв для порядка отвернул морду от нелюбимого объекта и ушёл в вырытую своим трудом яму.
— Что я ему сделала плохого, вечно он от меня морду воротит. — Недовольно проворчала она. — Не нравлюсь я ему, тоже мне ценитель, на себя бы посмотрел…
— Кто к нам пожаловал! — громко протянул Иван, не поднимаясь с места, но протягивая ладонь Андрею. — Вы в самый раз.
— Что у вас тут за сборище, — презрительно оттянула губу она.
— Конец успешной операции отмечаем, — объявил Петрович, — а ты красавица что подумала?
Красавица, оттопыренным мизинцем сбросила пепел с сигареты и с умным видом протянула:
— Трудно на что-то кинуть при виде такой разномастной группы. Так чего провернули?
— Однако настырная ты барышня. Хошь скажу, я не жадный. Мясника поймали, что мясом человечьим торговал. Так понятно, — воззрился на неё охотник.
Андрей не поверил, удивляясь такому вранью, а Юлька, кинув шашлык, понеслась за куст. Её выворачивало. Учитывая истории с другими соседями, она вполне допускала, что это правда. Оксана, погрозив уминающим мясо мужикам, отнесла ей стакан с минералкой.
— На, выпей.
— Я почти не живая, все внутренности болят. На что он намекал? — стонала, опешив, она. — Он не сочиняет?
— Всё точно. — Заверила Оксана.
— Что же вы с ним сделали?
— Ментам сдали. То ещё было зрелище!…
— Я балдею. Да у вас тут болото криминальное какое-то. Куда ни ткни в уголовку попадёшь. С ума сойти.
— Дыши глубже медик квалифицированный. Ты думаешь в городе другая картина? Ошибаешься тот же кисель. Только тут все на виду, а там гиблое дело. Не разглядишь. Вот ты, в своём подъезде, точно знаешь, кто, чем промышляет?
— Ну… да…,- не уверенно тянула она.
— Вот то-то.
— Где ж он его сволочь продавал? — негодовала Юлька.
— Вывозил в город. На стихийные рынки. Представляешь?
Она не представляла, но любопытно и поинтересовалась:
— И кто служил претендентом на котлеты?
— Слабо догадаться, бомжи.
— Вы то, как дотямили? — вытаращив глаза икнула она.
— Случайно. Мясо мне в ресторан поставил… Вася, попробовав, сообразил.
Юлька аж вытянула шею. Но спрашивала осторожно, растягивая слова, почти заикаясь.
— А-а о-он с каких пирогов грамотный такой?
— Пробовал…
— Страсти какие. Вы с ума тут все посходили, разве можно было лезть в пасть такому зверю. Да и тот, что с опытом… вас по очереди кхек… не съест?
Соседка Галина, не выдержав Юлькиных бестолковых допросов, захихикала:
— Не съест, у него зубы цинга покрошила. К тому же, мы только следили, мужики всё организовали и сцапали.
Я тоже улыбнулась. А Юлька, подняв руки, как на зарядке вверх, изобразила там ими что-то невероятное: ветер не ветер, туман не туман…
— Сдуреть можно. А мужики-то что, супермены разве. Иван один, да узкоглазый вон в теле, а эти два: что профессор, что второй, хиляки, а Галкин сын вообще пацан. Я вам поражаюсь, куда вас несёт. Тоже мне спецотряд по-соседски организовали.
— Кто тут так на всю округу поражается? — подошли неслышно Иван с Андреем.
Юлька от неожиданности взвизгнула и заорала благим матом. Придя в себя, заругалась:
— Черти полосатые. Напугали. И это муж называется, почти инфаркт обеспечил и ржёт как конь.
— Чего ты на людей бочку катишь, — отхлебнул пиво Андрей, — Люди с приключениями живут, а мы ходим каждый день на работу и с работы. Тоска зелёная!
— Ах, тебе нужны приключения? — вдруг на игривый тон перешла Юлька и поволокла его в сторону.
Иван, подёргав меня за локоть и почесав себе за ухом, сипло протянул:
— Мать родная! Чего это с ней?
— Слышал же, жаба по романтике и приключениям заела, соскучились так сказать… А тебе приключений не хочется?
— Провались они пропадом. Я стриптиз хочу посмотреть, — сбавив бас до шёпота, усмехаясь заявил он. — Ты как?