Ксюха
Шрифт:
— Что ты хочешь сказать? — хором выдохнули они оба.
— Только то, что ерунда всё это. Зачем большевикам так долго и бестолково мудрить с расстрелом и остатками царской семьи, а? С одной стороны- убили и убили, подумаешь важность. Война. С другой- царская семья, большой скандал и ответственность. И по тому и по другому пункту скрывать и прятать следы не имело смысла. А тут раздевали, жгли, перевозили, уродовали трупы… Смысл?!
— Ты хочешь сказать, что так делают тогда, когда хотят что-то скрыть, — аж вскочил Иван.
— Вот именно. Зачем прятать следы, чтоб дать потом узнаваемые и находимые координаты. Ловушка. Большевики сказали, что никто никогда не найдёт их следов, стоит им поверить.
Петька захлопал в ладоши.
— Я понял, я понял… Так поступают тогда, когда нужно навести тень на плетень и показать то чего не было на самом деле. Расстрела не было, но он был очень нужен, для того чтоб выбить надежду из-под ног белого движения. Я читал: руководил всем Свердлов. У него там были свои люди. А человек он хитрый и изворотливый все его дела имели подтекст. Так что всё может быть. Не случилось выкрасть одним путём, так спрятали по-другому.
— Точно, — воскликнул Иван. — И я читал. А объяснительная записка Юхновского в ЦК…
— Самая настоящая липа, — перебил Пётр Ивана. — Подлог, приготовленный, чтоб запутать следы и создать видимость правды. Действительно, кто же будет писать объяснительные, когда хочешь похоронить следы? Где логика?
Иван развёл руками.
— Да, логики никакой. Если…
Петька грохнул ладонью по столу.
— Если расстрел царской семьи имитация, чтоб угомонить лезших как тараканы освобождать царя белых. Кстати, Юхновский точно знал, что царевича и Марии в доме Ипатьева нет. Отсюда и трюк с двумя захоронениями. А то чекистам больше делать нечего, как таскаться всю ночь с останками. Хочешь концы в землю зарыть, зарой на кладбище. Никогда не найдут. Им ли это не знать и именно этим способом они их впоследствии не раз и прятали.
— Это так! А Соколов, что занимался при Колчаке тайной расстрела и вывезший все свои бумаги в Париж? Кто его убил, как ты, Петя, думаешь?
— Вероятно, он докопался до правды или был рядом с ней. Кому-то из белых это не понравилось. Куда приятнее считать царскую семью расстрелянной.
— Может быть, может быть… Или длинные руки ЧК, боясь что он вытянет тайну наружу, достали и забрали документы.
— Тоже версия, — согласился паренёк. — Я вот тут думаю… А что если из Тобольска выехала царская семья, а в ипатьевском доме была уже подстава?!
Исчерпав себя, они примолкли.
— Петь, а как погиб Колчак? — влезла я, помалкивать мне надоело.
— Расстреляли на берегу реки Ушаковка, притока Ангары и столкнули в ледяную прорубь под лёд аккурат напротив Знаменского монастыря. В общем, приняли его ледяные воды Ангары.
Я задумалась: “Расстреляли ли — это ещё вопрос?”
Иван тронул меня за рукав:
— Ксюш, ты чего?
— Думаю… — не охотно промычала я. Его резко поднятые брови вверх торопили меня. Пришлось раскрываться. — Предположим у тебя стащили очень ценную вещь, ты убьёшь вора или займёшься вытряской места сокрытия её? Заметь, — большевики на идиотов не тянут.
Иван помучил лапищей голову, раз, другой…
— Ты хочешь сказать, что Колчака не расстреляли в той проруби. Имитация. Двойник. Именно поэтому никого не подпустили к берегам и именно поэтому не повесили на общее обозрение, а чтоб концы в воду выбрали прорубь?…
Я кивнула, если подумать хорошо и правильно, то получается так. Какой дурак будет расстреливать человека спрятавшего золото и ценности Священного Синода.
— Куда ж его могли перевезти? — воззрился он на меня и Петька тоже.
— Александровский централ.
Он потёр шею и, вспомнив про с разинутым ртом сидящего Петьку, сказал:
— Так, давай не будем терять время, копай дальше. А я буду собираться потихоньку.
Я ещё надеялась не смотря на его азарт, что он передумает. Мало ли мы на какие дела подпрыгиваем и скачем, а потом выпустив пар успокаиваемся. Но вскоре поняла, что мои надежды, это только надежды и самое время смириться. Мне б хотелось, чтоб до Иркутска, мы летели самолётом. Но Иван решил, что до отмеченного места на железной дороге, того самого, откуда на карте начинается красный пунктир, группа доберётся сама и железной дорогой. А Валере в самый раз будет, обзаведясь всем необходимым, ждать нас там. Потаповна наотрез отказалась оставаться здесь одна без сына. “Сопьюсь”. — Смотрели с надеждой её глаза на мужиков и высмотрели. Валера решил забрать её с собой. Я пожала плечами, уступая его романтическому варианту. В их задачу входило встретить нас там на месте. Иван, снабдив охотника и Потаповну деньгами и номерами телефонов, увёз в аэропорт. А мы начали кропотливую подготовку к экспедиции. Купленная упаковка противокомарной мази умудрилась провонять весь дом, и я её потребовала вынести в гараж. Иван попробовал выкинуть моё кружевное бельё и заменить его на более плотное, купленное им на раскладке. Но тут уж я встала стеной. Никакие его убеждения о том, что там тайга и кроме него меня никто в нём не увидит, а ему всё равно лишь бы меня не сожрали насекомые и я не подстыла, на меня действия не возымели. Дискутировали мы вечер за вечером… Намеченное время поездки приближалось. Я волновалась за Ванюшку, но Иван, не знаю уж, как ему это удалось, уговорил переехать к нам мою мать. Юлька, воспринимая наши приготовления за игру, по началу отказалась ехать, но, видя, что Андрей не собирается ей потакать, бурча, начала готовиться тоже. По мне, так она лучше б осталась дома. Пользы ноль, а мороки не оберёшься. К тому же она будет крутиться при любой возможности возле Ивана. Зачем мне та болячка. Закупили одежду, обувь, резиновую лодку, палатки, продовольствие. Дополнительно распределили участки ответственности. Медики за медицину. Галя и я за еду. Петрович с Петькой и Василием за костёр и палатки. Решили ехать поездом. Я долго не понимала почему, когда есть самолёт. Который домчит быстро и без проблем. И с этим доняла Ивана до тех пор, что он, не выдержав, намекнул мне, мол, есть причина. В самолёте нельзя провести то, что они берут ещё с собой. Я заволновалась, сообразив — оружие. Зачем? — ошалело задёргалась. Но, поразмыслив, подумала, что мужики правы и мы едем ни на прогулку. Во- первых, тайга. Во-вторых, тайна от которой не знаешь что ожидать. Да Иван так и сказал: — “Малыш, Сибирь все века была каторжная штучка. Может и грех запросто выползти из — под пенька”. Я прикусила язык и заткнулась. Чем ближе приближался день отъезда, тем больше мне хотелось не торопиться, подождать и ещё раз всё взвесить. Слишком уж опасной и авантюрной была наша поездка. Но все уже завелись и мне ничего не оставалось, как двигаться со всеми вместе к намеченной цели. Чтоб не болтаться в дороге с чужими людьми, выкупили три купе. Одно заняли мы с Иваном, второе Юлька с Андреем и в третье вместились Галя с сыном и Петрович с Василием.
— Ты их специально в одну связку затолкал? — прыснула я Ивану в плечо.
— Когда люди не понимают своего счастья их надо подтолкнуть, — смеялись его глаза.
— А Василий?
— Пока для встряски Петровича и здоровой конкуренции. А вообще-то, он с Потаповны глаз не сводит. Охотник из них души вытрясет и на правильный путь наставит.
— А если он сорвётся. За его плечами сплошной криминал.
— Всякое может быть, сладкая моя. Но с мясником он не подвёл и карабкается же в жизнь мужик с доброй охоты. Бог всем даёт шанс на жизнь, важно не выпустить его.
— Ваня, наверное, ты прав, но я боюсь.
— Мы будем начеку, малыш, устраивайся.
Он нежно поцеловал меня в уголки губ, и у меня перехватило дыхание…
Поезд тронулся. Потом я быстренько переоделась, забралась на свою полку и вытянулась, пристроив подушку за спиной. Закрыв от удовольствия глаза, вспомнила, как в детстве мечталось забраться вот так-то в поезд и ехать, ехать не важно куда. И вот сейчас нас ждёт несколько дней пути. Поезд мягко покачивало на стыках и из стороны в сторону. Через каких-нибудь полчаса пришла проводница, собрала деньги за постель и предложила чай. Иван расплатился за всю нашу экспедицию и отправился за чаем для нас двоих. Почему бы и не попить. За окном мелькали лесные и сельские пейзажи. Никогда не ездила поездом. Эта новизна дзинькала в груди. Я глупо себя чувствовала. Иван, понимая всё по — своему, улыбался. “Одни, несколько дней в объятиях друг друга”. На третий день пути начало казаться, что поезд шёл медленно, а время тянулось бесконечно. На каждой большой станции ухватив Ивана за локоть тащила на перрон, дыхнуть воздухом и посмотреть на народ. — Какая же ты неуёмная! — ворчал сопя Иван, но топал рядом, оставляя в купе Петьку. Духота давила, я, отмахиваясь газетой до онемения конечностей, вспоминала о прохладе и кондиционере, если б не мурлыканье Ивана под мышкой и его горячие объятия, для меня подвижной и деятельной такая дорога была бы карой небесной. Но всё когда-нибудь кончается. Пришла к финалу и она. Мы вывалились на перрон. На воздухе я очнулась, взбодрилась и ожила.
Когда-то маленький разъезд сейчас оказался небольшой станцией. “Зачем мы вообще-то приехали сюда? Могли выйти раньше и по автомобильной дороге вырулить на нужный нам участок. А мужчинам захотелось пройти весь путь по карте от начала пунктира. Ну что ж пусть будет так”. Ещё из окна движущегося поезда увидели Валеру и маячившую за его спиной Потаповну. “Значит, приехали на место”. За вокзалом похожим на скворечник стояли на пустом разбитом шоссе у сосен два армейских “уазика” с прицепами. Перетаскав всё своё в них, мужики уткнулись в карту и что-то побормотав, отправились в путь. Первым шёл наш “уаз”. Валера за рулём, рядом Иван, мы с Потаповной, и Василием сзади. Второй “уаз” вёл Андрей с ним рядом сидел Петрович, женщины с Петькой в салоне. Андрей, было выразил сомнение по поводу невозможности садиться за руль чужой машины. ГАИ. Валера, посмотрев на него, как на сумасшедшего, подтолкнул к машине.