Кто хочет стать президентом?
Шрифт:
– Для начала надо пояснить, кто эта девушка. Лапузин поморщился:
– Я бы без этого обошелся.
– Бросьте. Она из Америки.
Лапузин обреченно кивнул. Америка, ну конечно, от нее никуда не денешься даже здесь, в Калинове.
– Ее отец – мистер Реникс. Вам что-нибудь говорит эта фамилия?
Профессор замер. Он знал, чем занимается человек по фамилии Реникс. Еще год назад упоминания о его работах попадались в электронной печати. Потом они исчезли. Это могло свидетельствовать как о том, что Реникс прекратил заниматься данной проблемой, так и о том, что он
– Мистер Реникс погиб, – сказал майор. – Погиб в тот момент, когда подходил к решающей фазе испытаний абсолютного топлива. «Чистой силы».
Профессор опустил голову и спросил тихо, в пол:
– Его убили?
– Трудно сказать. Так или иначе, он не успел провести эти последние испытания.
Профессор Лапузин помялся на своем стуле. Он все же был ученым, хотя и с авантюристическими задатками, и его пугала и раздражала фантастичность сложившейся ситуации. Как можно было поверить во все это? Здесь, у него на кухне, сидит дочь американского профессора… для чего она здесь сидит? Почему приехала именно сюда? Им некуда больше ездить – дочерям погибших американских профессоров, кроме как в Калинов?!
– Ей что-то от меня нужно?
– Да.
– Что именно?
– Для начала – разобраться вот с этим. – Майор достал из кармана пластиковый контейнер, заключавший в себе диск с пришедшей из Америки информацией.
– Что там?
– План последних испытаний мистера Реникса. Тех, что он не успел осуществить.
Лапузин нахмурился.
– Не удивляйтесь, – сказал майор. – Так сложились обстоятельства, что Джоан не может доверять своему правительству и официальным версиям. Она хочет сама разобраться в случившемся. И единственное место, кроме лаборатории ее отца, где это можно сделать, – ваша лаборатория. Вы меня понимаете?
– Понимаю, – без особого энтузиазма произнес Лапузин.
– Но вы как будто не рады такой возможности?
– Честно говоря, эта история мне кажется слишком фантастичной. И, вы меня уж извините, какой-то не типичной. Ну, представить нашего человека, отправившегося на Запад в поисках защиты своих прав, я еще могу – взять хотя бы моего брата. Но обратная ситуация… американка ищет справедливости и защиты у нас… Такого не бывает. Это или розыгрыш, или… вообще не знаю что!
– Да возьмите вы в руки то, что вам дают, впихните в свой компьютер и разберитесь, а не гадайте! Вы один дома?
– Я один дома. Жена уехала…
– Зато приехала удача.
Лапузин покосился на него, на молчаливую американку. Взял наконец диск и ушел, шаркая шлепанцами, в темную комнату. Оттуда послышались звуки запускаемой техники.
– Что он сказал? – спросила Джоан.
– Он слишком удивлен.
– Я понимаю.
– Все так неожиданно. Кроме того, наши люди часто бывают насторожены. Особенно в тех ситуациях, когда им везет. Слишком большая удача слишком ошеломляет.
– Ты так уверен, Саша, а я боюсь, что там может не оказаться ничего важного. Я ведь не разбираюсь в математике.
– Ты говоришь, дядя Фрэнк перерыл весь дом в поисках этого диска?
– Да.
– Если бы он не был уверен, что там много важного и интересного, он не стал бы этого делать. Поверь.
– Все же мне будет очень неудобно, если окажется, что я побеспокоила профессора зря.
В этот момент из комнаты донесся довольно сильный свист. Майор вскочил, Джоан, наоборот, пригнулась на своем стуле. В коридоре появился профессор Лапузин, выражение лица у него было весело-сумасшедшее.
– Ну что? – спросил Елагин по-английски, и не успел он перевести вопрос на родной язык, как Лапузин ответил:
– Это надо попробовать. И немедленно! Едем!
Майор был настроен на решительные действия сегодняшней ночью, но даже ему решительность ученого показалась немного пугающей.
– В ангар?
– Куда же еще?!
Лапузин уже натягивал пальто.
Майор усмехнулся:
– Вы бы брюки надели вместо ваших треников. Просто классическая ученая рассеянность.
– Да-да, вы правы, и ключи надо взять. И не только ключи. Вы мне не поможете?
Они вытащили из комнаты довольно большой старинного вида фибровый чемодан.
– Что здесь?
– Некоторые съемные части установки. Без них та штука, что стоит в ангаре, ничего собой не представляет.
– А на чем поедем?
– Виталик оставил мне свою машину, только я вожу не очень.
– Я вожу очень. Джоан, кам он.
Перед подъездом громоздилось несколько куч слежавшегося снега. Профессор указал на одну из них, утверждая, что это машина Виталика. Сбегали за лопатой. Кучу расчистили, машину обнаружили, заводиться она, разумеется, не хотела и имела на это право: с нее был снял аккумулятор. Сбегали за аккумулятором. Погрузили чемодан, тронулись.
Когда выехали из города, майор наконец поинтересовался:
– Так что вы там обнаружили, на этом диске?
– Очень интересная идея.
– Послушайте, профессор, а вы мне можете в двух словах объяснить суть проблемы? Я имею в виду «чистую силу». Именно в двух простых словах, без формул, без терминологической мути.
Профессор порылся в бороде, словно там держал те самые простые слова.
– А я не уверен, что такое простое объяснение должно быть. Не уверен, что тот, кто попытается его дать, поступит правильно. Года два назад кто-то доказал одну из теорем Пуанкаре. Так вот доказательство заняло триста страниц математического текста. Предложите этому человеку объяснить все в двух простых словах!
Майор орудовал баранкой, обгоняя идущие вереницей трейлеры.
– К тому же я не уверен, что и момент для выслушивания этих слов вы выбрали идеально.
– Поймите меня правильно. За последнее время я слышал слишком много разных мнений относительно «чистой силы» – от утверждений, что скоро мы будем продавать портативные генераторы по всему миру и закрывать нефтедобычу до брезгливых заявлений, что все разговоры об абсолютном топливе – это всего лишь дилетантские бредни. Какой пункт проблемы дает основания для столь различных мнений? Я ведь видел, как работала ваша «черепаха» перед телекамерой. Недолго работала. Почему недолго? Потому что больше не может или потому что время телепередачи ограничено?