Кто проспал начало войны?
Шрифт:
Дело в том, что при «повышении боевой готовности» армейское командование обязано выполнить некие мероприятия. Например, в современной армии они такие:
— командирский состав и «сверхсрочники» переводятся при необходимости на казарменное положение;
— отменяются все виды сборов, отпуска;
— все подразделения возвращаются в расположение;
— техника текущего довольствия снимается с кратковременного хранения;
— АКБ (аккумуляторные батареи) устанавливаются на технику ТД;
— учебно-боевая техника и вооружение загружаются боеприпасами;
— усиливается наряд;
— устанавливается круглосуточное дежурство ответственных офицеров штабов;
— проверяется система оповещения и
— прекращается увольнение в запас;
— архивы готовятся к сдаче;
— оружие и боеприпасы выдаются офицерам и «сверхсрочникам».
В РККА тех лет при переводе с «постоянной боевой готовности» в «полную» должны были отрабатываться точно такие же мероприятия. Все эти действия в западных округах следовало отработать после получения Директив НКО и ГШ от 10–12 июня, первой фразой в которых стояло «Для повышения боевой готовности…». И уж тем более — после 18 июня, когда пришел приказ о приведении в боевую готовность оставшихся частей округов.
С получением Директивы «Для повышения боевой готовности…» Павлов просто обязан был отменить всякие «плановые занятия», «все виды сборов и отпуска». Павлов обязан был выполнить эти мероприятия, а потом начать выполнять и остальные задачи, предписанные Директивой от 10 июня и согласно Плана прикрытия округа. По этой Директиве «все подразделения возвращаются в расположение», в места дислокации, чтобы начать выходить в «районы, предусмотренные Планом прикрытия».
При повышении боевой готовности в войсках обязаны были установить аккумуляторы на технику, а технику снять с консервации и загрузить в нее вооружение и боеприпасы. И самое главное — вернуть в расположение с полигонов все подразделения. Но Павлов еще и после 15 июня дает команду отправить артиллерию из частей на полигоны к самой границе на стрельбы! Зенитную же артиллерию он «забыл» вернуть из-под Минска.
Но и это не все. Исследователь Д. Егоров пишет в своей книге «Июнь 1941. Разгром Западного фронта»: «…Дичайшая нелепая накладка случилась с 235-м гаубичным артполком 75-й дивизии 4-й армии. Как вспоминал бывший вычислитель В.Е. Козловский, в четверг, 19 июня, все имевшиеся оптические приборы были изъяты и увезены в Минск на поверку. Полк остался без панорам, буссолей, теодолитов и даже без стереотруб. По результатам зимних контрольных стрельб 235-й ГАП получил высокую оценку, но вследствие данного «мероприятия» эффективность его действий 22 июня представляется весьма сомнительной». (с.49) там же: «67-й ЛАП получил дивизионные пушки В.Г. Грабина Ф-22 или Ф-22 УСВ и 122-мм гаубицы. Однако как вспоминал П.Н. Черняев, служивший в этом полку, за несколько дней до войны было получено распоряжение: все полковое снаряжение сдать в обмен на новое. Он писал, что сдали упряжь и весь конский состав, но новых средств тяги не получили. Поэтому вся матчасть артиллерии была впоследствии потеряна, а командир полка майор Чумак погиб — ему оторвало обе ноги, и он истек кровью [76, письмо] (76. Воспоминания В.В. Свешникова, 164-й ЛАП 2-й СД)».
Интересные «накладки случились» в ЗапОВО… В эти же дни, 20 июня, в соседнем ПрибОВО в 270-м корпусном (гаубичном) артполку от командира полка некий генерал, замкомандующего округом, также требовал сдать прицелы на «поверку» в Ригу. Но дело в том, что оптика в артиллерии не сдается «на поверку» в принципе. Т. е. данные приказы преступны «по определению» (подробнее — в отдельном исследовании в следующей книге).
Кроме того, Павлов и Копец 21 июня после 18.00 дали команду с части истребителей округа, до этого находившихся в состоянии готовности № 1, с пилотами, дежурившими в кабинах сутками, слить топливо и снять вооружение с боеприпасами. Этот приказ упоминает С.Ф. Долгушин, в июне 1941-го летчик 122 ИАП. Возможно, этот приказ делался не для одного этого ИАП, а по всему округу, но не все его выполняли.
При
4-й армии совершенно секретная инструкция и распоряжение об изъятии боекомплекта из танков и хранении его в складе «НЗ»». (ЦАМО СССР, Ф. 15, оп. 977 441, д. 2, л. 371). А ведь дивизия дислоцировалась в Бресте, т. е. непосредственно на границе.
Подобные факты «ослабления мобилизационной готовности» в округе Павлова историки наверняка могут назвать десятками. Но если бы все это произошло не в дни ожидания войны, то, возможно, данные факты деятельности Павлова и можно было бы попробовать списать на «извечное русское разгильдяйство». Но когда видишь, что делалось в соседних округах, возглавляемых обычными командирами (не Героями СССР к тому же), в которых подобных фактов «разгильдяйства» было намного меньше, трудно не прийти к мысли, что Павлов и его замы совершили именно измену. Тем более что действий одного Павлова в той ситуации вполне хватало для развала округа и фронта: достаточно было просто не исполнять приказы из Москвы, или только делать вид, что исполняешь.
После оглашения «обвинительного заключения» начался последний допрос Павлова и его замов на судебном заседании, после которого был вынесен окончательный приговор. Протокол суда достаточно объемен и состоит из протоколов допроса Павлова и его замов. Собранный вместе, текст показаний обвиняемых генералов дает представление о том, как развивались события в Белоруссии и какое отношение имеет ко всему этому «злодей и тиран» Сталин. Показания, относящиеся к исследуемому вопросу, я выделил.
«№ 5. Протокол закрытого судебного заседания Военной Коллегии Верховного Суда Союза ССР по делу Павлова Д.Г., Климовских В. Е., Григорьева А.Т. и Коробкова А. А.[3]
Москва 22
июля 1941 г.
Совершенно секретно
Отп. 1 экз.
Председательствующий — армвоенюрист В.В. Ульрих[4] Члены — диввоенюрист А.М. Орлов и диввоенюрист Д.Я. Кандыбин Секретарь — военный юрист А. С. Мазур.
В О часов 20 минут председательствующий открыл судебное заседание и объявил, что подлежит рассмотрению дело по обвинению бывшего командующего Западным фронтам генерала армии Павлова Дмитрия Григорьевича, бывшего начальника штаба Западного фронта генерал-майора Климовских Владимира Ефимовича, — обоих в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 63–2 и 76 УК БССР; бывшего начальника связи штаба Западного фронта генерал-майора Григорьева Андрея Терентьевича и бывшего командующего 4-й армией генерал-майора Коробкова Александра Андреевича, — обоих в преступлении, предусмотренном ст. 180 п. «б» УК БССР.
Удостоверившись в самоличности подсудимых, председательствующий спрашивает их, вручена ли им копия обвинительного заключения и ознакомились ли они с ним.
Подсудимые ответили утвердительно.
Оглашается состав суда и разъясняется подсудимым право отвода кого-либо из состава суда при наличии к тому оснований.
Отвода составу суда подсудимыми не заявлено.
Ходатайств до начала судебного следствия не поступило.
Судебное следствие:
Председательствующий оглашает обвинительное заключение и спрашивает подсудимых, понятно ли предъявленное им обвинение и признают ли они себя виновными.