Кто стреляет последним
Шрифт:
Стоп, сказал себе Турецкий. На пульт «02» поступают сотни звонков. Среди них нужно было отследить единственный — от лаборантки. Следовательно, человека, который работал на компьютере Главного управления внутренних дел, должны были предупредить. Как? Ему могли позвонить и сказать, что к чему. Но — как позвонить? По городскому телефону на общий телефон ГУВД? Риск. А иначе — как?
Турецкий чувствовал, что эти вопросы в одиночку он решить не сможет, и отложил их на время.
До конца рабочего дня оставалось еще часа три, и он использовал их, чтобы осмотреть место, где была задавлена Надя.
Еще накануне своего появления в институте Осмоловского Турецкий внимательнейшим образом изучил все материалы дела, дотошно расспросил следователя Мосгорпрокуратуры Аркадия Косенкова и начальника второго отдела МУРа, занимавшегося расследованием убийств. Так что, строго говоря, практической необходимости ехать на место происшествия не было. Но излишним это тоже не было. По своему опыту Турецкий знал, что иногда даже посторонние, не имеющие, казалось бы, непосредственного отношения к делу подробности наталкивают на мысли, помогающие расследованию.
На этот раз никаких особенных подробностей не обнаружилось, но в одном Турецкий убедился твердо: убийство лаборантки профессора Осмоловского было, безусловно, импровизацией. Ни одна, даже очень высоко организованная, банда не успела бы за такое короткое время найти продовольственный фургон, подогнать его в нужно место и совершить то, что они совершили. Неизвестно, на что они рассчитывали, но им просто повезло: фургон стоял на самом удобном месте, напротив ворот продовольственного склада универмага, шофер пошел пообедать. Возможно, кто-то Надю держал, а другой осаживал машину к воротам. Может, не держал, а просто ждали, когда она выйдет из подъезда и пройдет мимо этих ворот — а она должна была мимо них пройти. Во всяком случае, расчет полностью удался: Надю вдавило в ворота задним бортом грузовика, и надежды на ее спасение не было. После этого машину отогнали километра на два и бросили. Закончив обед и не обнаружив своей машины, шофер кинулся в милицию, но оперативники были уже на месте. На всякий случай шофера задержали, но вскоре отпустили, потому что в момент убийства он сидел за обеденным столом вместе с женой, тещей и двумя взрослыми дочерями. Алиби его было бесспорным.
Вернувшись на работу, Турецкий позвонил на таможню. Разумеется, никакого Минкуса там никогда не было, да и такого отдела — отдела стратегического сырья — в системе таможни не существовало. Примерно такого ответа Турецкий и ожидал. Дополнительно он выяснил: никаких подозрительных грузов, требующих химических анализов, за последнее время через таможню не проходило, тем более — ампул с веществом неизвестного состава. Так — обычная контрабанда, немного наркотиков и эскиз Рубенса, похищенный из частной коллекции. Эскиз был идентифицирован специалистами и возвращен владельцу.
— Поздравляю! — сказал Турецкий. И не успел положить трубку, как раздался звонок внутреннего телефона.
— Александр Борисович? — услышал он голос Меркулова, из чего заключил, что Меркулов в кабинете не один: они уже много лет были на «ты», а по имени-отчеству обращались друг к другу только в присутствии посторонних.
— Слушаю вас, Константин Дмитриевич.
— Зайдите ко мне.
— Иду.
II
В кабинете заместителя Генерального прокурора России, куда, коротко постучав, вошел Турецкий, было полно народа. Сам Меркулов и рыжий человек в штатском сидели на сдвинутых к окну креслах и покуривали, изредка прихлебывая из стаканов, наполненных какой-то белой жидкостью, похожей на минералку. В штатском Турецкий сразу узнал своего давнишнего друга Славу Грязнова, который больше года назад ушел из МУРа и открыл частное сыскное агентство «Глория», назвав его в свою честь. Вячеслав — Слава. А «Глория» — это и означает «слава». «Не от скромности ты умрешь, — еще в пору становления «Глории» сказал ему Турецкий. — От чего угодно, но только не от скромности».
Кроме Меркулова и Грязнова, в кабинете копошилось еще человек шесть — молодые ребята в джинсах и свитерах. Они обшаривали какими-то приборами все углы, шкафы и стены. Один из них даже, как показалось Турецкому, лазал по потолку.
— Вот и вся команда в сборе, — прокомментировал Меркулов появление Турецкого. — Присаживайся.
Турецкий радушно пожал руку Грязнову, кивнул на ребят:
— Твои?
— Мои.
— Что они тут делают?
— А вот то и делают, о чем мы с тобой говорили, — вместо Грязнова ответил Меркулов. — Ищут «жучки».
— А почему бы вам официально не вызвать техников? — удивился Турецкий.
— А сам-то ты как думаешь — почему? — вопросом на вопрос ответил Меркулов.
— Ну, знаете! Есть такая болезнь. Не знаю научного названия, но если попросту говорить — шпиономания. Вы ее часом не подхватили?
— Может, и подхватил, — согласился Меркулов. — Но сейчас я хочу совершенно точно знать, есть тут «жучки» или нет. Абсолютно точно, — повторил он. — Чтобы — без малейших сомнений.
Он достал из сейфа еще один стакан и плеснул туда жидкости из квадратной бутылки. Турецкий попробовал. Это была не минералка.
— Драй-джин, — объяснил Грязнов. — Что-то последнее время испытываю я к нему слабость.
— Пропьешь ты, Славка, свое агентство на этом драй-джине, — усмехнулся Турецкий.
— Никогда, — возразил Грязнов. — Я его не покупаю — клиенты приносят. Как говаривали в старину валяльщики валенок — давальческий материал.
Ребята свернули свои приборы. Один из них подошел к Грязнову:
— Все в порядке. Только один «жучок» нашли — в настольной лампе.
— Все-таки был! — заметил Меркулов.
— Пусть и будет, — посоветовал парень. — Мы задействовали его через выключатель. Так что, если нужно, вы просто выключаете настольную лампу и говорите о чем угодно. Хоть о бабах. А если снять — другие влепят. Коль уж один поставили, значит, следят.
— Резонно, — подумав, согласился Меркулов.