Кто стреляет последним
Шрифт:
— Как знаешь, — согласился Меркулов. — Действуй!
Из своего кабинета Турецкий созвонился со следователем Мосгорпрокуратуры Аркадием Косенковым и попросил его приехать к начальнику второго отдела МУРа подполковнику Яковлеву, а сам пешком отправился на Петровку.
Начальник МУРа генерал Федоров, к которому Турецкий зашел первым делом, встретил его дружелюбно-насмешливым возгласом:
— А, корреспондент! Привет-привет! Как жизнь молодая?
— Я вас умоляю! — взмолился Турецкий. — Забудем про корреспондента, а? Так ведь и приклеится прозвище, не отстанет!
— Ладно, не буду, — смилостивился Федоров. — Значит, все возвращается
— Нет. По делу я к Яковлеву. А к вам заглянул просто засвидетельствовать свое почтение.
— Засвидетельствовал? — спросил Федоров.
— Засвидетельствовал.
— Тогда — всего! Извини — дела…
В кабинете начальника второго отдела МУРа перед письменным столом Яковлева сидела роскошно одетая дама средних лет и курила длинную черную сигарету. Сам Яковлев, склонившись над столом, усердно что-то писал. Вся его плотная, с широкими плечами фигура была напряжена, словно бы он не ручкой водил по бумаге, а выполнял какую-то нелегкую физическую работу.
— Женщина пишет, мужчина курит — «контора». Женщина курит, мужчина пишет — допрос, — констатировал Турецкий, останавливаясь на пороге. — Похоже, я помешал?
— Заходи, — кивнул Яковлев. — Мы уже заканчиваем.
Он дал женщине подписать протокол допроса, отметил пропуск и выпроводил ее из кабинета.
— Чертова писанина! — пожаловался он, пожимая Турецкому руку. — Когда же у нас будет, как в Америке? Сидит стенографист — тюк-тюк, и все готово!
— Будет, — успокоил его Турецкий. — Когда обгоним Америку по производству мяса и молока на душу населения.
— Утешил! — усмехнулся Яковлев. — Ну, разузнал что-нибудь в институте Осмоловского?
Турецкий не успел ответить. В дверь постучали, всунулся Косенков:
— Можно?
— Вот что значит хорошее воспитание! Входи, — пригласил Яковлев. — Располагайся.
Следователь Аркадий Косенков был похож на кого угодно, но только не на работника прокуратуры. Маленький, круглолицый, при всех своих двадцати пяти — двадцати шести годах тянущий уже килограммов на восемьдесят. В рыжеватых его волосах по бокам намечались залысины. И двигался он как-то замедленно, будто бы сонно. Но голос звучал бодро:
— Я не опоздал? Час пик, в транспорте — битком народу.
— В самый раз успел, — успокоил его Яковлев. — Александр Борисович только собрался рассказать о своих изысканиях. Давай, Саша, мы все — внимание.
Когда Турецкий закончил свой рассказ, Яковлев, подумав, кивнул:
— Немало. Почему вы с Меркуловым уверены, что убийц лаборантки предупредил именно оператор службы «02»? Им мог стукнуть и кто-нибудь другой.
— Мог, — согласился Турецкий. — Но эта версия выглядит наиболее вероятной. Проверим. Нет — будем искать дальше.
— Давай, Аркадий, твоя очередь, — предложил Яковлев.
Рассказ Косенкова оказался дельным. Он выяснил, что в тот день, когда были убиты профессор Осмоловский и его лаборантка, в смене службы «02» работало девять девушек и молодых женщин и трое мужчин. Женщин Аркадий сразу исключил из сферы внимания. Такие дела — не для женщин. Или это должна быть такая Мата Хари, что это не могло бы не почувствоваться хотя бы по силе характера, которую никаким простодушием не скроешь. А женщины и девушки в операторской были самые обычные, обремененные детьми, семейными и личными неурядицами и добыванием хлеба насущного. Двое из мужчин тоже не вызвали подозрений: люди проверенные, работавшие в УВД по двадцать с лишним лет и дотягивающие до пенсии. А вот третий выглядел явно белой вороной. Валентин Голышев. Двадцать восемь лет. После Бауманского два года учился в русско-американском колледже со специализацией по компьютерам. Обучение там платное. Платил за него Мост-банк. Потом от его услуг отказались, штаты банка были уже заполнены. И он пошел оператором в «02». Взяли охотно, потому что квалификация очень высокая, а ставки там — ну, сами знаете.
— И все-таки пошел? — спросил Яковлев.
— Пошел, — подтвердил Косенков. — Работает там уже три года. Замечаний по работе нет. Холост. Живет в однокомнатной квартире на Ленинградском проспекте. Квартиру купил около года назад. Уже по новым бешеным ценам. Я бы назвал их крокодильскими.
— Вот как? — оживился Турецкий. — Откуда ты это знаешь?
— Заехал в РЭУ, спросил.
— Но, может, родители ему помогли? — предположил Яковлев.
— Отец у него инженер, мать бухгалтер.
— Это становится интересным, — отметил Яковлев.
— И весьма, — кивнул Турецкий. — Что еще?
— Ездит на белой «пятерке». Правда, не новой.
— Так у него и тачка есть?
— Говорит, досталась по наследству. У него действительно отец с полгода назад умер. Но… — Косенков задумался, словно бы задремал.
— Но? — поторопил Турецкий.
— Машины-то у его отца никогда не было. И у матери тоже.
— Точно? — спросил Яковлев.
— Точно. Проверил в ГАИ.
— Дальше?
— Курит «Мальборо».
— Пол-Москвы курит «Мальборо», — проговорил Турецкий.
— А вы, между прочим, «Космос», — отозвался Косенков. — «Мальборо» стоит тысяч пять, а зарплата у оператора — тысяч семьсот — восемьсот. Да и то — с выслугой.
— Нелишнее наблюдение, — согласился Турецкий. — Слушай, Аркадий, ты только, если можно, чуть поживее, а то мы здесь до утра просидим.
— А мы разве куда-нибудь спешим? — удивился Косенков. — Так вот, в тот день Голышев в двух случаях вел себя не совсем обычно. Это мне девушки рассказали, его соседки, — у них компьютеры рядом стоят. Примерно в половине седьмого в кармане у него пискнул пейджер…
— Так у него и пейджер есть, скажите пожалуйста! — прокомментировал Турецкий.
— Простенький, цифровой, из самых дешевых. Говорит, фирма подарила в рекламных целях. Проверить это мне не удалось. Так вот, он посмотрел на дисплей, там был только номер, и сказал, что ему нужно срочно позвонить по личному делу. Но дежурным телефоном не воспользовался: вышел на улицу, позвонил, вероятно, из автомата. А когда вернулся, угостил соседок пиццей — заодно, говорит, купил. После этого, особенно к концу смены, после 21, он стал чаще вставать из-за своего компьютера и прохаживаться по операторской, будто разминаясь. А сам, как я полагаю, смотрел на экраны других операторов. Информация от лаборантки Осмоловского поступила на компьютер его соседки слева. Она еще сказала: «Господи, какой ужас!» Минуты через две он вдруг вспомнил, что забыл запереть машину, попросил девушек приглядеть за его экраном и быстро вышел. Вернулся минут через десять. На вопрос, не украли ли чего, отмахнулся: все в порядке, запер, просто показалось, что оставил открытой. В 24 смена кончилась, и все разъехались по домам. Вот и все, — заключил Косенков и вновь словно бы впал в дремоту.