Кто-то чудесный
Шрифт:
Он порывисто задрал рукава куртки и вытянул вперёд смуглые руки.
– Давай без демонстраций. Почём я знаю, может, ты какую-то дрянь нюхаешь, а не колешься, - устало отрезала Элис, не давая сбить себя с толку.
– Или амфетаминами закидываешься. И вообще, в любой момент тебя может забрать соцслужба, и поделом. Где твоя семья? Только не ври.
– Они меня выгнали, - помедлив, нехотя буркнул пацан.
– Когда узнали, что я... в общем, что я. Да и не семья они мне были, так, родичи. Дядька Сандро, материн двоюродный брат. А мать умерла. Давно уже, - он вздохнул
– Я зиму в Техасе перекантовался, там теплее.
– Понятно. Бывает, - сухо констатировала Элис и свободной рукой открыла бардачок.
– Но на жалость мне не дави, я не жалостливая. "Сникерс" вот возьми, если голодный, и пепси под сиденьем. Денег, пару десяток, могу дать. И довезу до Маунтин-Риверса, я туда и еду, скоро там родео отроется.
– У! Ствол!
– заметив в бардачке "беретту", мальчишка покосился на Элис с возросшим уважением и проворно сцапал "сникерс".
– Спасибо. А ты и вправду крутая, Элис Не-Даёт! Зря ты не хочешь меня взять, я бы тебе пригодился, - заключил он убеждённо и, пошуршав обёрткой, откусил сразу половину батончика.
– Я обычно даже попутчиков не беру, не то что... напарников, - отрезала Элис, прибавив скорости. Они уже выехали на федеральную трассу, лента дороги под колёсами трейлера стелилась ровно.
– А такого раздолбая, как ты, мне тем более не надо.
Она по-прежнему не понимала, зачем вообще слушает его байки. "Пригодился бы"! На долю секунды она даже... что? Заколебалась? Сумасшествие какое-то. Цыганский гипноз!
Элис подумала, что не стоит рассказывать Киту о том, как цыганский оборвыш с её помощью улизнул от погони. Кит её просто засмеёт и правильно сделает.
Оборвыш тем временем проглотил "сникерс" и допил пепси. Облизнувшись, вытер рот тыльной стороной ладони и сообщил:
– Ладно, тогда высади меня прямо здесь. Нахрена мне сдался твой Маунтин-Риверс, там одно жлобьё живёт. И шериф - зануда злющий. Голосну сейчас, - он расплылся в мечтательной и беспечной ухмылке, - и добрый Боженька с Марией-Девой и пресвятым Иосифом пошлют мне симпотного водилу!
Элис следовало бы вздохнуть с облегчением, но никакого облегчения она не ощутила. Покачав головой, она сбросила скорость, направляя фургон к обочине.
– Сколько тебе всё-таки лет?
– отрывисто спросила она, снова открыв бардачок, где у неё хранилась небольшая заначка наличных. Лезть в поясной кошель при этом бродяге ей не хотелось, каким бы безобидным он ни казался.
– Девятнадцать, - без запинки соврал пацан и живо схватил протянутую ему двадцатку.
– А ещё столько же дашь?
– А правду скажешь?
– вопросом на вопрос ответила Элис, всматриваясь в его замурзанную остроскулую физиономию. Ей следовало бы довезти его до полицейского участка или до офиса пресловутого зануды-шерифа и сдать властям. Пусть бы они с ним разобрались и определили куда следует. Но ведь сбежит же и оттуда!
– Шестнадцать. Скоро семнадцать, - пробурчал парень, исподлобья зыркнув на неё.
– Честно, не вру.
– Тебе нельзя оставаться на дороге, - сердито и беспомощно проговорила Элис, на миг коснувшись его исцарапанной грязной руки.
– Если ты не хочешь возвращаться к своему дяде...
– Он меня выгнал, говорю же, - нетерпеливо перебил тот, - и всё равно не примет обратно. Забей.
– Тогда обратись к властям и живи в приюте до совершеннолетия, - с жаром продолжала Элис, не обращая внимания на его протестующее мычание.
– Подумай сам, ты же не дурак. Ты голодаешь. Рискуешь заболеть. Вообще рискуешь жизнью! Ты сам признал, что на дороге страшно!
– Ай, да брось!
– досадливо отмахнулся пацан.
– Я это про тебя сказал, потому что ты баба. Женщина то есть. А я мужик и могу за себя постоять. Не хочу за решётку. И чтобы всякие козлы мной командовали, тоже не хочу. Я волю люблю. А чтоб я не голодал... ну, просто подкинь ещё бабла, не жмись, а?
Улыбка его была лукавой и безмятежной.
Элис со вздохом прибавила ещё двадцатку. Выброшенные деньги.
Мальчишка ловко сцапал купюры у неё из рук и завозился с защёлкой на дверце. Кое-как открыл замок, подхватил свой рюкзак и спрыгнул с подножки. Элис, обняв Берту за шею, внимательно смотрела на него с высоты кабины. Сердце у неё почему-то остро защемило. Она подумала, что парень напоследок непременно её обругает - в этом не было бы ничего удивительного.
– Бывай, Элис Не-Даёт!
– весело крикнул тот, поворачиваясь к ней.
– Пока, собачища, - уже потише добавил он, робко взглянув на Берту.
– Её зовут Берта, - зачем-то напомнила Элис. Сердце щемило всё сильнее.
– Ещё увидимся, - жизнерадостно закончил Гэл Чирешару и захлопнул за собой дверцу.
"Боже упаси", - устало подумала Элис и нажала на педаль газа. Старикан сперва медленно, а потом всё резвей тронулся вперёд. Тонкая, словно нарисованная тушью, мальчишечья фигурка растворилась в подступившей мгле.
– Дитя природы, - пробормотала Элис, через силу усмехнувшись.
"Всех не пережалеешь", - отчётливо произнёс Кит у неё в голове.
* * *
Стоя на обочине, Гэл уныло смотрел вслед отъехавшему фургону. Там, в кабине, ему было тепло - и не только потому, что работала печка. Тепло исходило от этой женщины, от Элис. Она была доброй - это Гэлу стало ясно, едва только он взглянул на неё. Доброй, печальной и красивой, будто какая-то кинозвезда, с этими рыжими волосами и зелёными глазами. Но всё равно она его прогнала.
Гэл не мог обижаться на неё за это, будучи просто засранцем-оборванцем, да ещё и цыганом. Правда, на кой он ей сдался? Она и так столько для него сделала: спасла от громил Уинстона, накормила и даже дала денег. Сорок баксов! Ему повезло.
Гэл упрятал аккуратно свёрнутые купюры в карман ветровки, натянул её как следует и застегнул "молнию" до самого подбородка. Ночь обещала быть холодной, а ему никак нельзя было простыть и свалиться с пневмонией. Не хватало ещё оказаться в благотворительной больничке, а потом - в приюте для малолеток, о котором толковала Элис. Она и в самом деле волновалась за него, так горячо уговаривала. Вот чудачка.