Кто-то чудесный
Шрифт:
А Гэл так и остался сидеть в одних трусах на стуле с вычурной резной спинкой, вяло гадая, не заругается ли на него за это Миллер. Вон как тот взбеленился когда-то из-за несчастного старого столика в холле! Но у Гэла просто не было никаких сил встать. И мысли у него текли медленно-медленно, как тоненькая струйка воды, которую что-то перекрывало.
Он чуть не убил человека, вот что.
Снаружи послышались быстрые шаги, и Миллер деловито произнёс, не заглядывая в спальню:
– Видишь в углу дверь? За эркером?
Гэл
– Там ванна. Включай воду, лезь туда и отмокай, сколько тебе надо. Не утонешь?
Гэл потряс головой и промямлил, что постарается.
– Потом наденешь мой халат и выйдешь на кухню, - распорядился шериф.
– Вы дозвонились до Элис?
– сипло спросил Гэл, кое-как поднимаясь на ноги.
– Да. Застряла в Биг-Тимбере, вернётся завтра к вечеру, - коротко ответил шериф.
– Там дорогу завалило. Она спросила, почему ты не отвечаешь на звонки. Я объяснил, что твой телефон стоит на зарядке, а ты переутомился после грамматики и уже спишь, - в его голосе явственно послышалась усмешка.
– Давай, мойся и выходи.
Шаги отдалились.
Залезая в огромную ванну на изогнутых ножках, Гэл подумал, что шериф Миллер, оказывается, не дурак правдоподобно приврать - несмотря на все свои, как выражался Кит, высокоморальные принципы. И, подумав так, даже улыбнулся.
Он пролежал в этой роскошной ванне, наверное, с час, подливая туда горячей воды и сдувая с носа пену, вкусно пахнущую ванилью. В спальнях наверху не было ванн, только душевые кабинки, тоже шикарные, но эта ванна была просто райским чертогом.
Наконец Гэл неохотно вылез, вытерся огромным вишнёвым полотенцем, свисавшим с подставки, ополоснул райский чертог и натянул постиранные трусы, успевшие высохнуть на горячем радиаторе. Накинул на плечи махровый, тоже вишнёвого цвета, халат, в котором точно чуть не утонул, и старательно завязал пояс. Поерошил растопыренными пальцами влажные кудри и босиком пошлёпал на кухню, где чем-то умопомрачительно вкусно пахло.
При виде него Джой, лежавший на подстилке, бойко замолотил по полу пушистым хвостом, и у Гэла малость отлегло от сердца.
– Ветеринар приезжал?
– обеспокоенно поинтересовался он, поворачиваясь к Миллеру. Тот сидел на высоком табурете у барной стойки, уже в чистой голубой рубашке и сухих джинсах. Где он их взял, раз Гэл оккупировал его спальню, осталось непонятным.
Ещё немного помявшись, Гэл тоже вскарабкался на табурет у стойки, старательно придерживая халат.
– Да, Биллингс сумел сюда добраться, - неспешно отозвался Миллер, сам поднявшись с места.
– Сказал, что это, скорее всего, просто сильный ушиб, но завтра нужно обязательно свозить малыша на рентген,.. А ты как? Оклемался немного? Тогда давай, ешь.
И перед носом у Гэла возникла глубокая тарелка, до краёв наполненная овощным рагу, из золотистых, томатно-баклажанных глубин которого призывно торчали свиные хрящики и ломтики куриной грудки. Ничего прекраснее он в жизни не видывал! У него просто слюни побежали, как у бульдога, и он даже застонал, хватая вилку.
Шериф снова уселся на табурет, искоса наблюдая за тем, как Гэл уплетает рагу. Когда же тот опустошил тарелку и даже вытер её кусочком хлеба, Миллер негромко велел:
– А теперь, Гэл Стефан, рассказывай, как всё произошло, от начала и до конца, ничего не пропуская.
Можно было ожидать, что он скажет: "И не ври", но... не сказал.
Гэл поёрзал, покашлял, прочищая саднившее горло, поднял на шерифа глаза и принялся рассказывать, начиная с того момента, когда он решил пойти на кухню вместе с Джоем и вырубился свет. Шериф внимательно слушал, не перебивая и не переспрашивая, но спокойный взгляд его голубых глаз будто держал Гэла, не давая ему сбиться.
– Берроуз упал... и я решил, что он умер... и вы приехали, - закончил Гэл, уже едва ворочая языком, и зябко сгорбился. Даже под тёплым халатом его опять начало знобить.
– Берроуз намеревался тебя изнасиловать?
– неожиданно спросил Миллер, и Гэл вскинул на него потрясённый взгляд.
– Н-не знаю, - запинаясь, пробормотал он.
– Он начал меня душить... и орать, что...
– Что ты ему сейчас за всё заплатишь, я понял, - прервал его Миллер.
– И адвокат Берроуза наверняка заявит, что эти слова можно трактовать как угодно. Что тот собирался тебя ограбить, к примеру. Но когда ты сам будешь давать показания в участке и в суде, скажи, что Берроуз хотел надругаться над тобой. Это произведёт сильное впечатление на судью Литтлхок. Она у нас особа впечатлительная, - Миллер сухо усмехнулся.
– Кроме того, этот скот ведь и раньше нападал на тебя. Мисс Хилл может это официально засвидетельствовать.
– Я вообще ни о чём таком не думал, когда он меня схватил, - честно признался Гэл и снова поёжился.
– Само собой, - устало кивнул Миллер.
– Ты просто сражался за свою жизнь, и у тебя получилось. Ты не трус, Гэл Стефан, - он сделал такое движение, словно хотел взять удивлённого Гэла за руку или потрепать по плечу, но вовремя сдержался. И хмуро закончил, уже не глядя на него: - Но с твоей стороны было чудовищной глупостью выходить из дома.
Гэл виновато понурился и внезапно подумал, что если бы на месте этого сурового невозмутимого человека с холодными глазами сейчас сидел Ша Акичита, то он, Гэл, уже ревел бы навзрыд, уткнувшись в его надёжное широкое плечо. Но он нипочём не мог представить себе, что способен разреветься, уткнувшись в плечо шерифа Миллера.
Он вновь тоскливо поёрзал на табурете и наконец, собравшись с духом, выпалил:
– Меня посадят в тюрьму? Дадут срок?
– Возможно, - помедлив, лаконично отозвался Миллер.
– Но маловероятно.
Тут Гэл кое-как перевёл дыхание.
– Ты несовершеннолетний, - продолжал Миллер.
– .На тебя было совершено нападение. Ты защищался, хоть и не имел права брать пистолет. И не забудь о "доктрине крепости". То есть о законной защите от вторжения, - пояснил он, видя недоумение Гэла.
– Это один из основных постулатов нашей правовой системы, появившийся со времён первых поселенцев. Так что больше всего тебе повезло с тем, что тачка этого скота влетела на мой участок, - брови его снова сошлись к переносице, и он резко бросил, сверля Гэла взглядом: - Кстати, Гэл Стефан, бродяжничая по округе, ты когда-нибудь задумывался над тем, что, согласно этой доктрине, любой фермер, застукавший тебя за ночёвкой в своём сарае, также имеет полное право выстрелить в тебя?