Кто-то чудесный
Шрифт:
Они с Гэлом уставились друг на друга, потом на Миллера, и Гэл гневно выпалил:
– Ша Акичита неспособен никого запугивать! Он добрый! И вообще... это же его горы!
– Это тот парень, что учил тебя стрелять, Эсмеральда?
– с любопытством спросил Кит.
– И катал тебя на своём розовом пони? Парень, на которого ты пускаешь слюни вплоть до полного обезвоживания?
Повисло зловещее молчание, а потом Миллер пришёл в себя и разжужжался, словно рой разъярённых пчёл. Даже Киту не удавалось вставить ни слова в его гневный монолог, и он попросту
– Я не заигрывал!
– заорал наконец Гэл, срываясь с места.
– Понятно вам?! Не заигрывал! Мне просто было хреново... и страшно! Страшно! А Ша Акичита - он хороший! И он мне помог! Отцепитесь от него!
– Ну-ка, прекрати истерить, - жёстко приказал Миллер, тоже поднявшись из-за стола. Светлые глаза его заледенели.
– Этот человек подозрителен - ведёт асоциальный образ жизни...
– Он живёт, как его предки, что тут плохого?
– перебила его Элис, тоже не выдержав.
– Честное слово, вы перегибаете палку, шериф. Гэл скрыл от меня первую встречу с этим человеком, но во время второй встречи Ша Акичита вёл себя очень достойно и очень добросердечно по отношению к нам обоим. Вообще он называет Гэла братишкой.
– Необычайно весомый аргумент в его пользу, - саркастически заметил Миллер.
– Гэл Стефан, к сожалению, неразборчив в своих спонтанных привязанностях, но вы-то, мисс Элис...
Дальше Гэл слушать не желал. И не желал, чтобы Элис услышала ругательства, вскипевшие у него на языке. "Нудный задрот" было самым мягким из них. Он выскочил из-за стола и стремглав кинулся вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки. Забился в свою комнату и рухнул на кровать.
Впору было завыть от безнадёги. Они с Элис во всём зависели от этого задрота, жили в его доме, под его грёбаной защитой! Теперь копы привяжутся ещё и к Ша Акичите, как репьи, и опять из-за Гэла! Мария-Дева и святой Иосиф нарочно, что ли, посылают Гэлу всякие испытания?!
Он боднул головой подушку и сдавленно заскулил от бессилия, когда одно из этих испытаний, самое противное, кашлянуло у двери и постучало по косяку костяшками пальцев.
– Я вовсе не имел в виду, что ты... сексуально неразборчив или что-то в этом роде, - сухо проронило испытание.
– Я всего лишь хотел сказать, что ты слишком доверчив и тянешься к любым рукам, которые кажутся тебе добрыми. Как щенок.
Вот спасибо-то!
– Подите вы нахрен, - прошипел Гэл в подушку.
– Ты что-то сказал?
– осведомился шериф почти мягко.
– Что я сплю!
– выдавил Гэл и рывком надел подушку себе на голову. Так что удаляющихся шагов Миллера он уже не слышал, но вошедшая следом Элис стащила подушку с его головы, взъерошила ему хвостик волос на макушке и мягко проговорила:
– Не переживай за Ша Акичиту. Он ни в чём не виноват и докажет, что не виноват. Я ему тоже верю.
Гэл порывисто приподнялся на локте и уставился в её серьёзные глаза:
– Он тебе тоже нравится? Ну скажи же, скажи! Я, чёрт, не про... не про сексуальные предпочтения, как гундел тут этот нудила!
Элис укоризненно поморщилась при этих словах, но улыбнулась.
– Ша Акичита... хороший человек. Как и шериф Миллер. Шериф просто беспокоится о нас, он не хотел тебя задеть или оскорбить. Всё уладится, правда. Спокойной ночи.
Она ещё раз потрепала его по волосам, потушила свет и бесшумно прикрыла за собой дверь.
"За тебя, Гэл Стефан, я тоже беспокоюсь"...
Гэл уронил голову на руки и горячо взмолился Марии-Деве, чтобы слова Элис и впрямь сбылись. Чтобы все их испытания наконец завершились!
Но через несколько дней ему пришлось застрелить человека.
* * *
Гроза в тот вечер разразилась такая, какой Гэл давно не видывал. Поглядев в окно, за которым бесновалась буря и метались, колотя по стеклу, ветки росшего у дома вяза, он вспомнил, как ночевал в продуваемых ветром щелястых сараях на чужих выгонах. Во время своих одиноких скитаний ему не раз приходилось проводить ночи именно так - зарывшись в фермерское сено вместе с какой-нибудь бродячей, как он сам, шавкой - и гадать, не снесёт ли эту развалюху ураганом.
А сейчас он - подумать только!
– сидит под крышей и под крылышком самого вредного на всём Среднем Западе шерифа! Под очень нудным и докучливым, правда, крылышком, но всё-таки. Гэл представил себе Миллера в виде непрерывно бухтящего что-то громадного индюка с крыльями врастопырку и мгновенно развеселился.
Он был дома один. Вернее, с Джоем. Шериф ещё утром отбыл на службу, Элис отправилась в соседний городок Биг-Тимбер, прихватив с собою запросившуюся покататься Берту. Собака, как и Гэл, не привыкла подолгу торчать на одном месте, но вот как раз Гэла-то Элис с собой не взяла. Погода с самого утра испортилась, по местному телеканалу даже передавали штормовое предупреждение. Так что Гэлу было строго приказано включить охранную систему, сидеть дома и не высовываться.
Он и не высовывался. Ещё немного постоял у окна, отодвинув занавеску и бесцельно пялясь во тьму. Потом пошарил по сети, но соединение было паршивым, видать, из-за бури. Да и вообще Гэл к Интернету не очень-то привык - не был Интернет-зависимым, как с одобрением говорила Элис. Раньше, в его прежней бродячей жизни, у него не было подходящих девайсов для этого, да и привязанностей тоже не было. Перекати-поле, как сказал про него Кит. В России, значит, тоже есть перекати-поле.
Гэл повалялся на постели с учебником английской грамматики - да-да, дошло даже до этого!
– и наконец решил спуститься на кухню и пошарить в холодильнике. Еда здорово утоляла не только голод, но и печали.
Он вытащил из-под матраса "беретту", уже привычно сунул в карман своей толстовки и вышел из комнаты вместе с Джоем. Пёс радостно подорвался с ковра у постели - тоже, видно, рассчитывал получить вкусненькое.
Гэл понятия не имел, знает ли шериф, что "беретта" сейчас у него. Сам он предпочитал об этом помалкивать - придира Миллер вполне мог и отобрать пушку. Элис же без лишних разговоров купила и зарегистрировала на себя ещё и "кольт". А "беретту" отдала Гэлу со словами: "Мне так спокойнее. Хочу, чтобы ты всегда знал, где она находится".