Кто-то чудесный
Шрифт:
– Простите.
– Это ты прости, - хмуро бросил Миллер.
– Можешь подать на меня жалобу судье. Я... я абсолютно... о Господи Боже!
– он на секунду прикрыл глаза, а потом посмотрел на Гэла почти с мольбой.
– Подумай о мисс Хилл. Её необходимо защитить. Вы в равной опасности, но я обращаюсь к тебе - не как к капризному ребёнку, а как к мужчине. Прекрати выделываться и доказывать мне, какой ты крутой. Мы оба должны прежде всего позаботиться о ней.
Пресвятые угодники, он был кругом прав, этот придира!
И рука у него была тяжёлая.
–
– Можешь выделываться сколько захочешь, я разрешаю. Но только у меня в доме. Я ни одним словом тебя не упрекну, - с надеждой пообещал Миллер.
– Так неинтересно, - через силу усмехнулся Гэл и внезапно поймал на лице шерифа отражение этой усмешки. А потом тот поглядел на фургон, откуда с помощью пожарных выбиралась Элис, и быстро проговорил:
– Ну же, ты согласен? Поможешь?
Гэл опять покривился и вздохнул:
– Ладно, идёт. Только вы ей не говорите, что мы тут... повздорили. И не говорите, что вы типа за неё беспокоитесь. Скажите, что за меня.
– За тебя, Гэл Стефан, - обронил Миллер, торопливо направившись к Элис и обернувшись на ходу, - я тоже беспокоюсь.
Когда он отошёл, Гэл наконец опустился на землю и обнял Берту за шею. Ему надо было срочно прижаться к кому-то тёплому и большому. Берта будет просто счастлива от грядущей встречи со своим приятелем Джоем, отрешённо подумал он, глядя, как шериф горячо втолковывает что-то Элис, стоя возле неё и указывая в его сторону.
Клод Миллер тоже был сообразительным малым.
"За тебя, Гэл Стефан, я тоже беспокоюсь"...
Гэл поглядел на измученное лицо Элис и вдруг судорожно всхлипнул, отвернувшись.
Всё это случилось из-за него.
* * *
Элис не переставала удивляться тому, как в самые тяжёлые, невыносимо тяжёлые минуты жизни рассудок цепляется за какие-то нелепые мелочи и застревает на них. Вот и сейчас, потеряв всё, что у неё осталось после смерти Кона, а может быть, именно поэтому она, как дура, радовалась тому, что перед выступлением в "Хвосте скакуна" они с Гэлом побывали в супермаркете. И теперь у неё был хотя бы двухмесячный запас ежедневных прокладок и влажных салфеток, купленных со скидкой! И... о да, да, гитары и "беретта".
И ещё они все остались живы: она, Гэл и Берта.
Так Элис и сказала Киту тем же вечером, а точнее, глубокой ночью, когда они вселились в ухоженный просторный особняк шерифа Миллера. Вернее, ввалились, измотанные и подавленные, неся свои немногие уцелевшие пожитки, будто бродяги.
А они теперь и были бездомными бродягами.
Миллер предложил им поужинать, а когда они отказались - какой тут ужин!
– отвёл их в гостевые спальни на втором этаже: уютно обставленные и чистые. Там даже красовались садовые цветы в вазах - разноцветные левкои и флоксы. Элис с Гэлом оторопело переглянулись, увидев это, а Миллер, заметив, видимо, их удивление, сдержанно пояснил:
– У моей мамы была привычка обихаживать весь дом, даже пустые комнаты. Она и меня к этому приучила. Что вовсе не означает, будто я специально готовился к вашему визиту или как-то его... спровоцировал.
Он быстро взглянул на досадливо насупившегося Гэла.
– Ваша мама, наверное, южанка?
– через силу улыбнувшись, предположила Элис, ставя свою сумку в углу комнаты. "Спровоцировал" прозвучало в устах Миллера очень странно, но сейчас у неё просто не было сил это обдумывать. Не было сил и на светскую болтовню, но Миллер приютил их, и ей следовало отдать дань вежливости.
Шериф энергично кивнул:
– Вы угадали. Из Атланты. Она всегда говорила, что выскочила замуж за неотёсанного монтанского ковбоя, потому что он украл её сердце, а без сердца жить невозможно, - на его усталом лице явственно читались грусть и гордость.
– На самом деле папа был не ковбоем, а управляющим горнорудной компании. Он умер два года назад. А мама - вскоре после него.
– Сочувствую, - тихо промолвила Элис с защемившим сердцем.
– Должно быть, ваши родители были счастливы здесь. У вас прекрасный дом... и вы очень добры.
– На самом деле я сухой эгоцентричный говнюк, - поправил её Миллер на полном серьёзе.
– Ах да, ещё педант и перфекционист.
Он снова быстро взглянул на Гэла - словно пытаясь убедиться, понял ли тот эти слова.
– Два последних слова - практически синонимы, - рассеянно уточнила Элис и подошла к окну. Чуть раздвинула нарядные полосатые занавеси и выглянула во двор. Там, освещённые фонарями, в полном восторге носились друг за дружкой Джой и Берта. Вот кому повезло так повезло.
– Пропала ваша альпийская горка, - с беспокойством констатировала она, поворачиваясь к шерифу.
– Ну это же не французские клумбы, поправить легко, - спокойно отозвался Миллер, всё ещё стоя в дверях.
– Кстати, обратите внимание: охранная сигнализация установлена по всему периметру дома. Завтра... то есть уже сегодня я покажу вам, как тут всё устроено... и покажу сам дом. Он принадлежит нашей семье четыре поколения подряд, хоть и неоднократно перестраивался, и здесь очень много любопытного. У папы в библиотеке - практически музей истории Монтаны.
– Четыре поколения торчать на одном месте, это ж чокнуться можно со скуки, - пробурчал Гэл, бухаясь прямо на светлый ковёр у кресла и заботливо укладывая рядом с собой гитару. Они специально заехали за инструментами к Гасу.
– А какие-нибудь девайсы и вай-фай есть у вас? Я бы порнушку в сети позырил. Чтобы расслабиться.
– Гэл! Замолчи сейчас же!
– сердито прикрикнула Элис. Чёрт, ну что за стервец! Она заранее знала, что он будет вот так пикироваться с шерифом и дразнить его, уж больно разными были эти двое.
– Извините его, шериф, мы оба просто...
– Потеряли слишком много, измучились и вынуждены зависеть от других людей, в данном случае, от меня, - закончил за неё Миллер, снова взглянув на Гэла, и тут же отвёл глаза.
– Кроме того, Гэл Стефан - подросток, ему нравится перечить и не нравится зависеть. Я понимаю. Я оставляю вас до утра, но если вам что-то понадобится, вы всегда можете найти меня внизу. Отдыхайте, мисс Хилл... Гэл Стефан.