Кто-то чудесный
Шрифт:
Гэл знал, и это тоже чертовски его успокаивало.
Апокалипсис случился, когда Гэл с Джоем уже почти дошли до кухни. Снаружи, со двора, донёсся адский грохот, свет мигнул один раз, второй... и безвозвратно погас.
– Что за хреновина?
– ошарашенно пробормотал Гэл, застыв на нижней ступеньке лестницы.
Сначала он даже не испугался. Сел на ступеньку и стал ждать. Чего пугаться, это же просто буря. Он точно знал, что охранка, если она крутая, как у шерифа, всё равно сработает, как надо, даже если электричество
Гэл немного пригорюнился, вспомнив безбашенного синеглазого Дэна и подумав, что тот сейчас наверняка в тюряге, - а он сам вот в доме шерифа, надо же!
Наконец ему надоело ждать, когда же включится свет. Осторожно ступая, он пересёк тёмный холл и приблизился ко входной двери, за которой завывала буря. Стоило, наверное, выглянуть наружу и посмотреть, что же такое стряслось во дворе. Гэл спохватился, что сдуру забыл свою мобилу в спальне наверху... но пистолет-то взял! Да и не было особого смысла кому-то названивать, пугать Элис или попусту дёргать Миллера, Гэл же не дитя малое, чтобы бояться буки в темноте. Всё равно сейчас должны были приехать фараоны, потому что сработала сигналка.
Или не сработала?
Или... что?
Фараоны всё не ехали и не ехали. После Гэл узнал, что примерно такая же авария, что произошла во дворе у шерифа, случилась возле местного отделения банка: от ветра рухнуло старое дерево, обесточив всё здание, и полицейские сперва ринулись туда.
Но тогда Гэл этого не знал. Он нерешительно потоптался у двери, удивляясь, почему же не включился аварийный генератор в подвале. Некоторое время раздумывал, не подняться ли всё же наверх за мобилой и не позвонить ли Миллеру... но потом, терзаемый любопытством и тревогой, просто-напросто отпер замок и выглянул наружу.
– Ох, ну ни хрена ж себе...
– ошалело протянул он.
Сырой ветер ударил в лицо, но ливень уже стих, а глаза у Гэла достаточно привыкли к темноте, чтобы увидеть громадное дерево, рухнувшее прямо у ворот. Оно проломило ограждение и даже, кажется, подмяло под себя чью-то тачку, которая от удара тоже влетела за ограду участка шерифа. Кому принадлежала тачка, Гэл не знал. Вокруг не было ни души, небо то и дело раскалывали грозовые разряды. А если в тачке кто-то остался, придавленный этакой махиной?!
И где, спрашивается, застряли эти долбаные копы, когда они по-настоящему нужны?!
Гэл ещё с минуту постоял на крыльце, не зная, на что решиться, а потом вернулся в дом. Но вместо того, чтобы отыскать наконец мобилу и позвонить "911", он на ощупь отыскал свои кроссовки в стойке для обуви, натянул на голову капюшон толстовки и снова вышел из дома. Где у Миллера фонарь, он не знал.
Зато его сопровождал Джой, деловито шлёпая рядом по лужам, и это как-то... подбодряло. Гэл подтянул пса поближе к себе за ошейник и осторожно подошёл к чужой машине - тёмному искорёженному "бьюику", прямо-таки расплющенному рухнувшим деревом. При очередном росчерке молнии в чернильно-чёрном небе Гэлу показалось, что внутри "бьюика" и в самом деле кто-то сидит!
– Чёрт, вот чёрт!
– в отчаянии пробормотал он.
– Мария-Дева и святой Иосиф, чего же делать-то?
Он выпустил ошейник Джоя, обошёл машину с другой стороны и, дождавшись новой вспышки молнии, попытался заглянуть в разбитое боковое окно. Ноги скользили на груде обломанных веток и сучьев.
Неожиданно раздавшийся короткий лай Джоя был заглушен новым громовым раскатом, и тут чья-то пятерня вцепилась в волосы Гэла прямо сквозь капюшон, дёрнув голову назад так резко, что выгнулась шея. Гэл только и успел, что сдавленно захрипеть.
– Чего, ублюдок цыганский, опять по чужим тачкам шаришь?
– процедил ему в ухо чей-то знакомый голос. Гэл обмер и похолодел, мгновенно сообразив, чей именно.
Джима Берроуза, сбежавшего из тюряги, вот чей.
– Всё из-за тебя, сучонок, - продолжал тот, крепко зажимая локтем шею Гэла и одновременно заламывая ему за спину правую руку.
– Фараоны... доскреблись до меня, и я теперь в бегах. Но ничего, сейчас ты мне за это заплатишь. Сейчас, погоди... А-а, сволочь, и ты ещё тут!
Негодующий лай Джоя сменился пронзительным визгом - Берроуз отшвырнул собаку жестоким пинком в бок.
Ни умолять о пощаде, ни звать на помощь Гэл просто не мог - он хрипел и задыхался в безжалостной хватке, кое-как хватая сырой воздух широко раскрытым ртом. Лёгкие разрывались. Каркающий смех Берроуза резал уши, когда тот толкал Гэла прямо на разбитую машину, пытаясь прижать его грудью к капоту.
Всё это происходило словно в бреду. Словно в аду.
Теряя силы, Гэл последним отчаянным рывком выдернул из кармана куртки "беретту". Ребристая рукоять пистолета легла в его вздрагивающую ладонь, будто рука друга.
"Тот, в кого ты целишься, хокши-ла, сам пришёл убить тебя и тех, кого ты любишь, и ты должен уложить эту тварь первым..."
Не задумавшись, не произнеся ни слова и даже мысленно не взмолившись Всевышнему, Гэл рефлекторно взвёл курок, наугад ткнул дулом "беретты" в правый бок Берроуза и нажал на спуск.
Удар выстрела слился с ударом грома.
Руки Берроуза, мёртвой хваткой стискивавшие шею Гэла, медленно разжались, и он захрипел ему в ухо, наваливаясь на него всем своим весом. Последним усилием Гэл отпихнул его от себя, передёрнувшись от отвращения. Обмякшее тело тяжелым мешком шлёпнулось в грязь. Глаза Берроуза сперва выпучились в немом изумлении, а потом закрылись, но рот так и остался распахнутым в немом крике.
– Мария... Дева...
– наконец выдохнул Гэл, уронив руку с пистолетом. Ноги у него тряслись и разъезжались, зубы судорожно цокали. Если бы не закапавший снова холодный дождь, он бы уже наверняка потерял сознание и рухнул рядом с безжизненным телом Берроуза.