Кто-то за дверью
Шрифт:
– Ну, в привидения я не верю!
Устремляюсь к письменному столу.
Снимаю трубку, набираю номер. Как это я раньше не подумал. Слышу гудок, характерный щелчок, чей-то голос.
– Алло? Управление порта?
– Да, мосье, – отвечают мне сердито.
– Я хотел бы получить у вас справку. Примерно полчаса назад в порт пришел пароход, что это за судно и откуда?
– "Корнуэй" из Ньюхавена, мосье.
Я благодарю и вешаю трубку.
– Вы прибыли из Ньюхавена! – торжествующе сообщаю я незнакомцу.
– Ньюхавен?
Черт возьми! Его в самом деле надо всему учить. Говорю, что Ньюхавен – английский порт в Сассексе, на берегу Ла-Манша, и что существует регулярная линия Ньюхавен – Дьепп.
– Итак, мосье, вы приехали из Англии. Это начало – завеса над вашим прошлым чуть-чуть приподнялась.
Похоже, ж озадачен.
– Из Англии? Но не думаете же вы, что я англичанин?
– Нет, – смеюсь я. – У вас нет ни малейшего акцента. И рыжих усов. К тому же у вас не слишком цветущий вид. Англичане всегда производят впечатление людей, спустившихся с высоты двух тысяч метров над уровнем моря. Неизменная трубка, которую они курят с победоносным видом, и цвет лица, как у вождя краснокожих!... Нет, все говорит за то, что вы франц. И еще...
Улыбаясь, подхожу к нему и провожу рукой по лацкану пиджака.
– Эта пустая петлица...
– А французы носят что-нибудь в петлице? – простодушно интересуется он.
– О! Массу вещей! Орденские ленты, знаки отличия, гвоздики...
Тут я опускаю взгляд и замечаю у него на пальце обручальное кольцо. Оно сверкает, внезапно бросаясь в глаза.
– Да вы женаты! Вот и еще одна указующая нить!
Правой рукой он хватается за левую, на которой кольцо, и рассматривает его сияющими глазами.
– Ну да, в самом деле! Я женат! Но это очень заметная деталь!
Он приходит в страшное возбуждение.
– Раз я женат, жену встревожит мое исчезновение. Она будет меня разыскивать! Меня найдут!
Придется все-таки остудить его пыл.
– Это справедливо в том случае, если у вас все еще есть жена.
Он тут же мрачнеет. Потрясающе – могу вылить на него ушат холодной воды. Когда мне заблагорассудится!
– Да, действительно, – говорит он, – ведь я могу быть и вдовцом.
– Или просто не живете с женой. Или разведен. Знаете, вариантов того, как могут сложиться отношения между мужчиной и женщиной, великое множество...
По правде говоря, это обручальное кольцо мне не нравится. Я вовсе не хочу, чтобы в затеянную мной увлекательнейшую игру вмешалось третье лицо. Только я один должен держать в руках все нити. Однако, что бы я ни говорил, кольцо означает какую-то связь. Парень прав: возможно, где-нибудь в этот час мечется какая-то женщина в поисках своего исчезнувшего спутника жизни. Досадно! Очень досадно! Однако у меня здесь не проходной двор. Хватит и этого дикаря. Кстати, ему давно пора устраиваться на новом месте.
Беру его за руку и подталкиваю к комнате. Чтобы в нее попасть, надо миновать маленькую прихожую; так что в те редкие моменты, когда в доме
– Когда мне необходим настоящий отдых, я сплю здесь.
Это неправда. Такого никогда не бывало. Я лгу ради собственного удовольствия. И еще потому, что мне кажется, будто, услышав от меня эту деталь, он проникнется большим доверием.
– Вот увидите, здесь вы очень быстро восстановите силы, я уверен.
У него вырывает восторженный возглас, когда он видит туалетную комнату и оборудованный там душ. В его глазах я читаю детскую радость. Откуда же он свалился, чтобы восторгаться таким образом?
– Сейчас же помою руки, – говорит он в возбуждении, – они у меня жутко грязные.
– На полочке умывальника вы найдете одеколон.
Я покидаю его. Не мешает, чтобы он побыл немного один, почувствовал необходимость моего присутствия, подобно собаке, которая, едва удалившись от хозяина, ищет знакомый запах.
Как только я возвращаюсь в гостиную, мой взгляд останавливается на его плаще. Смотрю на дверь – я нарочно оставил ее приоткрытой, чтобы слышать, если он войдет.
Снова гляжу на плащ. Он меня завораживает. Этот порок появился у меня недавно – меня интересуют чужие вещи. Мне кажется, они что-то скрывают. А мне необходимо знать. Это превратилось в болезнь: я должен произвести обыск и достиг в этом деле ловкости карманника.
Быстро запускаю руки в карманы плаща и вздрагиваю. Я чувствую под рукой холодный тяжелый предмет. Мне кажется, я угадал, какой. Вынимаю его. Да, моя догадка верна. Это револьвер. Оружие, которым, по-моему, пользуются полицейские, калибр 7,65, примерно так.
Внезапно у меня в голове возникает ассоциация, я бросаюсь к письменному столу. Кладу револьвер на бювар рядом с фотографией Пюс. На столе справа лежит кипа газет. Нужную мне газету нахожу сразу же под «Фигаро литерер» – вечерний выпуск местной ежедневной газеты. Надо поторопиться: кидаю взгляд на первую страницу газеты. Нет, я не ошибся.
У меня всего несколько секунд, чтобы разрядить револьвер. Я разбираюсь в оружии – изучал в те времена, когда создавал образ полицейского инспектора. Быстро проделываю операцию и кладу обойму в карман брюк. Наконец, в один прыжок снова оказываюсь у плаща и возвращаю револьвер на место.
– Чудесно! – говорит он, принюхиваясь к запаху одеколона, исходящему от его вымытых рук. – Я уже чувствую себя другим человеком. Теперь можно ложиться, не буду вам мешать. Я только хотел еще раз поблагодарить.
Он начинает мне действовать на нервы со своей чрезмерной вежливостью.
Его лицо спокойно, он расслабился. Чего нельзя сказать обо мне – все мои мускулы напряжены, я делаю усилие, чтобы улыбнуться.
– Знаете, я всегда ложусь очень поздно, – говорю ему, солгав в очередной раз. – Но, думаю, что вам сон необходим. Отдыхайте. И завтра спите допоздна.