Кто-то за дверью

Робер Жак

– Вы позволите пожать вам руку? – говорит он.

Я смотрю на него с внезапно возникшим непреодолимым отвращением. Но какую же доверчивость выражает его взгляд!

Определенно я должен научиться владеть собой. Покончить со своими колебаниями, которые внимательному глазу могут многое открыть.

Мои движения излишне резки, когда я, выполняя его просьбу, протягиваю ему руку.

– Спокойной ночи, мосье, – мило произносит он. Он уже почти у дверей, когда я окликаю его:

– Вы забыли плащ.

– Я забываю решительно все, – произносит он

с жалкой улыбкой.

Беру плащ с кресла и протягиваю ему.

– Спасибо, – благодарит он.

И в этот момент я приступаю к атаке. Видимо, мой взгляд не слишком любезен, ибо он приходит в смущение еще до того, как я произношу первое слово.

– Я тут кое о чем подумал, – говорю я ему. – Как вам удалось пройти таможню?

– Пройти таможню? – повторяет он удивленно.

– Ну да, таможню в Дьеппе. Вы прибыли из Англии. В этом случае вам нужен паспорт или хотя бы удостоверение личности, чтоб пройти таможню. Вы сказали мне, что у вас с собой нет никаких документов.

Внезапно он начинает с потерянным видом озираться по сторонам. Я жесток – и вот он снова беззащитен.

– Да, да, вы правы, – лепечет он.

– Я знаю, что прав, – говорю сухо. – Итак, как вы обошлись без документов?

– Я же сказал вам, что ничего не помню, – в его голосе звучит испуг.

– Да, правильно. Но что касается таможенников, они-то не утратили память! Они, разумеется, потребовали от вас удостоверение личности. А вы наверняка им его предъявили, раз уж находитесь здесь!

– В самом деле, наверняка, – повторяет он растерянно.

Смотрю ему прямо в глаза и не отступаю:

– Итак, где же оно, это удостоверение личности?

– У меня его нет! – он почти кричит. – Я же сказал вам, что мои карманы пусты.

– В самом деле, пусты?

– Если б у меня был с собой паспорт или удостоверение личности, я бы их все-таки обнаружил!

Он принимается судорожно шарить по карманам.

– У меня нет... у меня нет документов?

– А в плаще вы посмотрели?

Я пожираю его взглядом, подстерегая малейшее движение. Но он не дрогнул. Он выдерживает мой взгляд. Хотя не может не знать, что в кармане его плаща лежит револьвер.

– Да, посмотрел, – следует ответ. – Ничего.

Или он совершенно утратил память, или дьявольски хитер. Лучше не обострять ситуацию, замять разговор.

– Есть только одно объяснение, – говорю я. – Вы потеряли документы по пути сюда.

Он хватается за эту возможность, явно испытывая огромное облегчение.

– Наверняка так. Мне было ужасно плохо. Вы видели, когда я пришел...

Я дружески хлопаю его по плечу, советую больше не мучиться. Если паспорт был и если этот паспорт выпал из кармана, его найдут. И это было бы очень неплохо. Ведь в паспорте многое указано. Имя, возраст, адрес, профессия, национальность и даже дети. Все наше прошлое в нескольких словах. «Улисс» выслушивает мой краткий комментарий с непонятным выражением в глазах.

– Да, все будет очень просто, когда его найдут, – шепчет он.

Вдруг мне приходит в голову мысль

дать ему имя Улисса. Ведь надо, в конце концов, как-то его окрестить. Не стану же я называть его «Господин X». Ему не на выборах выставляться.

Почему Улисс? Так, в порыве вдохновения. Может, потому, что кажется, будто он возвратился из «долгого путешествия» [5] .

Ну, я теперь знаю, что делать, и больше не отвлекаюсь. Отправляю Улисса в его комнату. Пока он мне не нужен. У меня слишком много дел.

Оставшись один, вынимаю из кармана револьверную обойму и долго ее изучаю. На самом деле меня интересует не обойма. Я играю с ней, как играл бы со взрывчаткой. Еще никогда мой ум не работал так, уж не знаю, есть ли у меня талант, но начинаю верить в свою гениальность.

5

Улисс – греческий герой, легендарный царь Итаки, супруг Пенелопы, долго блуждавший по свету и лишь спустя десять лет достигший родных берегов.

В голове у меня зреет величественный и чудовищный замысел. Вот и готов мой роман – есть начало, середина и развязка. Абсолютно неожиданная развязка.

Я сажусь за стол. Теперь мне действительно надо многое записать. В сложном механизме, изобретенном мной, играет роль малейшая деталь. Идут в счет даже запятые.

В этот глубокий ночной час я – словно на гребне тьмы на полдороги от уходящего к рождающемуся дню; не царское ли место для разума, стремящегося к безраздельной власти?

Вокруг меня все в точности так, как я описываю в романе: «Необъятный сон. Покинутый город».

Бодрствую лишь я один, повелитель Дьеппа. В тишине безжизненного города складывается, наконец, моя сокровенная песнь, она – словно органная музыка, звуки которой заставляют трепетать мое сердце.

Ощущение счастья пронизывает всего меня, вплоть до кончиков ногтей. Пюс была права, сказав, что я найду «свою месть». Она сверкает в моем сознании, как большой черный бриллиант.

Я берусь за перо, и теперь оно легко и неутомимо скользит по бумаге.

«Один человек, однако, бодрствовал здесь. Человек, с которым у него было свидание, хоть тот его и не слышал голос, будто приглушенный страхом: „Кто там?“ Наконец, дверь открыли, и перед неизвестным появился тот, к кому он шел – дьеппский буржуа...»

Вдруг я инстинктивно приподнимаю голову и в трех метрах от себя вижу Улисса. Он появился бесшумно, и мне эта его манера совершенно не нравится. А что бы произошло, не подними я головы?

Но Улисс улыбается своей невинной улыбкой. Он уже успел снять пиджак и остался в рубашке.

– Прошу прощения, – говорит он, делая шаг вперед.

– Да, слушаю вас.

– Знаете, я упустил из виду элементарнейшую вещь. Таковы люди, страдающие амнезией: они забывают обо всем, даже о хорошем воспитании. Видите, я не поинтересовался даже, женаты ли вы...