Кто убил классическую музыку?
Шрифт:
«Ай-Эм-Джи» оставалось консультантом оргкомитета Олимпийских игр в Калгари, Сеуле и Лиллехаммере, однако МОК, возглавляемый с 1980 года испанцем, бывшим франкистом Хуаном Антонио Самаранчем, предпочитал не подпускать агентство слишком близко. Предложения Маккормака по координации действий олимпийских спонсоров неоднократно отвергались в пользу менее известных фирм, дружественных скрытному МОК. В 1992 году в Барселоне «Ай-Эм-Джи» демонстративно не предоставили места в зоне олимпийского стадиона, и агентству пришлось устанавливать свои гостевые палатки на некотором расстоянии от спортивных арен. Однако экономическая формула связей между спортом, коммерцией и средствами массовой информации, выведенная Маккормаком, способствовала изменению самих Олимпийских игр, утрате ими любительского характера. В 1960 году, когда Маккормак основал «Ай-Эм-Джи», американцы купили права на показ Римской олимпиады менее чем за четыреста тысяч долларов. К 1976 году цена трансляции составляла уже двадцать пять миллионов. В 1992 году в Барселоне Эн-би-си заплатила
842
7 Четыреста два миллиона долларов плюс двадцать миллионов, затраченных на покупку видеооборудования. См.: «Financial Times», 7 August 1992.
Для того, чтобы капитализировать свои информационные идеи, Маккормак создал телекомпанию «Транс уорлд интернэшнл», снимающую соревнования и безупречного качества документальные фильмы о его клиентах. С появлением спутниковой трансляции он получил контракт на поставку пяти тысяч часов спортивных программ ежегодно Руперту Мердоку. Теперь небо в буквальном смысле этого слова уже не являлось потолком, и «Транс уорлд интернэшнл» объявила себя «крупнейшим в мире независимым источником спортивных телепрограмм». Сам Маккормак иногда вооружался микрофоном и выступал на Би-би-си с немногословными комментариями во время турниров по гольфу, которые он же и организовывал, продавал и возглавлял.
Чтобы способствовать развитию молодых талантов, он основал теннисные школы во Флориде, Испании, Италии и Бельгии, а также планировал открыть новые школы в Германии и азиатских странах. Из его академий вышли Андре Агасси, Моника Селеш и Джим Курье, ставшие впоследствии клиентами его же агентства. Ему нравилось, когда его называли «самым влиятельным человеком в спорте». Он с гордостью носил прозвище «Марк-акула». Он не видел ничего предосудительного ни в своих целях, ни в способах, которыми он их достигал. Он стал первым в гольфе и в теннисе, не сделав ни одного удара по мячу.
В течение всего времени, прошедшего с того дня, когда Карл Сэндберг написал свое стихотворение, и до вечера, когда, спустя полвека, Марк Маккормак увлекся пением, он не проявлял интереса к искусству. Спорт и спонсорство составляли смысл его жизни. Он работал круглые сутки, а чтобы расслабиться, читал отчеты своей компании. Познаний во французском языке, полученных в колледже, хватало, чтобы разобраться в ресторанном меню, но он не заботился о тонкостях языка и не гордился изящно отточенной фразой. «Литературных премий за написание выдающихся служебных записок не присуждают» [843] , — писал он. Написанные им учебники по бизнесу становились бестселлерами: они состояли из кратких наставлений, преподносивших события его собственной жизни в виде рецептов типа «это может сделать каждый», напоминавших кулинарный раздел журнала для домохозяек. Все, что он делал, было направлено на достижение конкретного результата. В постели, как говорила его вторая жена, бывшая спортсменка Бетти Нейджелсон, «Марк не спит. Он осуществляет отдых». «Сон для меня не проблема, — подтверждал Маккормак. — Я решаю пойти спать, чтобы не нарушить расписание дня, записанное на желтом листочке» [844] .
843
8 McCormack M. Я. Op. cit., p. 233.
844
9 A Life in the Day // «Sunday Times Magazine», 1991.
Музыка никогда не трогала его. Подростком он любил Фрэнка Синатру и восхищался ровным восхождением Пола Маккартни: «Можно сказать, я вырос на "Битлз". Я начинал карьеру тогда же, когда и они, и моя карьера развивалась одновременно с их карьерой. Их музыка была частью моей жизни. У меня до сих пор мурашки по спине бегают, когда я слышу некоторые их вещи». Впрочем, его никогда не привлекала возможность стать менеджером поп-звезд. «Они недолговечны. За исключением Маккартни, они не очень надежны. А конкуренция в этой сфере жестче и изощреннее, чем в классической музыке. Я не хочу иметь дело с людьми, занятыми в этом бизнесе».
Интерес к классической музыке проснулся в нем после встречи с сопрано Кири Те Канавой на соревнованиях по гольфу в Суррее. Загорелый спортсмен и крутой бизнесмен не хотел, чтобы его приняли за какого-то тщедушного эстета, и сразу признался, что ничего не понимает в искусстве. Те Канава предложила обучить его основам, пригласила на концерт и, как гласит неоднократно рассказанная история, сказала: «Первое, что вам следует понять — тут не таймы, а отделения». Программа показалась Маккормаку скучной, но он оценил открывающиеся возможности. «Я увидел очень много общего между спортом и классической музыкой, — сказал он мне в первом из двух пространных интервью. — Выдающиеся спортсмены и классические артисты могут заниматься своей профессией, не завися от языка. Они платят одинаковые налоги, их волнуют одни и те же финансовые проблемы,
Кроме того, у нас налажены отличные контакты с корпорациями, спонсирующими спорт в разных странах. Многие из тех, кто покупает спорт, отвечают и за культурное спонсорство, и мы видим, что им может быть интересно участие в этой сфере». Иными словами, делая точно то же, что и в спорте, не прилагая почти никаких или вовсе никаких дополнительных усилий, можно извлечь прибыль и из классической музыки. В качестве пробного шара он предложил консультации по финансовым и налоговым вопросам паре классических артистов и принял участие в организации концертов Те Канавы во время ее традиционных гастролей по Австралии. К 1983 году он почувствовал, что готов сделать следующий шаг и поручил Джону Уэбберу, своему старшему вице-президенту по международным делам, изучить поле классической музыки. Уэббер пришел на работу в «Ай-Эм-Джи» сразу после окончания университета в 1972 году, и его европейский офис, штат которого состоял поначалу всего лишь из шести человек, постепенно превратился в полноценное учреждение. В число его личных клиентов входили Ник Фалдо и джазовая певица Ширли Бесси, а Маккормак часто использовал его в качестве посредника в областях, в которых сам не разбирался.
Первым делом требовалось прибрести артистов и опыт. Свой человек из кругов шоу-бизнеса обратил их внимание на нью-йоркское агентство Хэмлена — Ландау; основанное в 1978 году и состоявшее всего из двух человек, оно славилось своей заботливостью и вниманием к юным дарованиям. Среди примерно дюжины его клиентов числились скрипач Джошуа Белл [845] * и сопрано Арлен Оже [846] *. Увиденное понравилось Маккормаку, он купил фирму, переименовал ее в «Ай-Эм-Джи артистс», но позволил Чарлзу Хэмлену и Эдне Ландау действовать по собственному усмотрению. «Нам с Эдной всегда предоставляли полную свободу в развитии проектов, которые мы считали лучшими» [847] , — говорил Хэмлен.
845
10* Белл (Bell) Джошуа (p. 1967) — американский скрипач. В 14 лет дебютировал с Филадельфийским симфоническим оркестром под управлением Р. Мути; в 1988 г. дал свой первый сольный концерт в Нью-Йорке. Выступает и записывается с крупнейшими дирижерами.
846
11* Оже (Auger) Арлен (1939–1993) — американская певица (лирико-колоратурное сопрано). С 1974 г. пела в Венской государственной опере, а с 1979 — в Метрополитен-опере.
847
12 «Classical Music», 27 June 1992. P. 13.
Первой крупной сделкой стало подписание контракта с великолепным скрипачом Ицхаком Перлманом два года спустя. Как большинство протеже всесильного скрипача Исаака Стерна, Перлман работал с отделением агентства «Ай-Си-Эм», возглавляемым бывшим секретарем Стерна Ли Ламонт. Характерными особенностями этого замкнутого кружка было общее видение проблем и верность менеджерам. Уход Перлмана стал ударом для «стернистов» и потрясением для «Ай-Си-Эм», тем более страшным, что его концертные гонорары доходили до сорока пяти тысяч долларов и он уже начал сниматься в телерекламе пленок «Фуджи-Ксерокс» и банка «Пейн-Уэббер». Кроме того, он выступал в дневном кулинарном шоу. «Артистам достается мало вещей подобного рода, — говорил Маккормак, — потому что традиционное представление о классических артистах этого не предусматривало. Им становится интересно, потому что они видят, что спортсмены постоянно этим занимаются. Они знают, что мы — ведущая спортивная компания, и думают: «Боже мой, если я пойду к ним, я смогу выступить в рекламе диетических напитков «Санкист» или карточек «Америкен экспресс». А мы действительно можем это им обеспечить».
Версия событий, изложенная Перлманом, звучала менее прямолинейно. «Я не уходил в "Ай-Эм-Джи", — сказал он мне. — Так получилось, что я начинал работать с Юроком и мной там занимался Шелдон Гоулд. Потом Шелдон Гоулд перешел в "Ай-Си-Эм". Потом Шелдон Гоулд умер. Я так и не смог прийти в себя. Для меня он был последним из менеджеров старого образца.
Через какое-то время я почувствовал, что "Ай-Си-Эм" слишком разрастается, и стал искать фирму поменьше, а один мой друг работал с Хэмленом и Ландау. Это происходило примерно в то время, когда их купила "Ай-Эм-Джи". Так что я не ушел в "Ай-Эм-Джи". Я ушел к Хэмлену и Ландау, а они стали частью "Ай-Эм-Джи". Мой переход в "Ай-Эм-Джи" связан с тем, какие люди работают в "Ай-Эм-Джи артистс". Мне важно, с каким человеком я имею дело. Я никогда особенно не занимался рекламой [товаров]. Мои съемки для "Америкен экспресс" состоялись задолго до перехода в "Ай-Эм-Джи"» [848] .
848
13 Интервью с автором, апрель 1995 г.