Кто убил классическую музыку?
Шрифт:
«Если это правда, я потрясен, — прокомментировал происходящее Юске ван Вальсум, президент БАКА. — Очевидной законной обязанностью агента является защита денег, принадлежащих клиентам» [212] . К сожалению, оказалось, что это — чистая правда. Под угрозой судебного разбирательства Эпли сумел добиться мирного соглашения с кредиторами и ушел со сцены.
«Расходы на советские проекты были очень велики, — сказал он, — но велик был и потенциал. Ведущие менеджеры США считали нас лучшим агентством, поставляющим информацию о советских артистах. Вряд ли вы сможете обвинить нас в дикой спекуляции, если посмотрите, каких артистов мы открыли… Работа с Советским Союзом всегда рассматривалась нами как перспективная и ведущая к росту, это вовсе не были поиски в темноте».
212
68 Интервью с автором.
Ликвидатор согласился, что Эпли проявил «наивность, вероятно, небрежение, но не сделал ничего противозаконного или бесчестного» [213] . «Агенты, занимающиеся классической музыкой, обычно работают за очень небольшие проценты, — сказал ван Вальсум, — и я прекрасно понимаю, что отсутствие должного контроля может нанести большой ущерб делу» [214] .
Через две недели после собрания кредиторов два директора «Иббс и Тиллет» снова открыли дело под вывеской «Артистс менеджмент интернешнл»; получив финансирование от группы Эндрю Ллойда Уэббера, они взяли на себя обязательства покрыть
213
69 Интервью с Эндрю Грином.
214
70 Интервью с автором.
БАКА ужесточила правила и исключила из своих рядов заместителя председателя Терри Харрисона и еще двоих деятелей за отказ открыть отдельные счета для своих артистов, но эффект от этих действий был не большим, чем от запирания ворот конюшни после того, как все лошади уже разбежались. Впервые в вековой истории честного музыкального бизнеса британских агентов поймали на том, что они играют деньгами, принадлежащими их клиентам. В разгар скандала состоялись похороны Ховарда Хартога — торжественный траурный кортеж провожал к месту упокоения последнего романтика. Безнадежно путавшийся в бумагах и не искавший материальной выгоды Хартог больше интересовался музыкой, которую исполняли его артисты, чем деньгами, которые они зарабатывала. Его любили за беззаботную эксцентричность и оплакивали как человека, преданного своим идеалам, как допотопное ископаемое мира агентств, которого больше не существовало.
«Эмми Тиллет была такой респектабельной, — вздыхал сэр Йен Хантер, сидя в доме стандартной постройки в отдаленной западной части Лондона, где теперь располагалась контора Холта. — Это ужасно — видеть, что ее фирма гибнет, да еще таким образом». Имя Гаролда Холта было последним символом былых ценностей, но сама фирма пустилась в плавание по чужим водам. В попытке восстановить свое состояние она вошла в море, кишащее акулами, и лишилась большого куска своего тела. К концу века ее судьба оказалась подвешенной на тонкой ниточке между готовыми сомкнуться грозными челюстями.
V
О Колумбия, жемчужина океана! [215]
В старом Нью-Йорке правила хорошего тона не значили ровным счетом ничего. Представившись концертным агентом, можно было еще произвести впечатление на субретку, но для приличного общества такой человек все равно оставался всего лишь жуликом. «Одни агенты честны, другие — нет, — предупреждал критик газеты "Ивнинг пост" Генри Теофилиус Финк. — Некоторые менеджеры соглашаются за две или три тысячи долларов гарантировать начинающему артисту ангажементы, достаточные для успешного старта; если же окажется, что, скажем, у девушки — к тому же хорошенькой — нет ни гроша за душой, то у них хватает наглости предлагать бесчестные способы обеспечения требуемой суммы» [216] . Вряд ли можно найти более красноречивое свидетельство низкого престижа профессии.
215
1 Слова песни приписываются Томасу Беккету.
216
2 Finck Я. Т. Success in Music and How it is Won. London, 1890. P. 443.
Концертных агентов становилось все больше, но они мало чем отличались друг от друга. Безусловным лидером среди них считался жизнерадостный Генри А. Вольфсон, у которого был попугай, умевший петь Вагнера — но только когда висел вниз головой. «Опыт научил меня, что только пяти процентам из тех, кто хочет пробиться, удается реализовать свои амбиции» [217] , — говорил Вольфсон новичкам, беря от них «вступительный взнос». Он любил брать деньги вперед. Пяти тысяч долларов, сказал он как-то техасской пианистке Ольге Самарофф (до того, как он придумал ей сценический псевдоним, она носила скромное имя Люси Хикенлупер) [218] *, только-только хватит, чтобы покрыть расходы по рекламе на один сезон. Между тем в первом десятилетии двадцатого века пять тысяч была очень большая сумма. Столько запросил Густав Малер за двадцать концертов с Нью-Йоркским филармоническим оркестром — и получил отказ. Но Малер, по крайней мере, дирижировал, а Вольфсон брал чек, не давал никаких обещаний, а часто и не назначал никаких концертов. В ответ на упреки он заявлял артистам, что им недостает сексапильности. Самое большее, чего он достиг — уговорил Рихарда Штрауса, главного дирижера Берлинской придворной оперы, продирижировать мировой премьерой его «Домашней симфонии» в Карнеги-холле, а потом еще двумя концертами в универмаге Уонамейкера. Нужно отдать должное силе убеждения Вольфсона, который заставил Штрауса дирижировать в разгар торгового дня. Сергей Рахманинов оказался более трудным клиентом — он дождался, пока агент умрет и дело перейдет в руки его вдовы, и только после этого согласился на дебют в Америке.
217
3 там же
218
4* Самарофф (Samaroff) Ольга (1882–1948), наст, имя и фам. Люси Хикенлупер (Hickenlooper) — американская пианистка и педагог. В 1894–1897 гг. обучалась в Парижской консерватории у Э. Делаборд, а затем — у Э. Едлички в Берлине. Выйдя замуж за Бориса Луцкого, несколько лет провела в Санкт-Петербурге, где продолжила общее музыкальное образование. Ее американский дебют, о некоторых обстоятельствах которого упоминает Н. Лебрехт, состоялся в Нью-Йорке в 1905 г. Он оказался успешным, и вскоре она приобрела международную известность, много концертировала, выступала с симфоническими оркестрами Нью-Йорка и Бостона. О. Самарофф была первой американской пианисткой, сыгравшей все 32 сонаты Бетховена. Выйдя замуж за Л. Стоковского (1911–1923), она перестала выступать публично, сосредоточившись на организации записей тех оркестров, которыми руководил ее муж, После разрыва с Л. Стоковским О. Самарофф обратилась к педагогической деятельности и с 1925 года преподавала в Джульярдской школе, а с 1928 г. одновременно вела класс фортепиано в Филадельфийской консерватории. В 1926–1928 гг. она работала также музыкальным критиком в газете «Нью-Йорк ивнинг пост».
В Нью-Йорке миссис Вольфсон сразу же столкнулась с новым конкурентом в лице выпускника одного из старейших университетов Америки и его жены, светской львицы, заседавшей во всех лучших комитетах. В среде артистических агентов за Лоудоном Чарлтоном закрепилась репутация сибарита. Тем не менее в 1910 году, во второй сезон работы Малера, его назначили администратором Нью-Йоркского филармонического оркестра с годовым окладом в семь тысяч долларов. Чарлтон требовал, чтобы ему, как руководителю оркестра, было разрешено приглашать солистами своих клиентов. Малер вскоре положил этому конец, указав на «наивный, жестокий эгоцентризм» администратора. В ответ Чарлтон добавил к напряженному расписанию Малера еще двадцать концертов, причем без дополнительного вознаграждения, рассчитывая в любой момент заменить его более сговорчивым маэстро. Когда в феврале 1911 года Малер смертельно заболел, Чарлтон, чтобы снять с себя всякую ответственность за резкое ухудшение здоровья маэстро, быстренько написал «оправдательное» письмо в «Нью-Йорк Таймс». «Господин Малер и администрация работают и на протяжении всего сезона работали в полной гармонии», — врал он [219] . Спустя три месяца пресса обвиняла в трагической смерти Малера «убийственные условия американской артистической жизни» [220] , а его вдова —
219
5 Roman, р. 467.
220
6 там же, р. 482.
221
7* Густав Малер умер 12 мая 1911 г. в Вене от сепсиса, который развился на почве общего ослабления организма и приступов хронической ангины, мучивших его во время напряженного концертного сезона 1910/11 г. в Америке.
Чарлтону не удалось полностью уйти от ответственности. Музыкальная пресса, не замечавшая большинства выходок Чарлтона, забила тревогу, узнав, что знаменитый оркестр приносится в жертву коммерческим интересам своего администратора. «Достойным финалом этой истории будет ультиматум — либо Филармонический оркестр, либо контора, — который г-н Чарлтон предъявит в один прекрасный день самому себе, и победителем окажется его контоpa» [222] , — предрекал «Музыкальный курьер». И действительно, через два сезона Чарлтон оставил оркестр и вернулся в свою контору, где творческие соображения не влияли на этику бизнеса.
222
8 Roman. Op. cit., р. 393.
И в этом, и в других случаях Нью-Йоркский филармонический оркестр был не оригинален и в значительной степени следовал образцу, установленному в Бостоне, где человек, руководивший лучшим оркестром, одновременно имел небольшой собственный бизнес на стороне. Чарлз А. Эллис работал на горнодобывающий концерн в Миннесоте, когда в 1885 году его босс, мэр Генри Ли Хиггинсон [223] *, предложил ему заняться симфоническим оркестром. После трех пробных сезонов под управлением Георга Хеншеля [224] *, друга Брамса, Бостонский симфонический оркестр с новым художественным руководителем, австрийским дирижером Вильгельмом Герике [225] *, начал обретать собственное лицо. Из Бвропы приглашали лучших музыкантов, и, чтобы не допустить их простоя, Эллис продлевал концертный сезон на лето: легкая классическая музыка пользовалась спросом в долгие летние вечера. Придуманная им схема оказалась популярной, выгодной и долговечной; она стала предтечей знаменитых Бостонских вечеров популярной музыки [226] *. Герике создал прекрасный ансамбль, а впоследствии молодой Артур Никиш поднял его до международного уровня [227] *. Все это время работавший с точностью часового механизма Эллис руководил деятельностью оркестра. Этот «спокойный джентльмен» [228] , отличавшийся «добрым, терпеливым» [229] нравом, предпочитавший не соперничать, а сотрудничать с другими коллективами, стал первым штатным администратором оркестра в США. Его отношение к музыкантам, которым Хиггинсон запретил создавать профсоюз, было заботливым, но по-отечески строгим.
223
9* Хиггинсон (Higginson) Генри Ли (1834–1919) — американский банкир и меценат. В юности обучался музыке в Вене. На его средства в 1881 г. был основан и долгое время содержался Бостонский симфонический оркестр.
224
10* Хеншель (Hensehel) Георг (1850–1934) — немецкий певец (баритон), дирижер и композитор. Вскоре после окончания Лейпцигской консерватории приобрел популярность в Германии и Англии. В 1874 г. познакомился и близко сошелся с И. Брамсом, интересные воспоминания о котором оставил в своем «Дневнике». Во многом благодаря этому обстоятельству Хеншель в 1881 г. получил приглашение возглавить только что созданный Бостонский симфонический оркестр, которым руководил до 1884 г. В 1885 г. он поселился в Лондоне, где основал «Лондонские симфонические концерты» и в течение одиннадцати лет был их организатором и дирижером, одновременно преподавая пение в Королевском музыкальном колледже. В 1909 г. Хеншель вернулся на сцену в качестве певца и свой последний концерт дал в апреле 1914 г., вскоре после посвящения в рыцарское достоинство.
225
11* Герике (Gericke) Вильгельм (1845–1925) — австрийский дирижер, ученик Дессофа. В 1874 г. стал дирижером Венской придворной оперы, а позднее и венских «Гезелыпафтсконцерте». С 1884 г. — дирижер Бостонского симфонического оркестра, которым Герике руководил до 1906 г. с перерывом в 1889–1898 гг.
226
12* Бостонские вечера популярной музыки, в просторечии «Бостон non с» («Boston Pops») — концерты легкой оркестровой музыки на открытом воздухе, учрежденные Хиггинсоном в 1885 г. как в память о венской садовой музыке, которой он наслаждался, будучи студентом, так и для того, чтобы занять музыкантов Бостонского симфонического оркестра в летнее межсезонье. Одновременно — официальное (с 1900 г.) название оркестра, участвующего в этих концертах, который по своему составу является в основном тем же Бостонским симфоническим за исключением музыкантов, сидящих за первыми пультами. Первый концерт — тогда еще «променад-концерт» — состоялся 11 июля 1885 г. перед зданием бостонского «Мюзик-холла»; позднее они стали проводиться на набережной — Эспланаде. Променад-концерты сразу же обрели необычайную популярность и уже в 1900 г. официально стали называться просторечным «Попс». Поначалу оркестром руководили самые разные дирижеры — Тимоти Адамовски, Макс Зах, Густав Штрубе и др. В 1927 г. в качестве постоянного дирижера был приглашен композитор Альфредо Казелла, который вознамерился поднять музыкально-эстетический уровень публики и стал включать в программы, наряду с «Американцем в Париже» Гершвина, симфонии Бетховена и даже произведения А. Онеггера. Но публика его «не поняла», и по истечении трех лет контракт с Казеллой не был возобновлен. Его место в 1930 г. занял Артур Фидлер, у которого дело пошло настолько успешно, что он руководил «Бостон попс» вплоть до своей смерти в 1979 г., сделав его американской достопримечательностью и самым записываемым оркестром в мире. Местные радиопередачи «Бостон попс» начались в 1952 г., а общенациональная программа еженедельно выходила на радио с 1962 по 1992 г.; национальная программа общественного телевидения «Вечер с Попе» регулярно выходит с 1969 г. Благодаря записям и средствам массовой информации «Бостон попс» вошли в каждый американский дом, и не удивительно, что концерт на Эспланаде в честь 200-летия США 4 июля 1976 г. привлек более 400 тыс. слушателей. После смерти А. Фидлера «Бостон попс» возглавлял популярный кинокомпозитор Джон Уильямс (1980–1995), которого сменил молодой дирижер Кейт Локхарт.
227
13* А. Никиш руководил Бостонским симфоническим оркестром в 1889–1893 гг.
228
14 Samaroff О. An American Musician's Story. N.Y., 1939. P. 50.
229
15 Howe, p. 86–87.
Каждое лето Эллис отправлялся в Европу слушать солистов, и всюду, где он появлялся, его принимали с уважением, как одного из архитекторов американской культуры. Его музыкантов регулярно приглашали выступать в Байройт, и Бостон стал первым американским городом, завоевавшим признание в европейских музыкальных кругах. Впрочем, было бы неверно представлять Эллиса эмиссаром-бессребреником. Убедившись, что дела в оркестре идут гладко, и построив Симфонический зал, он решил сделать кое-что и для себя.