Кто убил?
Шрифт:
— Значит, теперь вам это известно, — продолжал Беннивелль. — Целью же моего разговора с леди Кардейн и с ее поверенными было поставить их в известность об этом и вернуть им эти деньги.
— Вернуть эти деньги? — воскликнул Крофт. — Как?.. Всю сумму?... тут же?..
— Совершенно верно, — ответил Беннивелль. — Я передал им мой чек на 25000 на имя душеприказчиков покойного. А теперь мы дошли до того странного происшествия, по поводу которого я и хотел переговорить с вами: с одним, как с представителем покойного Постлетуайта, а с другим, как с представителем полиции: для соблюдения всех формальностей, и только с этой целью, я выдал сэру Джемсу векселя на различные суммы, составлявшие в общем итоге
— Ого! — сказал Крофт, — их не оказалось в ящике?
— Нет, не оказалось, — повторил Беннивелль. — Конечно, нужно было как следует их поискать. И, можно сказать, что леди Кардейн, поверенный и я, — мы все перевернули верх дном и обыскали все ящики, столы и т. д. Леди Кардейн даже настояла, чтобы я остался к завтраку и мог затем продолжать поиски. И, между нами говоря, я отменно позавтракал и выкурил потом великолепную сигару. После завтрака поиски продолжались и так же безрезультатно. И, вот тут то и произошло замечательное происшествие: леди принесла записную книжку покойного, которую он, по ее словам, всегда носил при себе и в которую он записывал все, о чем ему особенно нужно было помнить. С этой книжкой он никогда не расставался, и она была найдена у него под подушкой после его кончины. Но леди созналась, что еще ни разу не раскрывала ее. В этой книжке было несколько отделений, и она думала, что векселя могут оказаться в одном из них. Их там не было, но мы нашли нечто другое...
— Да?.. — спросил Крофт, когда Беннивелль замолчал со значительным видом. — Что же именно?..
— Запись, — торжественно ответил Беннивелль, — или, чтобы быть точным, две записи от 5-го ноября, т. е., последнего дня его жизни. Две эти записи гласили следующее (они были сделаны карандашом), первая: «Виделся с Постлетуайтом, адвокатом из Сельчестера». Вторая: «Передал Постлетуайту документы, относящиеся к делу Б.». Какие же это могли быть документы? Вероятно, то были именно векселя, которые мы так долго и тщетно искали. Я тотчас же понял это. Хотя я совершенно отказываюсь понять, почему сэр Джемс передала их Постлетуайту, — заключил он, всплеснув руками. — Однако факт остается фактом.
Крофт некоторое время сидел молча и что-то обдумывал. Затем, он решился предложить вопрос:
— А Постлетуайт вам никогда не говорил о них? — спросил он.
— Нет да и не представилось к тому случая: ведь, я уехал из города, как раз вечером того дня, когда они, как оказывается, очутились у него в руках. А самое замечательное то, что в момент, когда я собирался на вокзал, чтобы уехать с поездом в шесть пятнадцать, Постлетуайт прислал мне записку с одним из своих клерков, молодым Стэнсби. В этой записке ничего не говорилось ни о векселях, ни вообще о каких бы то ни было делах сэра Джемса.
— О чем же он писал в этой записке? — с любопытством спросил Крофт, недоумевая, услышит ли он, наконец, правду.
— Если вы непременно хотите это знать, то в ней была речь о Сельчестерском Строительном Обществе, председателем которого состоял Постлетуайт. Я же, как вам известно, казначей этого Общества. Постлетуайт просил меня созвать экстренное заседание директоров правления.
— Так! — промолвил Крофт после паузы, — а почему же вы рассказали все это Бренсону и мне?
— Как... почему? — удивился Беннивелль. Ведь войдите в мое положение: кто-то, по всей вероятности, убийца, которым, несомненно, является какой-нибудь бродяга, украл эти документы из конторы Постлетуайта.
— Ведь вы же уплатили деньги, — успокоил его Крофт. — И это легко доказать. Что же касается того, чтобы найти их, то дайте мне раньше обнаружить убийцу Постлетуайта...
Он ушел от Беннивелля совершенно озадаченный. Когда же он пришел в контору, то нашел там на своем письменном столе два письма: одно из Ньюкасла, а другое — очень объемистое и заказное — из Лондона.
ГЛАВА XIX
ПOТРЯСАЮЩИЕ СВЕДЕНИЯ
Крофт отложил заказное письмо в сторону и распечатал давно им ожидавшееся письмо из Ньюкасла. Это было довольно короткое письмо, и Крофту достаточно было несколько секунд, чтобы ознакомиться с его содержанием. На лице его выразилось полнейшее изумление, когда он прочел немногие строки, отпечатанные на пишущей машинке.
— Итак, — воскликнул он, — все ложь! Все, от начала до конца!
Затем он уселся и еще раз внимательно перечел письмо. Оно извещало его, что, согласно его просьбе, было произведено тщательное и негласное расследование, приведшее к следующим результатам: марочный торговец Беннивелль хорошо был известен в Ньюкасле, но последнее его посещение этого города по марочным делам имело место два года тому назад. В «Нью-Истерн Хотеле» он также не останавливался за все это время: в гостинице его хорошо знали, и он останавливался там, когда последний раз приезжал в город по своим марочным делам.
— Итак, он все лгал мне! — повторил еще раз Крофт. — И этот востроносый клерк, значит, был совершенно прав, утверждая, что Беннивелль в тот вечер был в городе!.. А что же в таком случае означает весь его сегодняшний разговор с Марком Бренсоном и со мной? Хочет ли он таким образом замести следы? Если первоначальное предположение Бренсона правильно и он похитил действительно эти векселя, то к чему теперь эта комедия с выплатой денег леди Кардейн и ее поверенным и удивление по поводу пропажи векселей? Чего он этим хочет достичь?
В то время, как он стоял около своего письменного стола и раздумывал над всем этим, им овладело вдруг жуткое чувство по отношению к Беннивеллю: он отдавал себе отчет в том, что Беннивелль хранит какую-то тайну, которая ускользает от него, Крофта, и которую он никакими усилиями не может разгадать.
Ведь теперь, когда сэр Джемс скончался, а Постлетуайт был убит, никто не мог, кроме самого Беннивелля, ничего рассказать о его денежных делах с сэром Джемсом. Заимодавец скончался. Запись в его памятной книжке ничего не гласила определенного. Если векселя действительно были похищены самим Беннивеллем, он был в полнейшей безопасности. Однако Беннивелль отлично разыграл свою роль: преспокойно поехал в Доун-Хэд-Парк и, как честный человек, вернул деньги. Когда же обнаружилась пропажа векселей, он немедленно сообщил об этом полиции, прося защитить его интересы.
Что же все это должно было означать?
Крофт готов был рвать на себе волосы от отчаяния, что не может разгадать этой тайны. Спросить же самого Беннивелля об этом у него не хватало смелости.
Вдруг ему бросилось в глаза заказное письмо. Он машинально взял его в руки и, думая все еще совершенно о другом, стал рассматривать конверт. Марка была с лондонским штемпелем, что же касается адреса, то он был написан потерявшим всякую индивидуальность почерком клерка, привыкшего отправлять ежедневно большую корреспонденцию. И фамилия и адрес были подчеркнуты толстой чертой как бы для избежания могущих быть ошибок.