Кто убил?

Флетчер Джозеф Смит

Что же касается самого письма, то оно было весьма объемистым и, когда Крофт открыл конверт, из него выпало несколько мелко исписанных листков бумаги и, кроме того, скрепленные при помощи резинового кольца... банкноты.

Крофт несколько секунд стоял и в изумлении смотрел на эти банкноты. Затем он поспешно вынул из своего стола бумагу, на которой были записаны номера украденных из конторы Постлетуайта банкнот: номера совпали в точности. Все более и более недоумевая, он схватил лежавшие перед ним мелко исписанные листы и, после того, как прочел несколько строк, поспешил к двери и просунул голову в соседнюю комнату.

— Прошу никого не впускать ко мне по какому бы то ни было делу в течение получаса: я занят, — приказал он.

Для большей предосторожности он повернул ключ в замке прежде, чем вернуться к своему письменному столу. После этого он бросил еще раз удивленный взгляд на связку банкнот, что-то проворчал про себя и сел к столу, чтобы прочитать письмо, которое, как он того и ожидал, оказалось без всякой подписи.

Во главе письма не было никакого адреса, и отсутствовали даже число и месяц. Вот, что прочел Крофт:

Главному Полицейскому Надзирателю.

Сельчестер.

Милостивый Государь,

С тех пор, как произошло убийство, которое все теперь называют тайной Сельчестера, а именно, убийство сельчестерского адвоката Постлетуайта, который найден был мертвым в своей комнате утром 6-го ноября, я много читал по этому делу в газетах. Из последних прочитанных мною известий я вывел заключение, что вы все еще лишены каких бы то ни было доказательств относительно личности преступника и что вы были бы благодарны за всякие сообщенные вам на этот счет сведения. Я прочел также в вечерних газетах, что племянник покойного обещал награду в тысячу фунтов тому, кто сможет дать сведения, которые поведут к обличению и аресту преступника.

Я весьма был бы рад этим деньгам, однако обстоятельства сложились для меня так, что я не могу рисковать собственной шкурой и прийти лично, чтобы поведать вам то, что мне известно. Тем не менее, то, что я знаю, может иметь большое значение для раскрытая истины в этом сложном и запутанном деле, и поэтому я решился рассказать вам все то, что мне известно. Быть может, если бы вы дали мне уверенность, что мне не грозит никакой опасности в том случае, если я явлюсь лично, и если бы вы мне гарантировали, что я получу обещанную награду в случае, если мои сведения приведут к желанному результату, то я рассказал бы вам с глазу на глаз то, что намерен теперь изложить на бумаге. Но, должен предупредить вас, что всякая ваша попытка обнаружить, кто я, заранее обречена на неудачу. Я знаю, как защитить себя и как сохранить свое инкогнито, и, конечно, не написал бы вам этого письма, если бы не был уверен, что я для вас совершенно недосягаем. Однако я считаю, что оказываю вам большую услугу тем, что пишу эти строки.

Вероятно, вы уже догадались, что я человек с хорошим образованием. Действительно, я посвятил свою жизнь книжному делу и работал в типографии. Кроме того, я очень много читал, и занимался самообразованием, и даже пробовал писать. Могу также сказать, что у меня есть свои твердо установившиеся убеждения и что я питаю отвращение к тред-юнионизму. И вот вследствие моего нежелания сделаться тред-юнионистом и потерять, таким образом, свою независимость, я осенью остался без работы. Тогда я решился пуститься в путь и поискать, не найдется ли в провинции работы для человека, желающего остаться свободным и независимым. Во время моих скитаний, которые происходили пешком, я забрел вечером 5-го ноября в ваш город. Это был ярмарочный день. И вот я хочу вам рассказать о своих приключениях в этом городе, — между временем моего прибытия, которое имело место приблизительно в 7 часов вечера, и временем моего отъезда — около 5 часов утра.

Нужно вам сказать, что я привык говорить правду, и тут должен сознаться, что, когда я приехал в ваш город, финансовые мои ресурсы подходили совершенно к концу и у меня осталось всего приблизительно семнадцать шиллингов. Однако я слышал, что мне удастся достать подходящую для меня работу в Кингспорте, находящемся приблизительно в 20-ти милях от Сельчестера. Поэтому я позволил себе роскошь остановиться на постоялом дворе Куксона и занять там самую дорогую кровать, за которую заплатил девять пенсов, и заказал себе ужин. После ужина я вышел с целью осмотреть город и, так как в этот день была ярмарка, то я некоторое время с большим интересом наблюдал за развлечениями и фейерверками. Затем я выпил пива в тихой таверне (не утруждайте себя поисками, что это была за таверна, ибо никто, конечно, не запомнил такого во всех отношениях мало выдающегося посетителя, как я). После этого я начал бродить по старинной части города. Случайно я зашел в квартал, который был совершенно пустынным и казался очень древним. Потом уже я узнал, что квартал этот называется Паллантой. Я тотчас же заметил, что большинство старинных домов этого квартала были в настоящее время заняты конторами. Мне показалось, что только один из этих домов был обитаем, а именно потому, что я заметил свет в одном из окон нижнего этажа.

Это был угловой дом. Против него находился другой дом, на который я обратил внимание, потому что большая входная парадная дверь его была открыта. Я подумал, что очень странно видеть открытую дверь в такой поздний час (должен тут заметить, что было четверть одиннадцатого — это, быть может, важное сведение для вас). За дверью я заметил лишь очень слабый свет простой маленькой столовой лампы. Я некоторое время постоял около этой двери и прислушивался к тому, что происходило внутри дома. И вот я услышал странный звук как бы какой-то машины. Будучи от природы любознательным, я захотел выяснить происхождение этого звука. Поэтому, убедившись, что никого кругом не было, я незаметно проскользнул в эту входную дверь. Как только я вошел, я заметил, что внутри был еще другой — более сильный источник света. Затем я заметил две слегка приоткрытые двери, — одну как раз против меня, а другую — в конце комнаты, и за этой-то дверью был более яркий свет, и оттуда исходил так заинтересовавшей меня звук. Я тотчас же догадался, что этот звук исходил от небольшого сверлильного станка.

Едва ли я простоял тут в передней более минуты: дальняя дверь широко распахнулась, и на пороге показался пожилой господин. Я успел разглядеть, что в комнате, из которой он только что вышел, стоял столярный станок и что там вообще было много столярных инструментов. Насколько я мог разглядеть, это была маленькая столярная мастерская. Старичок был без пиджака и с засученными рукавами рубашки, а в руках он держал какой-то столярный инструмент. Он вошел в комнату, которую я мог разглядеть, ибо дверь в нее была приоткрыта, и зажег в ней электричество. Тогда я тотчас же увидел, что это была контора: в ней стояли письменные столы и т. д. Старичок некоторое время постоял посреди комнаты, как бы о чем-то размышляя. Затем он направился к одному из столов, вынул оттуда какие-то бумаги и стал их просматривать. Затем он вынул банкнот и какой-то чек, повертел их в руках, положил обратно в ящик, встал и, потушив свет, вернулся обратно в мастерскую. Он оставил дверь открытой и еще минуту или две я наблюдал, как он работал за своим станком. Мне казалось, что он занят был изготовлением какого-то подсвечника или чего-то в этом роде.

Мне показалось странным, что такой пожилой человек, к тому же показавшийся мне тщедушным, работал здесь так поздно вечером, оставляя дверь открытой. Однако это уже было его дело, и я незаметно выскользнул из дома и зашел за угол — дальше в этот старинный квартал. У меня страсть к таким ночным прогулкам, ибо я не могу заснуть до двенадцати часов ночи. Я проблуждал таким образом, пока не услышал, как какие-то большие часы поблизости пробили двенадцать. Тогда я решил возвращаться той же дорогой, которой пришел и, когда проходил мимо дома или конторы старичка, то решил заглянуть и узнать, все ли он еще работает. И в то время, как я осторожно подходил к двери, из нее выбежал высокий и полный человек, издававший во время бега какие-то странные звуки...

Когда Крофт дошел до этого места, он уронил письмо на стол и воскликнул:

— Беннивелль!..

ГЛАВА XX

ЧТО ЖЕ ОНИ ДЕЛАЛИ?

Беннивелль! Не было никаких сомнений в том, что это мог быть только Беннивелль! Но зачем же он бежал? И почему он издавал странные звуки? Что случилось за это время в конторе Постлетуайта?

Неужели же Крофт, наконец, должен был узнать всю правду об этом таинственном деле?

 Он снова взял в руки мелко-исписанные листы и продолжал чтение.

Этот человек меня не заметил. Он настолько еще был под впечатлением испуга — об этом я догадался по странным звукам, которые он издавал, — что не заметил бы меня, если бы я прямо попался ему на дороге.

Он побежал прямо через улицу по направлению к дому, находящемуся напротив и в котором я заметил свет в одном из окон нижнего этажа. Я слышал, как он открыл дверь. В течение секунды я видел свет в передней. Затем дверь закрылась.

Я уже готов был войти в дом, около которого стоял, чтобы узнать, не случилась ли чего-нибудь со старичком. И я думаю, что сделал бы это, если бы не произошло следующего: дверь противоположного дома снова открылась, и из нее вышло двое мужчин. Я снова видел их силуэты на фоне света, пока дверь снова не закрылась. Один из них был тот, который только что вошел в дом. Другой был высокого роста, но не такой полный. Они направились через улицу, и я спрятался за углом, чтобы они не могли меня увидеть. Они несомненно, увидали бы меня, если бы смотрели в моем направлении, но они слишком были поглощены чем-то.

Они направились к дому старичка и, когда они проходили мимо меня, я расслышал несколько слов из их разговора. Второй господин — тот, которого я раньше не видел, сказал: «Как же это произошло?», и в его тоне было что-то, что заставило меня подумать, что случилось, неладное. Другой же, толстый, все время как-то всхлипывая, отвечал: «Не знаю! не знаю!..» Затем они вошли в дверь, и настала тишина.

Я уже снова готов был последовать за ними в дом, но затем раздумал. Я проскользнул через улицу и спрятался в воротах большего дома, помещавшегося около того, в одном из окон которого я заметил огонь. Думаю, что прошло не менее десяти минут, пока те два господина не показались снова. Я слышал, как они очень тихо закрыли за собой дверь, но не заметил, чтобы они заперли ее на ключ. Они все время разговаривали между собой, однако я не мог поймать ни слова из их разговора и заметил только, что полный господин немного успокоился. Прождав еще несколько минут, я решил вернуться на постоялый двор, где у меня была снята кровать для ночлега. Я даже был почти уверен, что мне придется разбудить своим поздним приходом хозяина. Кроме того, мне пришло в голову, что,

если действительно что-нибудь случилось со старичком, то те двое господ, по всей вероятности, позвонят в полицию, и мне не хотелось, чтобы меня могли застать в тех местах.

Однако как раз в тот момент, когда я приготовился потихоньку выйти из своей засады, дверь соседнего дома отворилась и из нее вышла женщина. Про ее внешность могу только сказать, что она была пожилая и слегка хромала на левую ногу.

Крофт еще раз выронил листы бумаги на стол.

— Экономка! Экономка Беннивелля!..

Однако, он решил, что лучше будет продолжать чтение.

 Я снова укрылся в своей засаде. Женщина прошла через улицу в дом старичка и закрыла за собой дверь. Минут пять я еще прождал и затем увидел, как она вышла из дома и вернулась к себе. Когда она исчезла в доме, я решил, что мне пора уходить, и все время боялся, что вот-вот нагрянет полиция. Однако, когда я уже готовился завернуть в узкую улицу, ведущую по направлению к постоялому двору Куксона, я услышал позади себя шум закрывающейся двери и, обернувшись, увидел, что те двое господ снова выходят из своего дома. Однако, они направились не в мою сторону, а в маленький переулок, по которому я также бродил и который ведет на окраину города.

Наконец, я вернулся на постоялый двор. Хозяин уже готовился закрывать дверь. Я лег в кровать и начал обдумывать все то, что мне пришлось увидеть. Спал я неважно. Во-первых, мне мешал человек, спавший на другой кровати и невероятно храпевший; во-вторых же, я слишком много думал над тем, свидетелем чего я только что был. Почему полный господин все время причитал или всхлипывал, как будто произошло что-то ужасное. Этими всхлипываниями он напоминал до смерти испугавшегося ребенка. И почему на вопрос своего спутника, обращенный к нему, он ответил: «Не знаю! не знаю!». Что случилось в конторе старичка перед тем, как полный господин выбежал оттуда? Почему они направились затем туда вдвоем? Почему затем туда пошла хромая женщина и что она там делала?

Я уже совершенно проснулся, когда услышал, как большие часы пробили пять, и тут я решил встать и отправиться дальше в путь. Вставать и одеваться я старался как можно тише, но все же разбудил своего соседа. Он тотчас же спросил, почему я встаю так рано, и я ему ответил, что спешу в Кингспорт. Затем я без всякой помехи вышел с постоялого двора и отправился в путь. Было еще совершенно темно, улицы были пустые, и я направился снова в Паллант к дому старичка.

Убедившись, что кругом никого не было, я совершенно незаметно подошел к дому и попробовал дверь: она была не заперта и я, никем не замеченный, проскользнул внутрь дома.

Маленькая столовая лампа, которую я заметил накануне, все еще горела в передней, но уже начинала дымить. Я потушил ее. Теперь уже было около шести часов, и начинал брезжить свет. Было настолько светло, что я мог оглядеться вокруг. Дверь была открыта в контору, в которой я видел накануне старичка, вынимающего из стола какие-то бумаги и банкноты. Очутившись в этой комнате, я заметил, что в ней были еще две другие двери. Одна вела в рабочий кабинет, а другая — в мастерскую, о которой я вам уже рассказывал. Я направился в эту мастерскую, но, едва я переступил порог этой комнаты, как увидел что-то белое, лежащее на полу перед камином.

Я приблизился и увидел, что старичок лежал, раскинув руки, на коврике перед камином. Я потрогал его руку и тотчас же убедился в том, что он был мертв и что он скончался уже много часов тому назад.

Страх охватил меня: во что бы то ни стало нужно было быстрее исчезнуть, чтобы никто не мог застать меня в этой конторе.

Я не стал рассматривать бедного старичка, но заметил только, что с него были сняты золотые часы, которые он накануне при мне вынимал из кармана и сверял с большими часами на камине. Я заметил также накануне, что у него была очень ценная цепочка для часов и что на пальце он носил кольцо с великолепным бриллиантом. Все эти вещи также исчезли.

Тут я окончательно струсил и решил удирать как можно скорее. Я прошел в другую комнату, которая, по всей вероятности, была рабочим кабинетом старичка, и тут я заметил следы грабителей: все ящики были открыты, замки взломаны. Открыты были также жестяные коробки, стоявшие на письменном столе.

Так как я рассказываю вам все совершенно чистосердечно, то должен уже сознаться в том, что произошло затем: вид этих взломанных ящиков и коробок напомнил мне тот стол, который накануне вечером открывал старичок, и банкноты, которые он оттуда вынимал. Не буду говорить вам о том, что я поддался искушению и т. д. Просто, я был совершенно без гроша и без работы. И случилось следующее: я взял в мастерской долото, вернулся в контору клерков, взломал стол, вынул оттуда деньги и, не глядя, положил их в карман.

Минуту спустя, убедившись, что на улице никого не было, я выскользнул из дома. Не буду рассказывать вам, как я выбрался из Сельчестера и куда я направился затем, — во всяком случае, — не в Кингспорт. Все, что могу вам рассказать, это, что до наступления ночи я был уже в Лондоне.

Теперь несколько слов о деньгах, которые я взял из стола: всего было двести тридцать шесть фунтов, пятнадцать шиллингов и восемь пенсов. Большая часть этих денег была в банкнотах. Кроме того, было и немного серебра. Конечно, я не подумал воспользоваться чеком или банкнотами, но должен сознаться, что серебро я истратил.

Однако несколько дней тому назад счастье улыбнулось мне и я получил маленькое наследство от сестры моей матери. И вот я прилагаю к этому письму: 1) вышеупомянутые банкноты, 2) вышеупомянутый чек и 3) перевод от имени Джона Смита (конечно, это вымышленное имя) на сумму мною истраченную. Общий итог всего этого составляет двести тридцать шесть фунтов пятнадцать шиллингов и восемь пенсов. Если хотите, поместите строчку в «Таймсе» о том, что вы все это получили.

В заключение скажу еще несколько слов: мне хотелось бы знать, кто же убил бедного старика? Насколько я мог его разглядеть, это был тщедушного вида старик, которому недолго уже оставалось жить на свете, и я нахожу, что было ужасной жестокостью убивать такого беззащитного, слабого человека. Я надеюсь, что вам удастся обнаружить преступника и буду рад узнать, что убийца был, наконец, арестован и наказан по заслугам. Если мой рассказ послужит к обнаружению преступника, я буду очень рад. Но, должен вам сказать, что по моему глубокому убеждению, ни один из тех двух господ, которых я видел, не был убийцей. Что касается большего полного господина, то я думаю, что он пришел в контору, увидел только что совершенное ужасное преступлено и тотчас же убежал. Я уже сказал вам, что между первым моим посещением дома, когда я увидел убегавшего толстого человека, прошло приблизительно тридцать или сорок минут: скажем, — от двадцати минут или половины одиннадцатого до одиннадцати. Я совершенно убежден, что за это время кто-то проник в дом, убил старика, украл ценные вещи, бывшие на нем, и взломал ящики и коробки, и что толстый господин, пришедшей уже после, обнаружил преступление и был этим так страшно взволнован.

Однако вам, на месте, лучше знать. Еще одно слово в заключение: не теряйте времени на поиски: меня вы все равно не найдете. Я же рад помочь вам... если только, действительно, мог вам оказать помощь.

Крофт сложил исписанные листы бумаги и положил их вместе с деньгами обратно в конверт.

— Отлично, друг мой, — сказал он, — обращаясь к невидимому своему собеседнику. Все же я сделаю все возможное, чтобы вас найти. Если все, что вы говорите, правда, то показания ваши слишком важны для того, чтобы можно было ими пренебречь. Что же случилось в конторе Постлетуайта между половиною одиннадцатого и одиннадцатью? Кто был там в это время? Высокий и толстый мужчина, о котором говорится в письме, несомненно, был Беннивелль. Однако правильны ли предположения моего корреспондента? Быль ли Беннивелль действительно взволнован раскрытием преступления и, если так, то почему же он прямо не пришел и не рассказал нам все? А кто был другой господин, который потом шел вместе с ним? Почему миссис Стокер прошла затем также в контору? Все эти запутанные нити надлежит тщательно распутать.

Крофт направился в контору главного констебля с целью показать только что полученное им письмо. Однако Фиппс отсутствовал по личным делам до следующего дня. Тогда Крофт решил повидать леди Кардейн и узнать ее мнение относительно происшествия с пропажей векселей. Он взял автомобиль, поехал в Доун-Хэд-Парк и, попросив леди Кардейн держать все в строжайшей тайне, рассказал ей разговор, имевший место между ним, Беннивеллем и Марком Бренсоном. Леди Кардейн слушала очень внимательно. Крофту казалось, что она очень заинтересована рассказом.

— Что же вы хотите узнать от меня, господин Крофт? — спросила она, когда он окончил рассказ.

— Мне хотелось бы знать, правдив ли рассказ Беннивелля и действительно ли он нам правильно передал разговор, который имел место между вами, вашим поверенным и Беннивеллем.

Леди Кардейн улыбнулась.

— Мне кажется, что Беннивелль — очень умный человек, — сказала она. — Я думаю что, если он задался целью кого-нибудь провести, то ему легко будет это сделать. Могу вам только ответить, что его рассказ совершенно правдив в одном отношении и не правдив в другом.

ГЛАВА XXI

ПРЕДПОЛОЖЕНИЕ ЛЕДИ КАРДЕЙН

Лукавая улыбка, которая все время не сходила с хорошенького лица леди Кардейн, заставляла Крофта недоумевать: неужели же ему предстоит узнать еще больше таинственного и необъяснимого о Беннивелле?

— А что же вы сами думаете, сударыня? — спросил он.

— Насколько я знаю Беннивелля, я думаю, что он весьма искусно умеет объяснять и поворачивать обстоятельства в свою пользу, — ответила леди Кардейн. — Несомненно, он рассказал вам то, что ему было выгодно и удобно рассказать.