Кто убийца, миссис Норидж?
Шрифт:
Забыв о холоде, миссис Норидж двинулась наверх. Ее охватило предчувствие неприятного сюрприза.
И оно оправдало себя. Выглянув из-за угла, гувернантка обнаружила, что Кельвина Кози на его посту сменила Шарлотта Пирс. Она стояла на табуретке, вытянувшись, под вентиляционным отверстием, одной рукой нащупывая коробку, а другой придерживаясь за стену. Белое лицо, вполоборота повернутое к гувернантке, выделялось на фоне темных стен, как камея. Тонкий нос, большие глаза – ошибиться было невозможно.
Миссис Норидж быстро
Дождавшись, пока галерея опустеет, миссис Норидж осторожно вышла из тени. Прислушиваясь, не возвращается ли секретарь или сама Шарлотта, она подошла к тому месту, где эти двое сменяли друг друга.
Ей пришлось подпрыгнуть несколько раз, прежде чем удалось достать до вентиляционного отверстия. Коробка исчезла. К счастью, предмет, который положила туда кузина Генри Эштона, лежал на самом краю. Он упал под ноги миссис Норидж, и она очень осторожно, чтобы не пораниться, подняла его.
Красная роза – вот что оставила в трубе Шарлотта Пирс.
От прыжков под вентиляцией, совершенно недопустимых для женщины с ее репутацией, была одна несомненная польза: миссис Норидж согрелась. Поэтому она не легла в постель, а зажгла лампу и подвинула к себе перочинный ножик и яблоко – спутники ее размышлений на протяжении последних трех недель.
Первый надрез. Чердачное окно.
Второй надрез. Галерея и роза.
Третий надрез. Болонка, найденная мертвой в колодце.
Миссис Норидж нахмурилась. Если все перечисленное объединить в одну картину, то становится очевидно одно: вскоре дом Эштонов ждут новые неприятные события.
Но она вновь ошиблась.
На следующее утро, стоило гувернантке войти в столовую, она увидела бегущую ей навстречу Лилиан. Волосы девочки растрепались, лицо пылало в радостном предвкушении.
– Миссис Норидж! Миссис Норидж! К нам едет папин друг!
Вслед за дочерью подошел мистер Эштон, сжимая в руке письмо.
– Роджер Хинкли, мой старый товарищ по детским играм собирается приехать! – Сэр Генри не мог скрыть волнения. – Бог знает сколько лет мы с ним не виделись! Ох, что-то будет!
Приезд мистера Хинкли взбудоражил всех обитателей. «Ох, что-то будет!» – словно повторяли про себя все. Но каждый вкладывал в эти слова свой смысл.
Кельвин Кози, казалось, потирал руки в ожидании чего-то плохого, и его длинный нос морщился сильнее обычного. Лилиан бесхитростно радовалась. Дэйзи на кухне вдохновенно изобретала новые блюда, такие же малосъедобные, как и обычно. Даже Шарлотта Пирс оживилась. На скулах ее появился румянец, когда она сказала, что помнит Роджера – он был очаровательным увальнем.
Лишь один человек не разделял всеобщего возбуждения. Агнесса Эштон поджимала тонкие губы и хмурилась, слыша о скором приезде Хинкли. Миссис Норидж ловила предостерегающие взгляды, которые Агнесса бросала на мужа. Но сэр Генри был так увлечен воспоминаниями о детских проказах, что ничего не замечал.
В один из вечеров миссис Норидж стала невольной свидетельницей горячего спора между супругами. Гувернантка проходила мимо библиотеки и заметила, что дверь приоткрыта. Когда она подошла, до нее донесся обрывок разговора.
– Не разрешай ему приезжать, Генри! – просила миссис Эштон.
– Но мы должны, дорогая!
– Нет, прошу тебя! Ты навлечешь несчастье на всех нас!
– Ну-ну… Не говори глупостей.
– Это вовсе не глупости! – воскликнула Агнесса с отчаянием в голосе. – Призрак существует, мы оба знаем это!
Мистер Эштон ничего не ответил.
Роджер Хинкли приехал раньше ожидаемого. Все вокруг было еще затянуто густой пеленой тумана. Не успел стихнуть топот лошадиных копыт, увозивших кэб, как тишину сонного сада нарушили четкие бодрые шаги.
Дом насторожился. Он приоткрыл ставни, недоверчиво прислушиваясь. Он обратил все свои помутневшие окна на гостя. А тот, ни о чем не подозревая, приближался к дверям.
Пока чета Эштонов встречала его, миссис Норидж наблюдала в стороне. Она опасалась, что с приездом Роджера Хинкли разыграется последний акт этой пьесы. Необходимо было понять, что за актер вступил на сцену.
Роджер оказался вовсе не милым увальнем. Это был седой, крепкий, коротко стриженный джентльмен с гладко выбритым лицом и умными карими глазами. Он обнял сэра Генри и тепло поздоровался с Лилиан и Агнессой.
Девочке мистер Хинкли тут же вручил подарок. Когда Лилиан развернула пакет, в нем обнаружилась прекрасно изданная книга с иллюстрациями лучших пейзажистов Англии. Не было вернее способа завоевать ее сердце.
– Миссис Норидж! Смотрите, какое чудо!
А Генри уже вел старого друга осматривать поместье.
Мрачные окрестности не произвели на Роджера никакого впечатления – вернувшись, он выглядел по-прежнему совершенно спокойным. Это спокойствие он утратил лишь раз: когда увидел спускавшуюся с лестницы Шарлотту Пирс.
Смущение Роджера Хинкли было вполне понятно. Шарлотта сменила черное платье на жемчужно-серое, и, несмотря на его скромный покрой, казалась прекрасной как никогда. Глаза сияли, кожа порозовела – не то сказочная принцесса, очнувшаяся от столетнего сна, не то сирена, заманивающая путника в свои сети.
– Как будто и не было всех этих лет, милый Роджер, – сказала она, подставляя щеку для поцелуя.
– Для вас, но не для меня, – неловко возразил он. – Шарлотта, вы не изменились.
– А вы стали льстецом. Когда мы виделись в последний раз, мне было всего шестнадцать.