Кто видел в море корабли …
Шрифт:
Вот ведь какая честь выпала на мою долю – работать на судне, носящем имя такого Великого Человека! Первый пароход для моряка – как первая любовь, не забывается никогда! Моё уважение к моему первому судну проявилось довольно своеобразно – я написал песню «Адмирал Ушаков».
Началось всё с того, что 4 июля 1982 года в соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 октября 1980 года № 3018-X «О праздничных и памятных днях», в СССР второй раз отмечали праздник «День работников морского и речного флота». Этот праздник мы встречали в море. Наша камбузная команда подготовила праздничное меню на этот день, а первый помощник капитана попросил меня найти в фонотеке какой-нибудь хороший концерт, чтобы порадовать экипаж и создать у всех праздничное настроение. Надо сказать, что фонотека для каждого судна формировалась культурно-просветительским отделом парткома пароходства, и во многих случаях была типовой для каждого судна.
В ней можно было найти магнитофонные записи для всех праздничных мероприятий, которые отмечались в СССР в то время. Но, поскольку День работников морского и речного флота праздновался всего второй раз, то специальной фонограммы для него или ещё не записали, или ещё не успели распространить по судам пароходства. Поэтому мне пришлось прослушать массу звукового материала, который совсем не подходил по тематике к нашему празднику, пока я не набрёл на коробку с катушкой магнитофонной ленты, на которой было написано: «Праздничный концерт Московского КСП (клуба самодеятельной песни) посвящённый дню Космонавтики». Казалось бы, какая связь между космонавтикой и морским торговым флотом? По инерции я установил катушку с плёнкой на магнитофон и приготовился услышать очередные героические песни о доблестных тружениках
Случай излить свою любовь одновременно к жанру авторской песни и родному судну представился мне очень скоро. День работников морского и речного флота праздновался в первое воскресенье июля. Многие моряки были награждены к празднику почётными грамотами. Наш токарь-моторист был, даже, удостоен медали «За трудовое отличие»! А двадцатого июля мы праздновали День спуска на воду нашего судна «Адмирал Ушаков». Это был праздник нашего экипажа. Особых подарков не предвиделось, поэтому идея порадовать нашу команду пришла мне в голову, когда я в очередной раз слушал (уже только для себя) запись концерта ко Дню космонавтики. В свободное от вахты время я печатал тексты полюбившихся мне песен, прослушивая их в радиорубке с магнитофона через наушники. Мечтал, что обязательно научусь играть на гитаре так же классно, как Александр Суханов, Юрий Визбор, Виктор Берковский. И тут меня осенило – надо написать песню про Адмирала Ушакова, «человека и парохода» (как говорил кот Матроскин в мультфильме «Трое из Простоквашино»). Вахта у меня была ночная, а ночь для поэтов, это, что ни на есть, самый «рабочий день»! Дело продвигалось довольно быстро. Пришлось, правда, немного дополнительно почитать о славном прошлом Фёдора Фёдоровича. А ещё через день я уже записывал на магнитофон новую песню «Адмирал Ушаков» под свой аккомпанемент на гитаре. Музыка была простенькая, зато текст удался на славу! В День нашего судна во время обеда я включил судовую трансляцию и, поздравив всех с праздником, объявил, что сейчас будет премьера песни, посвященной нашему судну и его славному экипажу. Потом нажал на кнопку «Пуск» на магнитофоне и стал дожидаться окончания песни. Всё было прекрасно до второго куплета, когда наш стармех (старший механик, «дед») решил по принудительной общесудовой трансляции с мостика вызвать моториста, по какой-то производственной надобности. Дружный возмущённый рёв в кают-компании и столовой команды был ему ответом. Дело в том, что на мостике общая трансляция не включается, чтобы не создавать помех несению вахты. «Дед» не знал, что звучит песня, и невзначай своей командой «испортил всю обедню!» Потом песня продолжала звучать, но народу было жалко, что услышать пришлось не всё! Поэтому, едва я появился в кают-компании, желая присоединиться к праздничному обеду, как сразу же был атакован восторженными и одновременно раздосадованными слушателями, которые настаивали на немедленном повторе песни. Капитан с камбуза позвонил на мостик, чтобы никаких сообщений по принудительной трансляции не делали, а «деду» велел прибыть в кают-компанию немедленно. Я побежал в трансляционную, чтобы повторить запись сначала. На этот раз всё прошло гладко, и когда я опять появился в кают-компании, то первым ко мне кинулся «дед» с извинениями и просьбой обязательно напечатать для него текст песни. Подарок удался! Песня всем понравилась, и капитан от лица экипажа объявил мне благодарность. Настроение у всех целый день потом было хорошее, потому что праздник в море обычно отличается от буднего дня только наличием улучшенного питания. А тут ещё и концертный номер добавился! Пустячок, а приятно! Текст песни «Адмирал Ушаков» был уже опубликован мною в повести «Мореходка», но позволю себе, для удобства читателя, привести его здесь ещё раз.
«Адмирал Ушаков»
В. Осипов
В бурном времени далёких тех веков
Жил отважный флотоводец Ушаков.
Славно турок и французов в море бил,
Флот Российский в порт с победой приводил!
Пусть рассеялся давно сражений дым,
Но мы помним адмирала молодым!
В честь побед, что он на море одержал,
Создан «Орден Ушакова» и медаль.
Для работы на арктических морях,
В Варнемюнде на немецких стапелях,
Славным именем был назван теплоход –
Адмирал опять отправился в поход!
Побрататься с «Ушаковым» каждый рад.
Где-то плавает военный наш собрат.
А по Волге, под напев речных гудков,
Тоже ходит флотоводец «Ушаков».
Фёдор Фёдорыч на Юге воевал.
«Ушаков» же наш – где только не бывал!
В караване с ледоколом лёд крошил
И на Кубе, и в Дудинке погостил!
Сколько нам ещё увидеть предстоит?
Сколько нам ещё валюты набежит?
Здесь ребята подобрались – хоть куда!
С ними бури нам и штормы – ерунда!
Хорошо среди друзей живётся мне.
Но так тянет в море к дому и семье!
А радист всё не несёт радиограмм …
Дорогие, вы пишите чаще нам!
Завтра снова покидать нам порт родной.
На прощанье оставляем адрес свой.
Мы уходим далеко от берегов …
Мурманск, 198, «Ушаков».
Новый порт – место нашей выгрузки, мы так и не увидели. Я хотел сказать, что мы стояли далеко от него, на рейде. Кругом была вода. Хотя река Обь и называется рекой, но она – Сибирская река. А в Сибири всё бескрайнее: и просторы, и леса, и реки. Берега Обской губы скрывал туман. Из этого тумана к нам подошёл плавучий кран и большая самоходная баржа, на которую и стали перегружать привезённые нами трубы. Выгрузка много времени не занимала. Загруженная баржа уходила по направлению к берегу, а на её место вставала под погрузку следующая. Утром мы уже расставались с нашими коллегами, обмениваясь по УКВ-радиостанции тёплыми словами пожеланий. Долгие прощальные гудки всполошили сидящих на воде чаек, и вот уже всё накрыла туманная дымка.
Мы уходили в Дудинку. Это крупный порт на реке Енисей. Хотя он и расположен на реке, но его по праву называют «портом пяти морей». Дудинка является одновременно и морским, и речным портом. Сюда из Норильска проложена железная дорога, по которой перевозятся различные грузы, включая продукцию Норильского горно-металлургического комбината. Порт Дудинка зимой замерзает. Температура воздуха здесь опускается в зимние месяцы за минус 30 градусов, а летом едва достигает плюс двадцати. Когда лёд на Енисее встаёт так, что может выдержать вес автомобиля с грузом, то по нему прокладывают «зимник» – автомобильную дорогу, связывающую между собой два берега. Караваны грузовиков пересекают Енисей в обе стороны. Весна приходит сюда поздно. Вода в Енисее поднимается на 14 метров. Портовые причалы и подъездные пути оказываются затопленными. Поэтому весь город стоит на возвышенности, выше отметки в 20 метров от уровня реки. Паводок достигает своего максимума в июне, а к июлю вода спадает. Портовая техника возвращается на причалы, и порт оживает. Суда швартуются у причалов и заполняют портовый рейд. Вот в этот замечательный заполярный порт Дудинка и предстояло нам идти.
Про Российские реки говорят уважительно: «Волга-матушка, а Енисей – батюшка!» Это действительно так! Рек такой ширины в Европе просто нет! Широка Волга, и впадает она в Каспийское море. А Енисей необъятен, и впадает он в Северный Ледовитый океан, в ту его часть, которая называется Карское море. Вот он – Сибирский размах! Пройдя между островом Олений и островом Сибирякова, мы вошли в устье Енисея. Но берегов реки так и не увидели, настолько она была широка! Мы шли вперёд, как по морю. За нами и впереди нас были видны другие суда. Можно было наблюдать очень интересный оптический эффект, когда судно, находясь на горизонте в пределах видимости, вдруг как-бы поднималось над водной поверхностью и парило в воздухе. Это нагретые воздушные слои, поднимаясь над водой, создавали эффект миража. Так иногда выглядят автомобили на прямых участках разогретых солнцем асфальтовых магистралей. Продвигаясь выше по реке, мы увидели один из её берегов, второго пока так и не было видно. Ребята из команды, которые бывали здесь уже много раз, рассказывали, что в Енисее водится очень много разной рыбы. Особо славится «арктический голец». Он относится к семейству лососёвых, и достигает веса до 17 килограммов! Бывало, что местное население (ненцы, энцы и др.) предлагали обменять гольца на водку и курево, стоя в своих лодках и держа на руках огромных рыбин. Но большие суда не останавливались, спеша быстрее встать к причалам Дудинки. Так как болтаться на рейде в ожидании загрузки было самым бесполезным и унылым занятием для моряков. Ещё одной рыбной достопримечательностью была ряпушка. Эта небольшая, но очень вкусная рыбка, напоминала ленинградскую корюшку, но была более «мясистой». Зимой и ранней весной в Дудинку из Норильска специально приезжают рыбаки-любители подлёдного лова, чтобы наловить ряпушки вволю. Надо сказать, что до тех пор, пока у причалов Дудинки суда не начали швартоваться в холодный период года с помощью ледоколов, такого рыбацкого ажиотажа здесь не было. Лёд был очень толстый, и бурить в нём лунки без надежды на успех рыбакам было лениво. Но, как-то раз, одному из пароходов понадобилось произвести осмотр подводной части корпуса. Приглашённый с ледокола водолаз (на ледоколах есть штатные матросы-водолазы) спустился под воду и сообщил, что работать не может – ничего не видно. Его спросили – может быть, фонарь не работает? Он ответил, что работает. Просто вокруг столько рыбы, что она всё заслоняет собой, когда лезет на свет! С тех пор народ и узнал, что в это время года здесь идёт ряпушка. И началось! Люди приезжали с палатками, продовольствием и снастями. Рыбы хватало на всех. Её даже начали заготавливать в промышленных масштабах. Ряпушку вылавливали в большом количестве и сдавали на перерабатывающее предприятие. Там её засаливали, как селёдку, а потом продавали в Дудинке в пластмассовых банках. Бутерброд, состоящий из куска чёрного хлеба, намазанного сливочным маслом и ломтиком соленой ряпушки сверху, был лучшей закуской под водочку! Поэтому все ждали схода на берег, чтобы затариться и тем, и другим и достойно отметить приход в «порт пяти морей!» Существует даже поговорка: «Лучший кабак – это пароход!» Распивать спиртные напитки на судне, было категорически запрещено. Но оставаться трезвым после месяца плавания никто из моряков не собирался. Втихаря пили все, включая капитана и первого помощника. Как говорят в Украине: «Якщо людина не п'е, вона або хвора, або падлюка!" В переводе великого русского писателя А. П. Чехова это звучало так: «Если человек не пьет и не курит, то поневоле задумываешься – а не сволочь ли он?" Мнение классика русской литературы мы очень уважали, поэтому трезвыми во время стоянки судна в Дудинке были только вахтенные и все остальные члены экипажа исключительно в рабочее время. Время же отдыха экипаж посвящал посещению местных ресторанов. А когда лишние деньги заканчивались, то все продолжали изучать классиков уже в каютах родного судна. «Тёплые компании» вели задушевные беседы под водочку с ряпушкой почти в каждой каюте, иногда перемещаясь на соседние пароходы. Которые были в своём большинстве однотипными и все относились к Мурманскому морскому пароходству. Здесь все знали друг друга по совместной работе или были выпускниками одних и тех же морских учебных заведений. Поэтому гостям были рады на любом судне, где обязательно можно было встретить или друга, или знакомого. А встреча друзей «на сухую» у моряков всегда считалась моветоном!
Во время одной из таких стоянок, у нас пропал доктор! Судовой врач, командированный отделом здравоохранения пароходства от бассейновой поликлиники, обычно не был постоянным членом экипажа. Поэтому он мог сделать несколько рейсов на судне, а потом продолжать свою врачебную практику в медицинских учреждениях города Мурманска. На судне люди редко болеют – им болеть некогда. Им работать надо! Поэтому судовой врач располагает достаточным количеством свободного времени и слоняется по судну в поисках собеседника или потенциального пациента. На стоянке он активно поддерживает экипаж в проведении профилактики дезинфекции организма спиртосодержащими препаратами. В описываемом случае наш судовой врач принимал участие в дружеском застолье в одной из кают. Когда спиртное закончилось, ему выпало по жребию идти за дополнительным «горючим». Надо сказать, что в то время не вся территория порта была огорожена забором. Поэтому дойти до магазина, торгующего алкоголем, можно было напрямую, сократив путь. Наш «милый доктор» купил два «пузыря» и возвращался на судно. Но поскольку он был в состоянии «лёгкого алкогольного опьянения», то перепутал судно с таким же, как наше, «братом-близнецом» и поднялся на борт соседнего парохода. Найдя на нём совершенно такую же каюту, где отдыхала такая же нетрезвая компания, как и та, которая послала его за «добавкой», он был восторженно встречен присутствующими и, не почувствовав никакой разницы в окружающей обстановке, продолжил участие в текущем мероприятии. После чего, тут же и уснул. Поскольку миграция людей между каютами и пароходами продолжалась в продолжение всего времени стоянки судна, то наличие спящих гостей в каютах у ещё бодрствующих членов экипажа было делом привычным. Одни гости уходили, другие приходили. Тем, кто просыпался – наливали и предлагали выпить. Проснувшийся охотно отзывался на предложение и, приняв «на грудь» очередную порцию алкоголя, тут же засыпал снова. Так было и с нашим доктором. Когда он не появился на завтраке, а потом обеде и ужине, то сначала никто не поднимал тревоги. Мало ли, как отдыхает человек! На второй день вроде бы вспомнили, что доктора давно не видно. Но из милиции сигналов не было, решили пока панику не поднимать. На третий день с соседнего парохода пришёл посыльный. Спрашивал – не пропадал ли у нас кто-нибудь? А то, какой-то товарищ у них в каюте спит. Как проснётся – просит налить, а потом опять вырубается. Мы сразу заподозрили, что тут без нашего доктора не обошлось. «Группа поддержки» отправилась на соседнее судно и вернула тело нашего эскулапа в лоно родного парохода. Наш экипаж опять был в полном составе.
Случаев, происходивших с моряками в Дудинке, было много. Весёлых и не очень. Вот, например, стояли мы на рейде. Наша очередь вставать под загрузку обещала быть не скоро, и экипаж, после трудового дня, уезжал отдыхать на берег на рейдовом катере. Я коротал время на ходовом мостике в компании моего друга третьего помощника капитана. Его вахта через два часа заканчивалась. Мы болтали о жизни, следили за окружающей обстановкой, которая всё больше поглощалась вечерними сумерками и туманом. Я периодически отлучался в радиорубку, чтобы принять различные циркуляры от пароходства и послушать повестку: нет ли радиограмм в наш адрес? Подошёл последний рейдовый катер. Четвёртый помощник, который должен был сменить третьего штурмана на вахте, на этом катере не прибыл. До конца вахты оставался час, и шансов у третьего помощника смениться вовремя с вахты оставалось всё меньше, а сменить самого себя и отстоять ещё одну вахту «за того парня», который сейчас находился на берегу, становилось всё больше. Четвёртый помощник совсем недавно окончил «Макаровку» (ЛВИМУ им. Адмирала С.О. Макарова), нормальный, вроде бы, парень, косяков и залётов не имел. И, вот, такой казус! Непорядок! Третий штурман тоже был нормальным парнем, но уже начинал немного нервничать и вспоминать своего сменщика «добрым тихим словом». Количество этих слов и крепость выражений с течением времени всё больше увеличивалось, пока за двадцать минут до конца вахты вдруг не раздался сигнальный гудок, и из тумана на нас стало надвигаться что-то чёрное и бесформенное, но всё же обозначенное бортовыми сигнальными огнями. К нашему борту подошёл огромный плавучий кран! Вахтенный матрос принял с него швартовый конец, и с крана к нам на борт перебрался четвёртый помощник. Он был в состоянии далеком от понятия «не трезвый». Состояние его, скорее всего, можно было описать так: «чудом держащийся на ногах». Помахав на прощание капитану плавкрана, четвёртый помощник сумел подняться на мостик и, счастливо улыбаясь, доложил третьему, что готов заступить на вахту. Третий помощник оценил «шутку юмора» и, бережно «взяв под локоток» четвёртого штурмана, стал втолковывать своему сменщику, как за оставшиеся пятнадцать минут привести себя в чувство посредством холодного душа и завалявшейся у него таблетки «антиполицай». Четвёртый помощник внимательно выслушал все эти отеческие наставления и, развернувшись на месте на подкашивающихся ногах, отправился приводить себя в порядок. Через пятнадцать минут он стоял на капитанском мостике в отглаженной морской форме при белой рубашке и галстуке, в фуражке с «крабом», совершенно трезвый, но с красными, как у кролика глазами. Третий помощник оглядел его оценивающим взглядом, задал пару вопросов и, убедившись, что сменщик способен выражать свои мысли членораздельно и выполнять свои служебные обязанности с надлежащей ответственностью, сдал ему вахту, обещая заглядывать на мостик и проверять его состояние. Четвёртый помощник бодро кивнул и, проводив взглядом удаляющегося третьего штурмана, расслабленно выдохнул, после чего направился к кофеварке, чтобы взбодрить себя и меня свежезаваренным кофе. За чашечкой этого приятного напитка он рассказал мне, что опоздал на катер совсем немного. А экипаж плавкрана любезно согласился подбросить его до нашего судна всего лишь за «два пузыря». Остальное я видел. Вот так в очередной раз подтвердилась морская поговорка: «ребята пьют, но дело знают!»