Кто виноват и что делать? Размышления психолога о природе вины россиянина
Шрифт:
Христианство, распространявшееся в Европе с IV в., ввело новый взгляд на обучение, положив в его основу розгу. Она стала необходимым атрибутом занятий в школах всех видов, в университетах и семинариях. Били за дело, били заранее, били в определенные дни недели или в честь праздников. Розга вписывалась в представление о греховности человека с момента рождения и помогала вызывать стыд и ощущение вины у всех с ранних лет.
Современные родители выбирают ту или иную систему вне тех крайностей, которые встречаются в человеческой истории. Однако они не являются независимыми в этом решении, поскольку сами сформировались в конкретном обществе, слишком рано внедрившем в них определенную
Какова же реальная картина распределения систем наказания и поощрения в России сегодня? Был проведен опрос детей и их родителей в нескольких детских садах, первом, пятом, седьмом и девятом классах общеобразовательных школ. Всем задавали вопросы о том, как поощряют и как наказывают детей за те или иные поступки, а также о чувствах, испытываемых ребенком и воспитателем в это время.
Оказалось, что в сознании большинства детей из благополучных семей сохраняется ощущение, что их наказывают чаще, чем хвалят. Обычно и то, и другое было функцией мамы. Папы же в основном привлекались для наказания. Например, уставшая бороться со своим чадом мама говорила: «Вот придет отец, он тебе задаст!» Отцу оставалось лишь выполнить обещанное.
Однако у детей и их родителей выявились расхождения в описании способов наказания. Дошкольники чаще, чем их родители, (каждый второй) сообщали, что их бьют. Пятиклассники же, напротив, занижали эту оценку: они говорили о физическом наказании в 13,3 % случаев, а их родители – в 30 %. Повидимому, малыши были точнее, чем их родители, а родители подростков – точнее, чем их дети. Подростки уже стесняются обнародовать факт физического наказания, тогда как дошкольники еще не научились корректировать свои чувства и мысли под бдительным оком общественного мнения. Еще реже о физическом наказании говорили старшеклассники, что отражало реальное отношение к наказанию более старших детей.
На вопрос «Стоит ли тебя наказывать?» дошкольники чаще отвечали: «Нет» (70 %). Но 70 % школьников были уже уверены в необходимости наказания. Один из дошкольников, мальчик шести лет, рассказал, что часто видит сон про то, как он взрослый сидит в кресле и к нему идут дети, которых наказала мама, а он их гладит. Малыши еще живут в своем мире, тогда как пятиклассники уже приняли предложенную взрослыми систему ценностей.
40 % дошкольников не могли описать свои чувства ни при наказании, ни при поощрении, и уже около 15 % первоклассников неадекватно отвечали на поощрение. Например, в ответ на вопрос «Что ты чувствуешь, когда тебя хвалят?» ребенок отвечает:
– Ничего не чувствую.
– Не помню.
– Мне плохо всегда.
Конечно же, ребенок чувствует, когда его хвалят, но он не умеет это назвать, потому что никто не обучал его этому. Так же, как и слова «Мне плохо всегда» в большей мере отражают ту эмоцию, которую он испытывает сейчас. Отсутствие радости при воспоминании о приятном событии свидетельствует о психологических проблемах ребенка, нетипично отвечающего на положительные эмоции.
Измененные реакции на наказание отмечены у 25 % первоклассников. В ответ на вопрос «Что ты чувствуешь, когда тебя наказывают?» они отвечают:
– Ничего не чувствую.
– Не помню.
– Не знаю.
Иногда дети могут сказать, что они хотят в туалет, у них болит голова, но как только вопросы о дисциплинарных воздействиях прекращаются, они забывают об этом. И вновь мы понимаем, что эти дети, конечно, испытывали определенные чувства в момент наказания и помнили о них. Но они не могли адекватно выразить свои чувства, поскольку это разрушило бы их взгляд на себя, свою семью, родителей, ценностную систему. В этой системе они не имели права испытывать ненависть, злость и другие отрицательные эмоции к родителям, так как это запрещалось всей воспитательной процедурой. Но в процессе наказания они переживали эти эмоции и вынуждены были не называть их, чтобы сохранить целостность личности. Подобная же реакция на позитивное воздействие свидетельствует о том, что у детей уже сформировался механизм инверсии ценностей, который в данном случае сохраняет целостность личности не от насилия государства, а от насилия семьи, силой навязывающей ребенку счастье.
Следовательно, сочетание определенных условий в процессе воспитания в семье ведет к формированию тоталитарного сознания у ребенка. Это означает, что тоталитарное сознание не только существует, но и транслируется из поколения в поколение, несмотря на отсутствие тоталитаризма в обществе. Механизмом трансляции же может быть система наказания, направленная на вызывание чувства вины, а также наказание, в процессе которого родитель демонстрирует, что он отказывается от ребенка или не любит его.
Как утверждал французский писатель Ф. де Ларошфуко: «Не доброта, а гордость обычно побуждает нас читать наставления людям, совершившим проступки; мы укоряем их не столько для того, чтобы исправить, сколько для того, чтобы убедить в нашей собственной непогрешимости». Особенно просто сделать это по отношению к детям, у которых нет контраргументов и которых легко лишить права на свое мнение. Если родители не могут отстоять свои права в обществе, они не учат этому и своих детей.
Существует много способов продемонстрировать ребенку незыблемость и крепость родительской любви. Точно так же можно разнообразными способами показать ему, что он недостойный человек.
Нередко мы слышим на улице, как родители говорят малышу: «Ты плохой мальчик (девочка)! Я тебя не люблю». Даже двухлетний малыш понимает, что ему не прожить без родительской любви. От страха, что его не любят, он начинает вести себя так, как хотят взрослые. И в дальнейшем он будет поступать определенным образом не потому, что это согласуется с его системой ценностей, а потому, что боится утратить чью-то любовь. Это путь формирования зависимой личности: сегодня ребенок зависит от любви матери, затем, уже взрослым – от любви начальника, супруга (супруги). Смысл жизни такого человека будет состоять в том, чтобы заслужить любовь ближнего послушанием. Это не значит, что к любви не надо стремиться. Человеческой особенностью является именно потребность быть принятым в обществе. Но то, что рождается в этом случае, точнее называть не любовью, а зависимостью. Любовь подразумевает равенство личностей, участвующих в создании этого чувства. Зависимость же соединяет в пару людей, которые постоянно выясняют: «Кто из нас лучше, а кто хуже?»
Достоинство формируется в незыблемости родительской любви. Уверенность в себе как в значимой личности позволяет отстаивать свои права, представления, что так необходимо для жизни с людьми, имеющими разные, а не единые мнения.
Наказанием, способствующим формированию зависимой личности, является угроза эмоционального отторжения, сопровождаемая сильным чувством вины. По нашим данным, дети, имеющие в семь лет измененные реакции на наказание, воспитывались в семьях, в которых родители предпочитали наказывать, а не поощрять, а наказание сопровождалось интенсивным чувством вины.