Кубок лунника
Шрифт:
Раздались звуки мягких, осторожных шагов, и из темноты вылился черный силуэт лунника.
– Не будем, – мягко согласился он, – толку все равно никакого, госпожа Вейн. Надо сказать, вы просто поражаете своей неординарной глупостью. Я просил вас уехать, я говорил вам, что лунники сами накажут виновного, как только его вина станет очевидной. И что? Все кончилось тем, что отважная Малика Вейн угробила верховного лорда Ловенны…
– Он убил всех этих людей!
– Нет! – граф рубанул ладонью воздух, – это был не он, Малика. Ты ошиблась, и тем самым приговорила
– Вы второй, кто мне говорит о невиновности Сильвана, – судорожно выдохнула ведьма, – а между тем он едва меня не придушил, когда… – и она запнулась. Потому что попросту не знала, как сказать о том, что было.
– Договаривай, – вдруг приказал лунник, – почему ты умолкла?
– Я… я…
– Что такое, госпожа Вейн? Вы смущены? Вы не хотите рассказать о том, как провели веселую ночь в доме Дэйнора Сильвана?
Малика опустила голову. Стыд жег ее невыносимо. Если бы только можно было стереть из ее прошлого тот вечер, когда она явилась на ужин к Дэйнору! Вечер. И ночь. До самого утра.
– Да, я там была, – прошептала она, – я хотела выяснить…
– Методами, достойными агента по делам нечеловеческих сущностей, – любезно подсказал Альвен. Его лицо по-прежнему оставалось в густой тени, и Малика видела только сверкающие глаза.
– Не корите меня этим… хотя бы сейчас, – беззвучно выдохнула она, – лучше скажите, сколько мне осталось.
– Два часа.
– И только? – страх, до этого покалывающий иголочками, врезался в сознание тяжелым лезвием топора.
– И только, – спокойно подтвердил лунник, – надеюсь, вы уже помолились Всеблагому?
– Нет.
– Зря. Его помощь бы пригодилась.
– Кажется, мне уже никто не поможет, – буркнула ведьма.
Она тонула в море отчаяния.
Конечно, сколько угодно можно рассуждать о том, что все смертны, и что смерть неизбежна, вопрос только в том – когда.
Но если остается два часа до того, как тебя сожгут на костре, хочется вопить, хочется кататься по земле и умолять… Просить…
– Возможно, Всеблагий мог бы вам помочь, – негромко сказал Альвен, – возможно, он мог бы послать вам защитника.
– Какого еще защитника?
И тут Малика наконец увидела лицо лунника – мертвенно-бледное, с черными мешками под глазами. Хотя, может все это и примерещилось в потемках.
– Это старый глупый обычай, – неохотно пояснил граф, – любой преступник может надеяться на милость Ночной Странницы, если она пошлет того, кто будет биться с обвинителем. Биться насмерть.
Малика прислонилась спиной к стене, чувствуя каждую неровность.
– Вы смеетесь надо мной, граф. Кто захочет защитить чужачку, убившую верховного лорда? К тому же, ввязаться в драку с Дэйнором – чистой воды самоубийство.
– Вы действительно так считаете?
– Вам лучше знать, вы с ним уже сталкивались.
– Тем не менее, остался жив.
– Дэйнор слишком силен, – ведьма покачала головой, – я думаю, что желающих не найдется.
– И вы правы, совершенно правы. Так что… Остается взойти на костер с гордо поднятой головой. Вы сможете это сделать, госпожа Вейн?
– Не знаю.
В пещере повисло тревожное молчание. Малика комкала шелковый пояс халата, а лунник просто стоял и смотрел на нее сверху вниз.
– Вам придется это сделать, иначе я буду думать, что ошибался в вас, – тихо сказал он.
– Наверное, вы с самого начала во мне ошибались, граф. Трудно найти в Этернии более взбалмошную и глупую особу, чем я.
– Сделайте это для меня, госпожа Вейн. Мне бы не хотелось видеть вас обезумевшей от страха и валяющейся в ногах у палача.
– Хорошо, я постараюсь, – она кротко опустила голову, – наверное, для меня очень важно то, как вы будете обо мне думать… после того, как…
– Вот и замечательно, – лунник ободряюще похлопал ее по плечу и повернулся, чтобы уйти, но Малика успела цапнуть его за рукав.
– Подождите! – она быстро поднялась, ойкнула от боли в затекших ногах, – подождите… вы ведь… хотя бы не ненавидите меня? Помните, тогда, в Ирисовых пустошах, я сказала… что не хочу вас больше видеть… Я не хотела так говорить, но… Вы не должны меня за это ненавидеть!
Последние слова вырвались из горла вместе с рыданиями.
– Вы что, в самом деле считаете, что я вас ненавижу? – на губах лунника играла угрюмаяполуулыбка, – право же, госпожа Вейн, не нужно так думать. Хотя, несомненно, кто-нибудь другой смог бы возненавидеть вас, пропахшую Дэйнором Сильваном так, что у меня голова кругом идет.
– Я не хочу, чтобы вы смотрели, как я сгорю, – она всхлипнула, все еще цепляясь за бархатный рукав.
– Но я должен присутствовать на казни, – лунник осторожно освободился из ее хватки, – простите, мне пора. Сейчас придет девушка, которая должна вас остричь и переодеть.
– И мы больше никогда не увидимся, – обреченно шепнула ведьма.
– Думаю, никогда, госпожа Вейн.
– И это все, что вы мне можете сказать?..
– Да.
…Он ушел.
А Малика впала в странное заторможенное состояние. Ей вдруг стало все равно, что будет дальше – сожгут ли ее, четвертуют или повесят… Единственный человек (тьфу, лунник!), на сочувствие которого она рассчитывала, в конце концов от нее отвернулся, вырвал с корнем из сердца. Наверное, именно этого она заслужила. Ну а если нет никого, кому ты нужна – значит, ты уже и так мертва, Малика Вейн.
…– Госпожа Вейн?
Знакомый, до боли знакомый голосок, звонкий и жизнерадостный.
– Зачем ты здесь?
Оборачиваться не хотелось. Двигаться – тоже.
За спиной затрепетали оранжевые сполохи факела.
– Я пришла, чтобы вас остричь и переодеть, – просто ответила Марисия, – вы позволите? Никто больше не хотел сюда идти, вот я и решила, что…
– Что самое время поговорить по душам? – она резко обернулась, надеясь застать лунницу врасплох, но Марисия с недоумением покачала головой.