Куда тянутся души
Шрифт:
— Все, я ухожу, — возмутилась я, намереваясь встать. Но он толкнул меня назад. — Я же сказала, что между нами ничего больше не будет. Что тебе не ясно?
— Все, — коротко бросил он, проводя рукой от ключицы к животу и ниже.
Послышался треск рвущейся под воздействием его магии ткани. Корсет разорвало посередине.
— Ты что наделал?! — психанула я, и так захотелось стукнуть его как следует. — У меня нет другой одежды…
Но я не смогла договорить или что-то еще предпринять. Он уже придавил меня всем своим немалым весом к мягким шкурам. Губами грубо и даже причиняя боль, заставил замолчать. Язык настойчиво проникал
— Габриэль, — бормотала я, когда его губы отпустили мои, и он принялся терзать мою шею, то нежно целуя, то прикусывая почти до боли, еле сдерживая себя. — Остановись.
— Ни за что, — прошептал он охрипшим голосом, кусая за мочку уха.
Я задыхалась от желания, не в силах оказать достойное сопротивление. Его губы, его ласки и руки были неповторимы. Ни одни другие так не действовали на меня. Каждое прикосновение находило отклик в моем теле. И это сводило меня с ума. Когда губы его спустились вниз, захватывая вершинки грудей, а руки беспрестанно ласкали тело, я не выдержала, и с губ моих сорвался стон. Рука его скользнула к моему рту, и ладонь накрыла мой рот, вовремя заглушая еще один. Вокруг ходили люди и в любой момент мог кто-то зайти.
— Все уже давно спят, — пробормотал он, догадываясь о моих мыслях, — но в тишине еще лучше слышно.
Он накрыл рот в нежном поцелуе, пока я ничего не успела возразить, дразня языком губы и покусывая их при моем сопротивлении. Большие ладони накрыли мою спину, прижимая сильней. Но уровень возбуждения нарастал с каждой секундой, как заклинившая стрелка спидометра. Через мгновения я уже сидела верхом, а губы его скользнули по моему телу. Как раскаленные докрасна, они оставляли невидимые ожоги, которые впитывались сквозь кожу, проникая в самую глубь, разжигая во мне огонь, способный спалить дотла, не оставив и косточки.
Но баррикады пали не до конца. Я еще пыталась найти силы сопротивляться, но невыносимо хотела его. Желание отдавалось болезненной пульсацией внизу живота, что еще чуть-чуть — и наброшусь на него. Но в чем нуждаюсь больше? В Габриэле? Или в сохранении собственного достоинства?
— Не сопротивляйся, любимая, — пробормотал он, уткнувшись мне в грудь, прижимая еще плотнее к себе, твердому от желания, и я не сдержала стон.
Это и было ответом на мой вопрос. Сдалась из-за одного брошенного им слова. Остатки рубашки и корсета полетели вниз. Габриэль разделся за доли секунды. И я не поняла, как оказалась полностью обнаженной. Как он придавил к кровати, и разгоряченный страстью вторгся во влажное, податливое тело. Заполняя целиком. Это чувство наполненности, неповторимое, дарящее болезненную истому вытеснило разум. Все вокруг исчезло. Остались только мы и наше желание слиться воедино. Разделить страсть пополам. И мы двигались в унисон, предугадывая темп. Но Габриэль, будто хотел заявить о своих правах на меня. Заставить сойти с ума от заполняющего тело наслаждения.
Вновь оказавшись сверху, когда он приподнял меня с кровати, плавно задвигалась бедрами навстречу, заставляя сдерживать звуки, рвущиеся из мужской груди. В его глазах промелькнула темная тень, и руки сильнее прижали к себе.
— Моя, — прошептал Габриэль хриплым голосом над ухом, — навсегда.
Лишающая способности
Габриэль не выпускал меня из медвежьей хватки. А мне и не хотелось. Но разум вернулся, и я попыталась освободиться.
Но он не спешил отпускать.
— Моя Анна, — констатировал он, целуя нежную кожу у основания шеи.
— Нет, — слишком сдавленно и неубедительно возразила я. И снова попыталась высвободиться.
— Дай мне еще пару минут, — пробормотал он, лицом зарываясь в мои волосы. И я обмякла в его объятиях, прекратив бесполезное сопротивление. — Пока ты снова не выпустила свои шипы.
А в моей голове вертелось одно слово, сказанное им в порыве страсти — «любимая».
— Я люблю тебя, — прошептал он. И как он всегда угадывает, о чем я думаю?
Воцарилось молчание, мы оба перестали дышать. Своим бирюзовым взглядом, наполненным и страстью, и нежностью, он внимательно смотрел на меня, не отпуская. Ждал, что я скажу. А что я должна ответить? Да, я тоже люблю его. Будь у меня право, закричала бы об этом во все горло. Но его нет. Теперь понятно, почему те маги, о которых упоминал Эрвин, возвращая воспоминания прошлых жизней, в большинстве случаев сходили с ума. Не откройся мне часть воспоминаний тогда, во сне, и то, что показала богиня… Ведь это были не просто картинки — все эмоции, испытанные в той жизни, в те моменты, прошли через меня нынешнюю и остались внутри. И забыть их никак не получится. Теперь они снова часть меня.
— Время вышло, — холодно бросила я, разъединяя объятия и отстраняясь, присаживаясь на кровать.
— И это все что ты скажешь? — возмутился он.
— А что ты ожидал услышать?
— «Я тоже тебя люблю, Габриэль» само собой, — начал ерничать он, передразнивая.
— Знаешь, Габриэль, ожидания не всегда оправдываются, — отстраненно ответила я. Почему-то соврать, сказать ему «нет, я тебя не люблю» язык не повернулся. — Ты вот лучше скажи, в какой одежде мне возвращаться к твоей невесте? — многозначительно посмотрев на него, перевела я тему.
— Необязательно говорить, что ты любишь меня, и сам это знаю, — уверенно произнес он, надевая мне на плечи разорванную рубашку.
— Что ты делаешь? Я не пойду в таком виде! — недоумевала я.
Но вместо ответа Габриэль медленно провел по рваным краям моей одежды, от ключицы до низа. Почувствовалось тепло от ладони, чуть более сильное, чем прежде исходило от него, и ткань мгновенно срасталась.
— Теперь мне доступна бытовая магия, — сообщил Габриэль. — Вот еще кое-что.
Вода из кувшина взметнулась широкой струей, прямиком к еще неостывшему от близости телу, обдавая освежающей прохладой, не упуская ни миллиметра, а затем тут же испарилась прямо на мне.
— Впечатляет, поздравляю, полезные навыки, — насмешливо бросила я, надевая штаны.
— Никогда больше так не делай, — вдруг серьезным тоном произнес он.
— Ты о чем именно?
— Не бросайся на химер или кого-то смертельно опасного. Пообещай.
— Ты должен радоваться, что я так поступила, и спасла твою невесту, — напомнила я.
Габриэль вплотную подошел ко мне, кладя ладонь на мой затылок, путаясь пальцами в волосах. Из этой хватки не высвободиться и не отстраниться. Вынужденно смотрела в бездонную бирюзу, в которую закрались черные крапинки.